Жизнь Святого Доминика. Поэма

Во славу Божию

Написано в стихах Матвеевой Татьяной
               
Санкт - Петербург, 14 апреля -- 7 июля 1992 года
по книге П.Лакодера «Жизнь святого Доминика»


ЖИЗНЬ СВЯТОГО ДОМИНИКА, великого христианского подвижника

Свою начать желая песню,
Шепну молитву в этот час:
Причастник святости небесной,
О Доминик, молись о нас!

Из плена долгого забвенья
Хочу извлечь о нём рассказ,
Жилец блаженного селенья,
О Доминик, молись о нас!

Пошли своё благословенье
На прочитавших сей рассказ,
И возноси своё моленье
Всегда ко Господу за нас.

+++++


Ночь, тишина над Каларогой,
Уставшей от дневных забот,
Пустынна желтая дорога,
Листвы ничто не колыхнет.

Везде покой, отдохновенье,
И свет молочный от луны
Залил замолкшее селенье,
Что  спит в объятьях тишины.

Напрасно взглядом не блуждая,
Заглянем мы в ближайший дом.
Его хозяйка молодая
Лежит на ложе на своем.


Спокоен сон, и безмятежность
В улыбке на лице живет,
И в ней той женщины вся нежность,
Которая младенца ждет.

Но вдруг, как будто наважденье,
Из уст ее раздался стон
И на лице недоуменье,
И ужас, точно страшный сон

Младую женщину тревожит. . .
Восставши спешно ото сна
И осмотревшись осторожно,
Из комнаты бежит она.

Муж пробудившийся встречает
Ее в объятья; он спешит,
Жену, целуя, утешает
И ей с тревогой говорит:

О свет мой, Жанна, что с тобою?
Ну успокойся, не дрожи,
И что стряслось в ночи такое,
Скорей причину расскажи!

Ее глаза полны испуга,
И шепчет Жанна, чуть жива,
На ухо милого супруга
Одни неслышеые слова.

-- Ах, Феликс, сон меня тревожит. . .
-- Да брось ты, сон, видать пустой!
-- О нет, боюсь. что тут, похоже,
Намек таится непростой:

Послушай, странное виденье,
Хоть смысл неясен мне его,
Я чую в этом сне знаменье
Судьбы ребенка моего. . .

Я вижу, будто день заветный
Родить младенца моего
Пришел; лежу я, и заметно,
Близ появление его.

Уже я схватки ощущаю,
И миг рожденья настает,
Я к Богу взор свой обращаю,
Молясь послать благой исход.

От мук рождения страдая,
В слезах и с приоткрытым ртом,
Я на младенца взгляд кидаю
И вижу не дитя, а то,

Что постоянно беспокоит
И мне внушает странный страх:
Из чрева моего выходит
Собака с факелом в зубах!

Все ярким светом озаряет,
Везде бросая ясный взор,
И землю всю воспламеняет
В один пылающий костер!

Она смолкает. Муж испуган,
Ответить не спешит жене,
Взирая молча друг на друга,
Сидят супруги в тишине.

Проходит время. Он, поднявшись,
Ведет по волосам жены
И молвит: - Мы, не разобравшись,
Дурного думать не должны.

Но чтоб найти успокоенье,
В душе тревогу умирить,
Должна ты ради разъясненья
К святым молитву обратить.

- К кому же мне ее направить?-
Вопрос слетает с уст жены.
- К тому святому, что прославлен
Был рядом с городом родным. . .

- Наверно, Доминик Силосский?
Его могилу посещу,
Ему задам свои вопросы,
Его защиты попрошу!

И вот над каменной плитою
Склонилась Жанна, в сердце боль,
Ее одно лишь беспокоит:
Что ждет тебя, младенец мой?

Что значит страшное знаменье?
Оно отняло мой покой.
Пошли совет и утешенье,
Услышь, о Доминик святой!

Молясь, вдруг Жанна ощутила
В душе своей тепло и свет
И чутким сердцем уловила
С небес пришедший ей ответ:

 
- Ах, Жанна, право не годится
Бояться Божиих чудес!
На том, кто у тебя родится,
Уже лежит печать небес.

Его охватит, как пожаром,
Святая к Господу любовь,
Отмечен будет Божьим даром
Твой сын; он будет вновь и вновь,

Сжимая крепко факел веры,
Отдавшись Богу до конца
Своим призывом и примером
Воспламенять огонь в сердцах!
15. 04
* * *
В честь святого, что мне утешенье
В дни печали прислал наяву,
Коль исполнится все, без сомненья
Домиником дитя назову, -

Так решает счастливая Жанна,
Повторяя заветный обет.
Срок приходит, и вот долгожданный
Появился младенец на свет.

Радость светлая дом наполняет,
Все спешат на ребенка взглянуть,
И родители лишь вспоминают
Про ему предначертанный путь.

Ждут его непростая дорога
И великие веры дела,
И великая слава от Бога
Доминика святого ждала. . .

А пока в колыбели лежал он,
А душой уже был в небесах,
И что видел вокруг, отражалось
Все в его необъятных глазах.

И любовь ко всему, точно птица,
Осенила крылом малыша,
Чтоб потом возвратиться сторицей,
Так любовь источала душа.

И весь мир, восхваляющий Бога,
Песнь чудесную ввысь возносил,
И за это рожденье святого
С чистой радостью благодарил.
17. 04

* * *
Собирается дом, точно в праздник большой,
В лоно церкви младенца вводить своего.
Поднесли Доминика к купели святой -
Озаряется счастьем лицо у него,

Расцветает улыбка на детских устах,
И ручонки взлетают навстречу струе,
И небесную радость в глубоких глазах
При крещеньи ребенка заметили все.

И глядит удивленная крестная мать,
Что сияет звезда у него на челе
Лучезарная, - словно с небес благодать
Уж младенца отметила здесь, на земле.

И с тех пор все, кто видел его или знал,
Стали странное свойство за ним замечать -
Он из ласковых глаз точно свет источал,
И умел лишь тепло и добро излучать.
15. 04
* * *
В доме Гусманов вновь суматоха,
У младенца причуды опять;
Плачет Жанна:- И чем ему плохо
В колыбели богатой лежать!

Убаюкай его - замолкает,
Вроде спит потихоньку в углу,
А уйду - и опять выползает
И ложится себе на полу1

На перину уложишь - так в крик он,
Хоче только на жестком лежать,
Уж здоров ли он? - за Доминика
Беспокоится чуткая мать.

Не бывало такого от роду,
Что творится, никто не поймет,
Ведь ему не исполнилось года,
А уже как подвижник живет. . .

Словно вместо богатства лишенья
Лишь милы ему да нищета,
Или это к подобью стремленье
Небогатого ложа Христа.

Впрочем, прежние вспомнив знаменья,
Головой покачала лишь мать
И ребенку дала разрешенье
Про себя - «Можешь так поступать.

 
Это тоже по Божьему слову,
Неспроста - ну так что тут судить», -
И с надеждой на Господа снова
Стала Жанна младенца растить.
24. 04
* * *
Осколки детства золотого
В один витраж хочу свести.
Про время детских лет святого,
Жаль, нету сведений почти.

Мы знаем лишь, что дома жил он,
Его с заботой мать с отцом
В любви к Евангелью растили
И в послушании святом.

Он внешне мало отличался
От всех детей других вокруг,
И иногда лишь загорался
В его глазах свет странный вдруг.

Он был всегда со всеми дружен,
Всем помогал и всех любил,
И каждый раз туда, где нужен
Кому-то был - тотчас спешил.

Он сердцем всем любил быть в храме
И часто службы посещал
Так ревностно, что папу с мамой
Собой немало удивлял.

Любил бывать в уединеньи,
Молиться чистою душой,
Любил покой и размышленья
И подружился с тишиной.

