А над городом снова разверст полигон дождей. Наконечника глянец дублирует твой обзор - силуэты бегущих в плеяде ночных огней... С тетивы вздохом ветра срывается приговор. Ни заступников, сроков условных и середин. Это твой трибунал, где знамена враждой горят, и суд Линча, в котором присяжный всегда один - за плечом твоим смерть поднимает безумный взгляд.
Стал кевларовым бронежилетом тебе контроль, только боеголовками рвут его сны потом. Каждый раз. И правдива лишь только небес юдоль. Вновь поправки на ветер и лживость б/ушных догм.
Дом теперь - поле боя, усиливает нажим, провоцируя на оборону, иначе в свет выйдет правда, как мина, взрыватели обнажив, ты в чужих глазах станешь никем. И держать ответ за пробитые судьбы, как цели в з-д стрельбе, тех, кто был к тебе ближе, чем на перелет стрелы. Это жизнь непрестанно внедряет в мир свой ликбез, заставляя тебя вновь и вновь по теченью плыть.
У тебя два лица - об одном говорят "герой". Если беды вскипающей копотью облаков завиваются в монстров-колоссов над головой, и их хоботы-смерчи сплетают узлы силков. Если шанс выживания равен почти нулю, как на острове том, где ты стал тем, кто ныне есть, только там по героям играл похоронный блюз, только не приходилось ждать с моря благую весть.
Да, понятья герой и преступник, как два плеча композитного лука, но вечно найдется тот, кто и даже о меньшем зле не был готов молчать, для кого человек в капюшоне, что анекдот. Так пусть режет мишень на груди, встав внутри кольца под прицелом винтовок, их угольных лун глазниц, пусть научится падать плюс минус раз этак "-дцать", и у смерти выигрывать партии с меткой "блиц".
У тебя два лица - о втором говорят "богач". Ты таких сотней гран наконечника награждал. Под ребро. Отпевала грехи тетива-палач. Человек в капюшоне твердил богачу: вражда. Только так. Одному на другого идти войной, да не выяснить, кто из твоих альтер-эго прав. Вновь найти в оскверненной душе чувства все равно, что стрелу в буреломе столетних шершавых трав.
В такт штамповки клейма на патронах твой выдох-вдох. Ты возводишь лук к глотке небес и стреляешь клаут. За спиной город света от ливня, как кот, оглох. Как когда-то, гроза предрекает финальный раунд.
Враг выносит диагноз: Глэйдс, словно венозный тромб. Сжечь дотла, воспалению города помешав. Никому не спастись. И когда будут сколы бомб астероидами рваться в изодранных в кровь ушах все тебя подведут в этом мире убийц-воров… Кроме меткой стрелы, оперенной в цвета ракит и неистовством южных крон в самый сезон ветров. С наконечником в сердце врага.
От твоей руки.