этот город думает растерзать нас на клочья плоти
ты пытаешься сделать всё, чтоб у него не вышло
а я так хочу вскрыть твой грудной колодец
пусть оттуда рвутся летучие мыши
скольких, кроме меня, ты неотвратимо берешь на прицел
сколькие, задыхаясь, мечтают тебя отправить навечно в ад
одно твое имя кислотой выжигает оскал на моем лице
одно твое имя дает мне цель и смысл существовать
кстати, взгляни, как на мне сидит моя новая роба
сожжена до клочьев, но все равно не без шика
я положу тебя в коробку
в подарочную черепную коробку
из нее ты вырвешься на пружинке
(тут пора бы удивленно провыть
почему ты опять вырываешься из моей головы)
пляшут фиолетовые запятые посреди мрака
каждая серпантиновая спираль ядовитый край
выбирай между страхом и страхом
выбирай выбирай выбирай
допустим, я нож, отделяющий твои кисти от крепких запястий
заходящийся в радостном крике
допустим, я твой собственный пес со смеющейся пастью
который сожрал всех гостей на твоей вечеринке
из ревности. и за это ты перерезаешь мне горло
теперь я устрою еще большую вечеринку лишь в твою честь
(каждый гость будет найден мертвым и голым
зато всем будет весело)
как я люблю об этом тебе рассказывать
в теплой крови любое слово варится, как в истоме
вот я сминаю ртом ржавчину твоего стального каркаса
прокусываю насквозь, как карточный домик
вот твой кулак проламывает мою межреберную тюрьму
с мягкими стенами. я сбегаю изо всех тюрем - без исключений
почему всё так происходит - да потому, дорогой, потому
может быть, ты увидишь
когда, зажимая бок, я сверну себе шею
/разъедающий кожу свет и запах гнилого мяса
прекрати смеяться
прекрати
прекрати
прекрати смеяться/
право, ты слишком добр
в грудной палате варится каждое слово
ты умеешь не умирать - ну что ж, должно быть, удобно
я умею умирать
и умирать
и умирать снова
клочья мышей из колодца плоти, огонь оскала
вечеринка запястий в подарочной мягкой стали
ревностный нож, фиолетовый вой, кислотное имя
/всем твоим лицам навсегда оставаться моими/