Порой недетская серьезность
Светилась в вдумчивых глазах,
И он стремился к Богу, к звездам
Взлететь душой в своих мечтах.

И о своем предназначеньи
Не раз уже он размышлял. . .
И Бог к великому служенью
Его себе приготовлял.
25. 04
* * *
Пусть слез немного, все ж я плачу
Прощаясь с детством навсегда,
И будет все теперь иначе,
Не так, как в прежние года.

 
Прощай, мой дом, родной и милый,
Прощай, любезный мой приют,
Меня подобно Самуилу
Опеке Церкви отдают.

В Гумьель -д'Изане с дядей вместе
При храме буду я расти,
И мне ужасно интересно,
Что ждет меня на сем пути.

Мне говорили, что дорога
Меня ждет полная преград,
Но я и сам при церкви Богу
Служить всем сердцем буду рад.

Конечно, грустно расставанье,
Но жизнь волнует и зовёт,
И сердце полнится желаньем
Спешить к служению вперёд.

Но я другим не открываю
Той тайны сердца моего,
Что я так взросло рассуждаю,
Хоть мне еще семь лет всего.

Зато я радостно, как дети,
Махну родителям рукой,
И уезжаю на рассвете
В мой дом желанный - храм святой.

Дом милый скрылся за холмами,
И Доминик глядит вперед -
Как Самуила, в детстве раннем
Господь его уже зовет.
24.04.
* * *
В пятнадцать лет момент приходит в жизни
Свою судьбу дальнейшую решать -
В чем послужить для Бога и отчизны,
Где путь себе дальнейший начертать.

Да, этот выбор важен, но и труден,-
Чему себя надолго посвятить,
По-христиански для служенья людям
Где себя лучше будет проявить.

Как много разных есть дорог на свете,
Призваний столько - где оно, твоё?
Приняв решенье в университете
Продолжить обучение своё,

 
Наш Доминик в Паленсию поехал,
И там с тех пор, как он студентом стал,
Учась усердно, он больших успехов
В науках разных быстро достигал.

Шесть лет трудился он над изученьем
И философских, и других наук,
Но не найдя в них удовлетворенья,
Он так сказал себе об этом вдруг:

- Науки эти человечьи, всё же,
И мудрость их - пустая суета,
А я хочу искать Премудрость Божью,
Я жажду в книгах света и Христа.

И не желаю больше расточенья
Своих душевных и телесных сил. . . -
И Доминик себя на изученье
Святых Отцов творений посвятил.

Он свое сердце распахнул широко
Наукам вечным; он искал глубин
Бессмертных книг, ведущих к знанью Бога,
И жил всегда как Церкви верный сын.

Он предпочел беспечным развлеченьям
Молиться строго, больше книг читать,
И находил себе он утешенье,
Чтоб чаще в храме службы посещать.

Предпочитал он бесполезным знаньям
И пустословной мудрости людей
И философским умственным блужданьям
Лишь лоно Церкви - матери своей.

И он не думал о вознагражденьи
За ту любовь, что к Господу питал -
И Бог ему премудрость в рассужденьях
И убеждать способность даровал.

Так десять лет ученья пролетело,
И вот опять приходит час решать,
Какое стоит выбрать в жизни дело,
Которому себя всего отдать.

К служенью Богу путеводный лучик
Зовет его. . . Но я хочу сперва
Из той поры один поведать случай,
Дела вам скажут больше, чем слова.
26.04.
 
* * *
Изможденные детские лица,
И укор в истомленных глазах. . .
- Это явь иль кошмар только снится?!-
Доминик восклицает в слезах.

Страшный голод, беда роковая,
Пронесся по Испании всей,
Перед ним на глазах умирает
Столько бедных, несчастных людей,

Хлеба просят, и тонкие руки
Простирают к нему каждый раз. . .
- Что важнее - сухие науки
Или ближнему помощь сейчас?!

За ученье держаться не стану,
Что мне в нем, - говорит Доминик,
Для несчастных я денег достану,
Если. . . если избавлюсь от книг.

Сколько раз я читал их ночами,
Помечал для себя на полях,
Эти книги мне стали друзьями,
А сейчас обжигают в руках.

Не нужны эти мертвые кожи,
Что науки по ним изучать,
Голодающим людям дороже
Милосердье сейчас оказать.

- Разве можно так глупо забыться? -
Доминику кричали вослед.
- Как без книг ты продолжишь учиться,
Как окончишь университет?

Но, упреков и колкостей выше,
Ради дела спасенья людей
Доминик словно даже не слышит
Недовольных насмешек друзей.

И в душе у них совесть проснулась,
Знать, забытая не до конца,
Словно птица, она встрепенулась,
Вновь зовя к милосердью в сердцах.

И студенты спешат уж толпою,
Все сомненья отброшены прочь,
Доминик всех зовёт за собою
Голодающим людям помочь.

 
- Лишь любовь должна править сердцами,
Надо только ее пробудить,
Веры действенной чистое пламя
Возгорится пусть в каждой груди!

Ждет Господь, чтоб мы ближних любили,
Относились бы к ним, как к себе,
И поможет Он беды осилить,
Победить этот голод в борьбе!
24.04.
* * *
Знайте, к Богу любовь не родится
По приказу не сердца, а слов;
В сокровенных глубинах явиться
Ты должна, о святая любовь.

Там взрастая неспешно и тайно
От назойливых взглядов толпы,
Вдруг является необычайной
Глубины, широты, чистоты;

С нестихающей силой сияя,
Вдруг внушает душе, что она
Совершить, всю себя отдавая,
Грандиозное что-то должна

Всю себя одному только Богу
Посвятить на тернистом пути. . .
Надо только свою лишь дорогу
Среди всех перепутий найти.

- Где оно, назначенье святое,
Что Господь для меня начертал,
Где пожертвовать можно собою? -
Доминик постоянно мечтал.

- Кто поможет, подскажет советом,
Поворот совершая в судьбе,
И укажет дорогу, что где-то
Мне предизбрана волей небес? . . .

Да, ведет всех людей Провиденье,
И оно ему случай дает
И возможность принять то решенье,
Что затем жизнь его повернет.

Доминик и не ведал, что слава
И о жизни его , и делах
По округе гремела по праву,
И молва ее дальше несла.

 
И к епископу Осмы приходит
Как-то раз любопытная весть,
Что в студенческом буйном народе
Где-то рядом в Паленсии есть

На других непохожий; в ученьи
Может он всех умней выступать;
Но в одном видит он наслажденье -
Богословов труды изучать.

Даже отдыха часто не зная
В изученьи божественных книг,
Только в храмах святых отдыхает
Тот студент молодой - Доминик.

Дух премудрости в нём пребывает,
Помогая в вопросах судить. . .
- Да, должны мы, - епископ решает,-
Того юношу к нам пригласить.

Он нам нужен. . . Согласья добиться
Кто сумеет? Диего, ступай,
На тебя я могу положиться,
И в Паленсию ты поезжай.

Д'Азиведо кивает послушно:
- Он, конечно, поедет со мной,
Я заставлю его, если нужно. . .-
И опять закивал головой.

Едет он исполнять повеленье,
Даже не заподозрив того,
Что святые дела Провиденья
Исполняются через него.

Наконец, до университета
Доезжает Диего, и вот
Для полезной и умной беседы
Он к себе Доминика зовёт.

И о чём в книгах сведений нету,
И о чём в словаре не прочесть,
Говорили они до рассвета,
Что там в мире и как оно есть

На сегодняшний день положенье,
И о том, что причиною в том,
Что измучена Церковь в сраженьи
В битве страшной меж злом и добром.

- Чтобы ереси все уничтожить,
Чтобы истине трон возвратить,
Человек нужен Церкви, что сможет
Своей верой людей освятить.

Нужен дар, без сомнения, свыше -
Исповедовать и просвещать,
Чтобы всех, кто бы проповедь слышал,
В лоно Церкви опять возвращать.

Здесь нужна и огромная вера,
И огромная сила любить,
Чтобы стать для народа примером,
Как апостолы первые жить.

Церковь, мать наша, в изнеможеньи,
И страдает от множества ран. . .
- Да, я знаю, что мне для служенья
Милой Церкви настала пора! -

Прерывая поспешно Диего,
Говорит Доминик молодой, -
Лишь скажи, что мне делать, поеду
Даже пусть на край света с тобой!

Бог внушает мне это желанье -
Проповедовать ради людей,
И заботиться об основаньи
Новых храмов и монастырей,

Пусть мечта моя ждёт воплощенья;
И готовым чтоб к этому быть,
Буду рад послушанье, смиренье
С богословием вместе учить,

Указанья отцов выполняя,
Приготовиться, чтобы потом
Сделать то, что Господь поручает
Мне уже в милосердьи Своём. . .

Дон Диего, весьма потрясённый,
Лишь в глаза Доминику глядит:
- Этот юноша, в Церковь влюблённый,
Мир холодный ещё озарит.

Я предвижу, что к ревности к Богу
Много дальше меня он пойдёт,
А быть может, и имя святого
За дела свои он обретёт. . .

И Диего, волненье скрывая,
С просиявшим лицом говорит:
- Я с собою тебя приглашаю,
Если так твоё сердце горит,

 
Если хочешь служения строже,
Чем тебе могут здесь предложить,
Стань общинным каноником тоже,
Чтобы преданно Богу служить. . .

- Я согласен! - с негаснущим рвеньем
Доминик отвечает ему,-
Мне уже о подобном служеньи
Приходилось мечтать самому.

Нам, наверное медлить не стоит,
С наступлением нового дня
На рассвете уедем с тобою,
Куда ты приглашаешь меня! . .

Рано утром они выезжают
По дороге широкой вдвоём;
Доминика теперь ожидают
В братстве Осмы служенье и дом.
16.04.
* * *
Он как горящий факел веры
Явился вдруг и воссиял,
Своею жизнью и примером
Всех братьев Осмы удивлял.

Был первым в святости, смиреньи,
И словно ангел среди них
Достойно нёс своё служенье
Каноник юный - Доминик.

Была в нём пламенная вера,
И получил от Бога он
Великий дар любви безмерной,
И жил, как свыше озарён.

Всегда горело в нём стремленье
Коль будет надо, пострадать,
Людей других своим служеньем
Любимой Церкви возвращать;

Горела в нём любовь к молитве,
Зовя отдаться до конца,
И он спешил сражаться в битве
За место Господу в сердцах.

И пребывала с ним от Бога
К суровой жизни благодать,
Зовя его вперёд в дорогу,
Чтоб настоящим членом стать





Христова Тела, - быть готовым
Отвергнув всё, другим светить,
Нести всем людям Божье слово
И как апостолы служить.

Он день и ночь всегда молился
И всем дарил свою любовь,
Духовный аромат разлился,
Как ладан, от его трудов.

Его помощником приора
Все были рады увидать,
И он смиренно и без спора
Согласен был сей пост занять.

За девять лет его служенья
Обитель Осмы расцвела,
И приводили в удивленье
Людей вокруг его дела.

В округе он бывал порою,
И проповедовать ходил,
Но всё же он искал иное
И снова Господа молил:

- Откликнись на моё желанье,
Направь меня, великий Бог,
И мне открой моё призванье,
Где я бы весь раскрыться мог. . .

Он мог бы жить без изменений
Счастливо долгие года,
Но наконец приходит время
Проститься с Осмой навсегда.

Их отправляют с порученьем
С Диего в Данию вдвоём,
Чтоб приготовить обрученье
Принцессы датской с королём.

Так с Осмой Доминик прощаться
Был должен после долгих лет;
Конечно грустно расставаться,
Но новой жизни звал рассвет,

И, положась на волю Бога,
Что нашу жизнь всегда ведёт,
Спешит он радостно в дорогу,
Смотря с надеждою вперёд.
4.05.
 
* * *
- Нам только переночевать,
А завтра - снова в путь,
Хозяин, просим нас принять,
Возьми куда-нибудь, -

Диего скромно попросил
Хозяина в дверях,
И тот, подумав, их впустил
Заночевать в гостях.

Приходит вечер, стол накрыт,
Приветлив будто дом,
Но что хозяин всё молчит,
Не скажет ни о чём?

Недобро смотрит на гостей,
Молитвам не вторит,
И почему-то здесь нигде
Иконы не висит? . .

Диего шепчет Доминик:
- Послушай, брат, меня,
Хозяин дома - еретик,
И в том уверен я!

В ответ Диего: - Ну и что?
Мы поутру уйдём.
Пускай живёт как хочет он,
А мы тут не при чём.

А ты, мой друг, ложись в кровать,
Поторопись заснуть;
Нам  рано надобно вставать,
Чтоб с новой силой - в путь.

Но Доминик не может ждать,
Напрасно тратить ночь:
- Вернуться к истине опять
Хозяину помочь

Сейчас - иначе для чего
Я в этот дом попал?!-
Вдруг пронеслось в душе его,
И он с кровати встал.

Он снова в комнату, и вот
Хозяин перед ним:
- Пусть веселее ночь пройдёт,
Давай поговорим!

 
Кивнул хозяин головой:
- И я не прочь не спать,
И рад, что ты решил со мной
Тут время скоротать.

О чём ты хочешь поболтать?
- Про жизнь в твоём краю.
А может, сможешь рассказать
Про веру мне свою?-

Чуть помолчав, продолжил он.
- Что в Церкви ищешь ты?
- Ищу апостольских времён
Я прежней чистоты.

Хочу, чтоб снова каждый жил
По совести своей.
Высоты духа находил
Чтоб каждый из людей. . .

И откровеннее всего
По совести скажу.
Что в Церкви вашей я того
Давно не нахожу. . .

- И уклонился от Неё
К тем. кто тебя позвал,
И кто красивое враньё
За правду выдавал?

К тем, - восклицает Доминик,
Кто Церковь порицал,
Кто белизной одежд своих
Людей умы смущал?

Так знай, их льстивые слова
О добром говорят,
Но это кажется сперва,
Внутри же - страшный яд.

Ах. друг, заблудший Церкви сын,
Катарам веря, ты
Не знаешь духа и глубин
Великой чистоты.

Я проведу тебя туда,
Чтоб ты понять их смог,
Чтоб не смущался никогда
Средь множества дорог.
Законом внешней суеты
Ты Церковь не суди,
К её основе лучше ты,
К источнику приди.

Она свята уже собой,
Её Господь создал,
В Ней насадил Свою любовь
И Ей Себя отдал.

Он в вечных Таинствах опять
Себя нам подаёт,
И как нам Церковь осуждать,
Коль мы понять её

Ещё не можем в полноте,
Лишь можем принимать
Её как солнце в темноте,
Как любящую мать.

Доверься Церкви, милый друг,
К ней снова обернись,
В её объятьях нежных рук
Найдёшь любовь и жизнь.

Найдёшь в ней Бога самого,
Найдёшь спасенье в Ней,
Не надо больше ничего
Нам в лучшей из Церквей.

В ней высший свет, в ней Божий свет
И Божия любовь! . .
Уж в небе розовый рассвет
Разлился до краёв.

Диего медленно встаёт -
Пора и в путь скорей. . .
За Домиником он идёт -
И замер у дверей.

Он Доминика увидал
С распятием в руках,
Хозяин перед ним упал
С молитвою, в слезах,

И глядя в небо, только мог
В расскаяньи шептать:
- Прсти меня, великий Бог,
Прими меня опять,

Прошу Тебя, яви ко мне
Теперь Твою любовь,
О Церковь, мать моя, поверь.
Что я католик вновь!

Диего стал с открытым ртом,
На это всё глядит. . .
И Доминику уж потом
В дороге говорит:

Твоя способность убеждать
Меня уж потрясла,
Мой брат, ты будешь совершать
Великие дела,

Таких в познаниях глубин
И в вере ты достиг. . .
- Как жаль. что я пока один.-
Ответил Доминик. -

Я так хочу. чтобы со мной
Шли верные друзья,
Идеей движимы одной
И целью, как и я.

Я этой ночью, так сказать.
Был словно озарён,
Хочу я орден основать, -
Промолвил тихо он. -

Собою мы должны являть
Дух первых христиан,
И так же строго обличать
Еретиков обман.

Чтоб как апостолы служить
И к истине вести,
Должны мы светом миру быть
И проповедь вести.

И жить должны мы нищетой,
Молитвой и трудом. . .
Таким я вижу орден мой
И думаю о том.

Я верю, сбудутся мечты,
Всё это впереди. . .
Диего, что мне скажешь ты?
- Надейся, верь и жди!

На службу вере и любви
Достойные идут.
Я верю. Бог благословит
Тебя на этот труд!
30.04-01.05.
* * *
- Reqiem aeternam dona eis,
Хор печальный глухо возглашает.
Только слёзы капают из глаз,-
Датскую принцессу отпевают.
 
Девушка, увы, не дожила,
Не увидеть ей уже венчанья -
В белизне цветов она плыла
В чёрный день последнего прощанья.

Доминик с Диего, помолясь,
Погрустив, опять идут в дорогу:
- Что ж, куда отправимся сейчас,
Чтобы был наш путь угоден Богу?

- Может быть, пойти нам в Рим с тобой,
Чтоб припасть к апостольской гробнице,
Посмотреть на вечный град святой
И святыням древним поклониться?

И Диего также говорит:
- Мысль одну в душе своей лелею,
Уж давно желанье то горит,
Папу я о том просить посмею.

Я к куманов диким племенам
Понесу Евангельское слово,
Чтобы их причислить тоже к нам,
К светлой  Церкви Истины Христовой.

- Этот путь, и правда, непростой, -
Доминик, подумав, отвечает, -
Но да будет в этом Бог с тобой! -
Он ему с улыбкою желает.

И они вдвоём идут вперёд,
Напевая радостную песню,
Город Рим в конце пути их ждёт,
Ну а дальше - Богу лишь известно.
08.05.
* * *
О Рим, о Рим, благословенный город,
Престол Петра святой тобой храним,
Ты каждому христианину дорог,
Одним лишь видом радуя своим.

Идущий счастлив по твоим дорогам,
Покрытым древней пылью вековой,
И человек любой, что любит Бога,
Стремится в Рим и сердцем, и душой,

Прийти сюда, к апостольской гробнице,
Той, что собою освятила Рим,
И всем святыням древним поклониться -
О город сей, второй Иерусалим!





И удивляться, видимо не стоит,
Что Доминик, католик молодой,
Хранил в душе желание такое -
Попасть скорее в город Рим святой.

С холма спустившись, в город он вступает,
Пред ним открылась радостная даль,
Всё внове здесь, к себе зовёт и манит,
И тут всё важно - каждая деталь

Уже бесценна; кажется, услышать
Возможно здесь былого голоса;
Веков наследье здесь; живёт и дышит
Им каждый камень; дивная краса

Везде царит, куда ни кинешь взгляда;
Ну а когда в сам Ватикан прийдёшь,
Где свято всё - ты там душе отраду
И сердцу утешение найдёшь.

И радость, счастье, свет переполняют
Иначе как-то, полно дышит грудь. . .
И Доминик в душе своей решает:
- Я в город сей вернусь когда-нибудь!

Так славный Рим привожит в восхищенье,
Любовь к себе рождая навсегда,
И Доминик по воле Провиденья
Ещё не раз вернётся вновь сюда.
20.04
* * *
В то время папа Иннокентий Третий
На троне Ватикана восседал;
Он был всем христианам благодетель,
Когда собою Церковь возглавлял.

И не кончали за него молиться
Везде, повсюду множество людей. . .
К нему решил Диего обратиться
С заветной самой просьбою своей.

Он о своём приезде заявляет
И ожидает трепетно ответ,
И вот за ними папа присылает,
Передавая свой для них привет.

У двери в зал, где папа заседает,
Волнуясь чуть, стоят они вдвоём. . .
- Епископ Осмы, - папе объявляют,-
Уж прибыл к вам, и друг его при нём.





И вот они заходят в зал, стесняясь.
- О, я так рад вас нынче видеть тут,-
Сам папа их встречает, улыбаясь,-
Мне расскажите, как дела идут

Поведайте. какое положенье
Сейчас у Церкви истинной в стране,
Скажите также и с каким прошеньем
Решили вы прийти сюда ко мне.

И вот Диего папе отвечает:
- Да, наша вера не везде прочна,
Сейчас страна от этого страдает,
За правду много биться надо нам.

Но мы ведем тот бой весьма успешно. . .
Уверен я, сумеем победить. . .
Но я,- сказал Диего чуть поспешно,-
Вас о другом хотел бы попросить.

Однажды я прочёл слова Христовы,
Чтоб все народы нам учить идти,
И я решил Евангельское слово
Тогда к куманам диким принести.

Опасно это, знаю я, не скрою,
Но отпустите, умоляю вас!
Но папа лишь качает головою:
- Не в этом Церкви нужен ты сейчас.

О да, твоё стремление похвально,
Но ты веди своё служенье тут,
Взгляни. как дело обстоит печально -
Средь христиан и ереси цветут,

И воскресает манихейство снова,
Смущая души и умы людей.
Нести должны Евангельское слово
Конечно, мы; но в ревности своей

Зачем тебе стремиться в край далёкий,
Зачем тебе язычников искать,-
Иди и проповедай в Лангедоке,
Чтоб христиан заблудших обращать.

Ты в этом лучше понеси служенье. . .
Смущён Диего, головой поник,
Но в этот миг в порыве вдохновенья
В их разговор вступает Доминик:



- Мой милый друг, такому назначенью
Я несказанно всей душою рад,
Пойдём скорей туда без промедленья,
Мы будем там с тобою вместе, брат,

Вновь обращать всех к истинному Богу!
И д'Азеведо согласился с ним. . .
И вот с утра они уже в дороге,
Идут вдвоём, покинув город Рим.
10.05
* * *
А мир был страшен в это время,
Был развращён он и жесток,
И в полной власти манихеев
Лежал прекрасный Лангедок.

Еретики и не стеснялись
Людей открыто совращать,
А тех, что в истине остались,
И презирать и притеснять.

Одни лишь папские легаты,
Имея власть бороться с сим,
Были отправлены когда-то
Сюда; но что осталось им,

Когда никто им даже помощь
Не собирался оказать,
И положения такого
Сил не имелось избежать.

За веру биться было нужно,
Но их никто не поддержал:
Один епископ малодушно
Их просто от себя прогнал,

Другой епископ, не ответив,
Рукою лишь махнул на них,
А тот, что оставался, третий,
И сам был тайный еретик.

И вот такое положенье
Посланцы наши застают,
Здесь им нести своё служенье,
Исполнить миссию свою.

Диего руки опускает:
- Такого нам не своротить!
Но Доминик ему внушает
Не сметь от боя уходить:

 
- Мой друг, мы не должны сдаваться,
Мы отвоюем Лангедок,
Идти вперёд, не отступаться
Поможет нам великий Бог.

К победе мы должны стремиться,
И верить этому, и ждать,
Что в Лангедоке воцарится
Лишь Церковь Истины опять.

И вот положено начало:
Повсюду, в храмах и в домах,
Везде их проповедь звучала,
Уже во многих городах

Их раздавалось обличенье. . .
Пришла пора и для плодов,
К святому верному ученью
Уж возвращались люди вновь.
 
И католическая вера
Опять, как прежде, расцвела,
И Доминик был в том уверен,
Что их великие дела

Ещё с Диего ожидают. . .
И смело он глядит вперёд,
Не просто веря - твёрдо зная,
Что дело их победа ждёт.

И он в апостольском служеньи
Звездою ясною светил,
И в жизни видел наслажденье
Идти по этому пути.
10.05.
* * *
В Фанжо собрались вместе как-то раз
Католики на спор с еретиками:
- Пусть всё, как прежде, здесь пройдёт у нас,
Как мы и раньше сговорились с вами,

Кто хочет, пусть записку подаёт,
А в ней свою пусть веру защищает,
Потом судья из всех лишь две возьмёт,-
Еретики подробно объясняют, -

Одну записку пусть дадут от вас,
Чтоб против нашей ей вам защититься. . .
Тут Доминик подходит в этот час
И говорит: - Что здесь у вас творится?

Ему поспешно кто-то объяснил
(А в это время все уже писали),
И Доминик спокойно попросил,
Чтоб и ему перо с бумагой дали.

Без лишних слов он пару строк черкнул
В защиту веры, подошёл тихонько,
Свою записку тоже протянул
И незаметно отошёл в сторонку.

Он скромно ждал; католики меж тем
Записки все собрали, обсудили,
И, просмотрев внимательно их все,
Записку Доминика отложили:

- Она и проще, и разумней всех,
В её словах большая мудрость скрыта,
Она нам сможет принести успех,
Её-то мы и выставим в защиту.

 
Еретики же в очередь свою
Записку быстро тоже написали;
Затем же все на этот спор судью
Нарочно из еретиков избрали,

Чтоб после спора больше ни к чему
Еретикам бы было не придраться -
Они должны поверить своему. . .
И спору час пришёл уже начаться.

Собрались все, судья наверх взошёл,
Ему готово было возвышенье,
И две записки разные прочёл,
Всех призывая делать обсужденье.

Но хороши записки были так -
За их слова совсем не зацепиться,
Как ни старались все, а всё никак
Не получалось путного добиться.

Судья, подумав, объявил тогда
Собравшимся о принятом решеньи:
- Поскольку выбрать мы не можем так,
Записки обе предадим сожженью.

И если вдруг останется одна
В огне костра нетронутой, нетленной,
То значит, Бог указывает нам
Её как ту, где правда несомненно.

Все закричали: - Так тому и быть!
Нам Сам Господь поможет разобраться!
Костёр скорее стали разводить,
Еретики же вовсе не боятся:

- Победа нам достанется вполне,
Ещё такого вовсе не бывало,
Чтоб побывав в пылающем огне,
И вдруг бумага бы да не сгорала.

Никто не сможет в споре победить.
И люди правды вовсе не узнают,
Ну а умы мы сможем закрутить
Кому угодно. . . Вот в огонь бросают

Записки обе; встав в неровный круг,
На пламя смотрят люди напряжённо, 
И тут раздался и разнёсся вдруг
Среди народа возглас удивлённый:

- Взгляните-ка, бумага не горит! -
В толпе всё громче раздаются крики,
И невредимой из костра летит
В сиянии записка Доминика.

Еретики кричат: - Судья, давай,
Закончи лучше начатое дело,
Бумажку эту вновь в огонь кидай,
Она ещё, видать, не догорела.

И вот записка в пламени опять,
Её огонь повсюду обнимает,
Но рано было всё ж торжествовать
Еретикам - вдруг вновь она взлетает,

И невредима, как и в прошлый раз,
Судье ложиться тихо на колени.
Еретики кричат: - Давай сейчас
Ещё разок как следует проверим!

А ну опять туда бросай её,
Пусть погорит как следует немного,
Как так - огонь бумагу не берет?
От века мы не видели такого.

Её в огне подольше подержать,
Чтобы она как следует сгорела,
А мы согласны даже подождать
Ради такого пламенного дела. . .

Но лишь к костру приблизились они,
И лишь записка пламени коснулась,
Как с радостью увидел Доминик,
Что вновь она вверх в снопе искр взметнулась.

Католики кричат: - Победа вновь,
Бог судит так - в записке правда этой!
Смятение в рядах еретиков,
Как они все случившимся задеты!

-А где записка наша? - среди них
Вопросы громко стали раздаваться.
Со смехом им ответил Доминик:
- В золе получше надо покопаться! . .

Все Доминика радостно друзья
Тепло с победой новой поздравляют,
И даже главный еретик - судья
Пред ним смиренно голову склоняет.

Но Доминик с улыбкой говорит,
И все внимают тем словам святого:
- Мы за победы все благодарить
Всегда должны вселюбящего Бога. . .
10.05.
 
* * *
Однажды как-то в Монреале,
От всех свидетелей таясь,
Еретики тайком собрались,
От посторонних скрывшись глаз.

Они пришли для обсужденья
О том, что делать им, как быть -
В плохое очень положенье
Не повезло им угодить.


- Мы снова терпим пораженье
И беды от врагов своих.
Средь них сейчас ведёт служенье
Один католик, Доминик;

Он проповедует так рьяно,
Так пламенно и так умно,-
Нас скоро слушать перестанут
Совсем; и так уже давно,

Как только появился здесь он,
Как только начал поучать -
Так стали мы на этом месте
Своих людей терять опять.

Один из них сказал в печали:
- После его призывных слов
Из Карамана нас прогнали,
Крича «Долой еретиков». . .

Другой сказал: - Беда над нами,
Пришёл, как видно, чёрный час,
Как проповедует он в храме,
Никто не хочет слушать нас. . .

Сказал ещё печальней третий:
- Чему людей он научил?!
Любой католик, нас заметив,
Теперь нас может обличить. . .

И слово взял тогда четвёртый:
- Его записку я нашёл, -
И встал с бумажкою потёртой,
И положил её на стол.

Её с вниманьем прочитали
Еретики, и ну кричать:
- Нет, вы видали, вы слыхали,
Как он так смеет обличать!

 
- Но слог какой, какие знанья,
А кто из нас сумеет так? . .
Никто. . . - Минутное молчанье,
И снова: - Доминик - наш враг!

- Бороться с ним мы будем вечно!
- А что с запиской сделать? Сжечь?
- Тащи её сюда, конечно,
Швырнуть её скорее в печь!

Но как огонь ни раздували,
Им сжечь её не удалось,
И лишь напрасно расточали
Они ругательства и злость.

И вдруг один из них вздыхает
И говорит им: - Я сейчас
Решил - не буду больше с вами,
Я вижу, правда не у вас.

Я ухожу, ещё не вечер,
Чтоб с покаяньем опоздать,
А если Доминика встречу,
Ему рад буду руку дать

И принести благодаренье,
За то лишь, что глаза открыл
Он мне, и к Церкви возвращенье
Своим служеньем подарил.
10.05.
* * *
- Мы за души людские в сраженьи,
Чтобы Церкви людей возвращать,
Всю причину сего уклоненья,
Самый корень должны отыскать.

Отчего таки в вере метанья
Проявляются часто везде?
Христианского нет воспитанья
Среди юношей наших и дев.

Если чьей-то семьи состоянье
Погибает под властью долгов,
Попадают они под влиянье
Состоятельных еретиков.

Те им помощь оказывать рады,
Средства дать, и порой не гроши,
Забирая лишь только в награду
У людей их спасенье души.

 
Ради денег, домов, состоянья
Безразличие к вере растёт,
Молодёжь наша без воспитанья
В уклоненьи от Церкви живёт.

Надо дело такое исправить,
Надо веру опять утвердить,
Чтобы нашего Бога восславить
И отступников всех посрамить.

И особо должны мы бороться,
Чтобы девушки в вере росли,
И хранили б в себе благородство,
В добродетелях чтобы цвели.

Чистоты воспитанью и чести
Обедневших девиц молодых
Посвящу монастырь в этом месте,-
Так, подумав, решил Доминик.


И когда он уж принял решенье,
Выбрал место; долина легла
У подножия гор; там, в селеньи
Церковь Девы Марии была.

И Мадонне святой, без сомненья,
Он обитель свою посвятил;
Начал в Пруйле её возведенье,
Разрешение лишь получил.
 
Завершились, по Божьему слову,
Уж строительства вскоре дела,
И к зиме та обитель готова
Божьей Матери Пруйльской была.

В светлый день Иоанна святого
Богослова открылась оно,
Ради славы для Церкви и Бога
Делу доброму посвящена.

Чрез обители сей утвержденье
Доминик лишь труды начинал;
Он ещё в продолженье служенья
Не один монастырь основал.
5.05.
* * *
Монастырь расцветал понемногу,
Все известней вокруг становясь,
Доминик в нём с молитвою к Богу
Одиноко стоял как-то раз.

 
Вдруг услышал он скрип за собою,
Повернувшись, увидел вдали:
Девять женщин нестройной толпою
Тихо в храм, озираясь, вошли.

Но пока продолжал он молиться,
Не решались они помешать,
Растерялись, смущённые лица,
И не знают они, что сказать.

Подойдя, Доминик вопрошает:
Что ко мне привело сюда вас?
Они тут же его окружают,
Начиная несвязный рассказ.

Говорят торопясь и сбиваясь,
Непонятно и наперебой,
Доминик сразу их прерывает:
- Говорите-ка вы по-одной.

И тогда лишь одна продолжает:
- Мы подруги, здесь рядом живём,
Наша вера, конечно, простая,
Разных тонкостей мы не поймём,

Но недавно сомнения нами
Овладели: когда ты учил,
Проповедуя, еретиками
Называл тех, кто к нам приходил,

Ну а мы все речам их внимали,
Белизне доверяя одежд,
Может, что-то мы не понимали,
Ну да кто просветит нас, невежд?

Говорят они ласково с нами,
Всё о Боге, добре и Христе,
И ещё они нас призывали
Жить по совести и в чистоте.

Правда, храма они не любили,
Говорили, что Церковь не та,
Но однако так праведно жили,
Призывали всё имя Христа. . .

Так что мы теперь даже не знаем,
Что нам делать и дальше как жить,
Ведь тебе тоже мы доверяем,
Помоги же нам всё разъяснить.

Чтобы нас не терзали сомненья. . .
Помолчав, Доминик говорит:
- Вам Господь наш подаст просветленье,
Навсегда сможет всех научить,

Чтоб вы истинной веры держались,
К ней вернувшись из прелести вновь,
И уж больше чтоб не соблазнялись
Вы речами всех еретиков.

Бог вам суть того духа покажет,
Облик истинный сможет раскрыть,
Кому вы в заблуждениях ваших
Уже стали покорно служить.

Так взгляните, кому вы служили!-
Доминик указал им рукой,
И они увидав. завопили:
Еретизма дух страшный и злой

Перед ними в углу оказался
В настоящем обличье своём
В виде гадины он извивался,
Заходился в бессилии злом. . .

Через миг удалилось виденье,
Будто не было в храме его.
Еретички, дрожа, в потрясеньи
Не могли произнесть ничего.

И внезапно они на колени
Все упали и стали просить
Их невежество и заблужденья
Перед Богом покрыть и простить:

- Мы к Апостольской Церкви Христовой
Будем рады по новой прийти,
И во всём совершённом готовы
Покаянье своё принести.

Мы исправимся , и в подтвержденье
В монастырь сей готовы пойти. . .
- Бог, конечно же вам, без сомненья,
Согрешения ваши простит,

И даст силы вам не соблазниться
В вере больше теперь ни о чём,-
Им сказал Доминик, и молиться
Снова стал пред святым алтарём.
11.05.
* * *
И снова «Requiem'а» звуки
Взлетают, тая, в потолок,
И Доминик ломает руки:
- Мой Бог, за что я одинок?

 
Мой друг Диего д'Азевадо
Лежит безжизненный в гробу,
Венок цветов холодно-белых
Слегка колышется на лбу. . .

И сердце вновь на части рвётся,
И слёз не спрятать никуда,
Диего больше не вернётся,
Прощанье это навсегда. . .

Лишь ожиданье воскресенья
И встречи после всех времён
Давать способно утешенье
Тем, кто покинут, обделён. . .

В чужой стране так одиноко,
Что делать здесь? И как начать?
С одной надеждою на Бога
Тут можно только выживать. . .

Знакомых нету, друга тоже,
Кто был способен понимать,
И неизвестно, кто же сможет
Мне руку помощи подать.

Два-три знакомых обещаньем
Со мною связаны одним. . .
Ну неужель все начинанья
Благие обратятся в дым?


О нет, не кончено сраженье,
Врагам не восторжествовать!
И принял Доминик решенье
Всё то, что начал, продолжать.

Себе сказав при этом: - Всё же,
Ведь не совсем я одинок,
И мне в трудах моих поможет
И укрепит меня в них Бог. . .

- Иди опять и проповедуй, -
Так Божий глас в душе зовёт, -
И то, что начал д'Азеведо,
В твоём служеньи не умрёт,

Но лишь получит продолженье,
В тебе увидит свой расцвет. . . -
Апостольство - твоё служенье,
То, что искал ты много лет.

 
Друзья мои, несправедливость
Диего имя забывать;
Но всё ж звезда Диего скрылась
Затем, чтоб новой место дать.

Да, он в трудах своих по праву
Звездою утренней сиял,
Но этим Доминика славу
Грядущую лишь предварял,

Огонь души его великой
Большой заре начало дал:
Восходит имя Доминика,
Чтоб не угаснуть никогда.
08.05.
* * *
О война. . . Что за страшное слово
Над страною несчастной звучит.
Сколько дикого, жуткого, злого
В себе это понятье хранит.

Я опять вспоминаю причину
Сей войны - почему, отчего. . .
И опять вспоминаю кончину
Снова друга - ещё одного. . .

Боже мой, как друзей я теряю,
С болью я вспоминаю о том,
Как легата Петра приглашает
Граф Тулузский коварно в свой дом.

Да, всю жизнь Пётр мечтал о мученьи,
За Христа чтоб пролить свою кровь.
Отказался он снять отлученье
С нераскаянных еретиков,

Перенёс терпеливо страданья
Он за то и был зверски убит. . .
В исполненье его же желанья
Лангедок наш был кровью полит

Исповедника крови Христовой. . .
Пётр часто любил говорить -
«Только так мы сумеем от злого
Вновь юг Франции освободить. . . »

Да, Петру, - Доминик размышляет, -
Уж обитель у Бога дана. . .
Ну а мы, что же нас ожидает?
В Лангедоке бушует война,

 
И всё больше спешит в наступленье
Войск, идущих под знаком креста,
Альбигойцев начать истребленье. . .
Только, может дорога не  та?

Чтоб сражаться за истину Бога,
Чтоб достойно её защитить,
Человек должен имя святого
Или ангела даже носить.

Да и что может дать истребленье?
Убивать, чтобы в ад посылать?
Мы должны вести в душах сраженье -
Убеждать, просвещать. обращать,

И я должен продолжить служенье,
То, к чему меня Бог так зовёт,
Но даю своё благословенье
Всё же я на крестовый поход.

Альбигойских сердец зачерственье,
Если их не пробить нипочём,
Коль бессильно уже обращенье,
С ним должны мы бороться мечом.

Но надежд своих не оставляю,
Что я путь в их сердца проложу;
И Тулузу теперь покидаю -
На служенье в Фанжо ухожу.

Там, в Тулузе, меня почитали,
Здесь же все ненавидят меня,
Там мне души свои открывали,
Здесь - как просят меча и огня.

Но Господь помогает в сраженьи
За святейшее Имя Его,
Он дарует мне силы в терпеньи
И прощеньи стать выше того,

Что насмешки одни, оскорбленья
Достаются наградою мне. . .
Верю я, победим, без сомненья,
И мечом мы и духом в войне.

В этом сладостно мне утешенье,
Моя радость светла и чиста,
На тернистой дороге служенья
Счастлив я пострадать за Христа.
8.05.
 
* * *
- О Доминик, опасность впереди, -
Друзья его, спеша, предупреждают, -
Сегодня ты из дома не ходи,
Еретики тебя там поджидают.

Тебя и жизни могут там лишить,
Ты знаешь ведь, что ненависть питают
Они к тебе - так лучше не ходить,
Не рисковать - друзья ему внушают.

Но Доминик решительно встаёт
И, не боясь опасностей в дороге,
Он с пеньем громким смело в путь идёт,
Исполнен светлой радости о Боге.

- Кто там идёт, чья песня там слышна? -
В проёме тёмном зашептались тихо, -
Идём скорей, он сам попался к нам! -
Еретики встречают Доминика.

- Остановись-ка, ты, послушай нас,
Представь, что ты уже попал к нам в руки,
И для тебя пришёл расплаты час
За обличенья нам и наши муки.

Признайся, что тогда бы ты просил
Нас о пощаде, жизни сохраненьи?
- О нет, я Бога бы благодарил,
За то, что Он дарует мне мученье.

- Но ты просил бы слёзно облегчить
Или смягчить твоих страданий участь?
- О нет, я так бы вас хотел просить
Меня жестоко перед смертью мучить.

Не убивайте сразу до конца,
Но истязайте сколь угодно много,
Так жажду я сподобиться венца
В страданиях за веру и за Бога.

Он смело глянул на еретиков,
Тех, что его зловеще окружали,
И был готов пролить за Бога кровь,
Но уж они в испуге отступали.

Никто из них руки поднять не мог,
Но потрясённо лишь они молчали. . .
- Ну что ж, друзья, да просветит вас Бог! -
На них взглянув, добавил он в печали:

 
- Я недостоин мучеником стать. . .
И Доминик вздыхает со смиреньем,
Он удалился, а они стоять
Остались там в глубоком удивленьи.
05.05.
* * *
С громкой пышностью, в славе великой
Раз епископ один выезжал
К альбигойцам на спор; Доминика
На пути своём он повстречал.

В проницательном взгляде святого
Недовольство епископ прочёл,
И услышал, что в голосе строгом
Обличенье звучит горячо:

- Блеском мира, богатства и славы,
И сверканьем одежд дорогих
Не имеем законного права
Побеждать, - говорит Доминик.

- Как Давид Голиафа в сраженье
С Божьей помощью шёл победить,
Мы должны, облачившись в смиренье,
С верой в Бога на бой выходить.

И такое услышав воззванье,
Встал епископ, и смело пешком
За святым Домиником ступает
Он без почестей и босиком.

Искоса посмотрел недовольно
С чёрной мыслью на них проводник:
«Ну, сумею ж я сделать вам больно,
Досадить!»(Он ведь был еретик).

И пока все католики Богу
Воспевают гимн радостный свой,
Вместо нужной им верной дороги
Он влечёт их по чаще лесной,

И по зарослям острым терновым
За собой он их долго водил. . .
В кровь изранены ноги святого -
Доминик боль смиренно сносил,

Повторяя в терпеньи с любовью
Своим спутникам несколько слов:
- Мои братья, мы этою кровью
Избавляемся здесь от грехов. . .

 
И опять к небу лик просветлённый
С благодарностью он поднимал,
И на то еретик потрясённый
С удивленьем и страхом взирал.

И сошло как с небес озаренье,
Покаянье в душе зародить;
И, внезапно упав на колени,
Слёзно грех свой просил он простить.

Доминик же с заботою нежной
Стал с улыбкой его утешать,
С новой силой и новой надеждой
Они стали свой путь продолжать.

Славу Богу они воспевали,
И была эта песня чиста,
Впереди вновь победы их ждали
В битвах веры во имя Христа.

06.05.
* * *
- Примите нас к себе на дни поста, -
С друзьями Доминик смиренно просит
Двух женщин; помолчав, они им так
Ответ дают: - Не прогоняют гостя

С порога дома; долгом христиан
Гостеприимство издавна считают,
И пусть мы не католики, и нам
Пусть вера наша и не позволяет

Внимать вам или с вами говорить,
Ведь Церкви вашей мы не принимаем,
Но вы у нас могли бы просто жить,
В вопросах веры нас лишь не смущая.

Живите - да, готовы оказать
Мы милосердье даже иноверным,
Но вы у нас не смейте насаждать
Здесь в этом доме собственную веру,

И ничему не смейте нас учить! -
Хозяйки строго их предупреждают.
- Не сможете нас переубедить,
И ваша вера нас не привлекает.

Но Доминик спокойно говорит:
- Когда сердца не открывают люди,
Их бесполезно истине учить,
И мы вам проповедовать не будем.

 
Ведь бисер перед свиньями метать
Иль распылять святыни перед псами
Дурно; Бог запретил так поступать;
А срок прийдёт - вы всё поймёте сами.

Тем женщины слегка удивлены;
И сразу о хозяйском начинают:
- Наверное, для жизни вам нужны
Хороший стол, удобства; все желают

Обычно. чтоб удобная постель
У них была, и многое другое. . .
Обычно так мы принимаем всех,
Наверно, так же будет и с тобою?

Но Доминик так отвечает им:
- Позвольте жить нам так, как мы желаем,
Мы вас ни в чём, поверьте, не стесним,
И в доме всём порядок обещаем.

Подумав, так хозяйки говорят:
- Что ж, как угодно, так вы и живите,
Не будем вам условья диктовать,
А можете всё делать, как хотите.

И вот все дни Великого Поста,
Что Доминик пробыл у них с друзьями,
Служили пищей хлеб им и вода,
А больше ничего они не брали .

Вместо постелей мягких и перин
Лишь грубыми досками обходились,
И по ночам почти без сна они
Усердно, долго Господу молились.

Таким высоким подвигом своим,
Хоть проповедь они не начинали,
Без слов лишь красноречием немым
Они хозяек души потрясали.

Свидетельстом служили их дела,
Лилось от них духовное сиянье. . .
Но вот и Пасха светлая пришла,
Окончились и Пост, и ожиданья.

И вновь к хозяйкам Доминик пришёл:-
Ну вот, настала нам пора прощаться,
Мы в вашем доме жили хорошо,
Благодарим вас, прежде чем расстаться,

А в деле веры Бог вас просветит,
И мир Господень пусть да будет с вами. . .
И повернулся он, чтобы идти -
Их новый путь уж ожидал с друзьями.

Но за спиною он услышал крик:
Хозяйки вдруг из дома побежали,
Зовя его, за ним; и Доминик
Остановился сам, их ожидая.

Они к нему приблизились в слезах.
Остановились посреди дороги,
И у друзей застывших на глазах
Вдруг Доминику поклонились в ноги,

И говорят: - Ты истину открыл
Нам не словами в вере, а делами,
Мы так хотим, чтоб нас Господь простил,
Чтоб мы опять католиками стали.

Мы так хотим опять вернуться к вам,
Мы отреклись от прежних заблуждений. . .
И Доминик их взял с собою в храм,
Чтоб с Церковью свершить их примиренье,

Чтоб там от них их исповедь принять,
И от грехов очистить в покаяньи,
Христово Тело в Таинстве подать
И также им назначить послушанья.

И рад слова их слышать Доминик:
«Какое счастье, мы прозрели снова!»
И в этом видеть плод трудов своих -
Награды большей нету для святого.
18.05
* * *
Доминику друзья рассказали
Как-то раз грустный случай один.
Жил поблизости, все его знали,
Человек, Церкви истинной сын.

Но однажды он вдруг разорился
И, дела чтоб поправить свои,
Он от церкви тогда отвратился,
Чтоб катары ему помогли.

Доминик говорит: - О конечно,
Надо Церкви его возвратить,-
И в дорогу собрался поспешно
Человека того посетить.

Покосившийся дом неуютный,
В землю вросший, и кажется, он
Не стоит, рассыпается будто,
Так хозяин его разорён.

 
В запустении сад позабытый,
Как-то тихо, пустынно кругом,
Потемневшая дверь приоткрыта. . .
Чрез неё Доминик в этот дом

Осторожно заходит; хозяин,
Видит он, у камина сидит,
Размышляет, о чём-то вздыхая,
И на гостя почти не глядит.

Хмуро только кивнув, обернулся,
И ему говорит Доминик:
- Что ж от Церкви ты, друг, отвернулся,
Почему ты теперь еретик?

- А какой вы укажете выход? -
Так в слезах восклицает бедняк, -
Если в жизни лишь беды да лихо,
И не выжить без денег никак. . .

Ну а тут мне помочь предложили,
Это значит, почти что спасти,
Об одном разве только просили -
В веру их из своей перейти.

Ну а это не так уж и важно,
Одного мы Христа признаём. . .
- Нет, - сказал Доминик, - это страшно,
Безразличие в вере твоё.

Ты готов уж отречься от правды,
И о главном готов позабыть.
А катары в ученьи неправы,
Но за деньги смогли подкупить.

Ты не ведал глубин и догматов,
Немудрёную веру храня,
А они только тем. что богаты,
Заманили уж в ересь тебя.

Я прошу тебя к вере вернуться,
К католической Церкви опять,
Знаю я, тебе деньги найдутся,
И долги ты все сможешь отдать.

Ничего не ответив святому,
Отвернулся хозяин; тотчас
Доминик вдруг выходит из дома,
Слёзы тихо стекают из глаз.

Он, рыдая, встаёт у порога,
Может он лишь чуть слышно шептать,
Обращаясь с молитвою к Богу:
- Я себя, готов, Боже, продать,

Чтоб помочь ему в сем положеньи,
Чтобы средства достать для него,
Я отдаться готов для спасенья
Человека, пускай одного.

Я в Испании в прошлом далёком
Так же точно хотел поступить,
Но несчастный всё ж помощь от Бога,
Словно чудом, сумел получить

И сейчас я надеюсь на чудо,
Верю, Бог его может спасти,
Но коль надо, готовым я буду
До конца тяжкий крест понести. . .

Вдруг святой своим сердцем услышал -
Бог к нему говорит в тишине,
И ответ тот ниспослан был свыше:
- Твоё рвение нравится Мне,

Но хоть твёрдое вижу решенье -
Не премлю Я жертву твою,
Оставаться на прежнем служеньи
Я тебе назначенье даю.

А бедняк снова к вере вернётся,
Деньги нынче ж прибудут к нему,
И себя продавать не придётся,
Доминик, слову верь Моему!

Неизвестный мешочек с деньгами
Вдруг подносит ему в тот же миг,
И от радости светлой сияя,
В дом счастливый бежит Доминик:

И бедняк, потрясённый сим чудом,
Говорит благодарно в слезах:
- Я клянусь, что католиком буду,
В Церковь снова вернусь навсегда!
18.05.
* * *
Большою Доминик был властью облечён:
Желал коль кто-то к Церкви возвращенья,
Был должен назначать им послушанье он,
Что называлось - с верой примиренье.

И светского суда он каждый приговор
Сам лично проверял, в дела вникая строго;
Кому- то признавал: - "Отправить на костёр",
Но в Церковь чаще возвращал иного.

 
И как-то раз такой опять свершился суд,
На смерть осуждены там были люди.
И на рассвете всех их ждал последний путь,
Сказали им - прощения не будет.

Сползла на город ночь. Дома плывут во тьме,
Лишь караул стоит, не засыпая;
Послышались шаги - Вдруг Доминик к тюрьме
Приблизился и стражей умоляет:

- Прошу вас отпустить отсюда одного,
Его сегодня без меня судили,
Я имя назову, ручаюсь за него. . .
И сторожа, решившись, отпустили.

С собою Доминик еретика забрал,
Уж за спиной темница роковая. . .
Спасённый ничего почти не понимал. . .
А Доминик сказал так, с ним прощаясь:

- Я знаю, милый друг, что добрым и святым
Когда-нибудь ты несомненно станешь,
И потому сейчас уже свободен ты,
Прощай же - я тебя благословляю.

Уходит Доминик, и в тишине ночной
Его шаги, теряясь, застихают.
- Мне, видно, повезло? - шатаясь, как больной,
Растеряно спасённый размышляет.

На двадцать лет на миг заглянем мы вперёд,
И предсказаньям время исполняться:
И бывший еретик, покаявшись, придёт
И пострижётся он в доминиканцы. . .
18.05.
* * *
Раз как-то Доминик в пути
Был, чтоб до города добраться,
Но надо, чтоб туда дойти,
Чрез реку было перебраться.

Но нет поблизости моста,
Нет переправы и в помине. . .
Но тут он лодку увидал,
Застывшую на середине.

Беспечно лодочник дремал,
Но в это время был окликнут:
- Мой друг, тебя мне Бог послал,-
Раздался голос Доминика, -

 
Христос с тобой! Тебя прошу,
Мне помоги совсем немного,
На берег я другой спешу,
Добро ты сделай ради Бога,

Меня ты б смог перевезти?
Из-за реки в ответ несётся:
- Есть у тебя чем заплатить?
- Даст Бог - наверное, найдётся. . .

Услышал возчик о деньгах -
Мгновенно лодка повернулась,
И, покачавшись на волнах,
Вмиг острым носом в берег ткнулась.

Усевшись в лодке на корме,
Продолжил Доминик молиться,
Хозяин же держал в уме:
 "Удастся мне обогатиться!"

И, полон замыслов таких,
К другому берегу причалил. . .
- Тебе спасибо, - Доминик
Сказал, - а я с тобой прощаюсь.

- Сперва давай-ка заплати
Мне поскорей за переправу. . .
- Господь тебя вознаградит
За все старания по праву.

Ведь всем известно, что добро
Передаётся, как цепное. . .
Но лодочник глядит хитро:
- Ты лучше расплатись со мною.

- С собой я денег не храню,
К богатству не хочу стремиться,
Тебя за всё благодарю,
А Бог воздаст тебе сторицей.

- Э нет, послушай-ка, дружок,
Красивых слов мне мало будет,
Достань-ка лучше кошелёк
И расплатись со мной, как люди.

Ответил Доминик, любя:
- Прими моё благословенье,
То будет лучшим для тебя,
Чем деньги все, вознагражденьем.

Плачу я златом Божьих слов,
Что выше всех на свете денег, . .
Но лодочник глядит, суров:
- Гони монету мне, бездельник!

Иль отдавай свой плащ тогда!
- Куда тебе одни заплаты?
- Пусть! Не уйдёшь ты никуда,
Пока не получу я платы.

Когда вознаградит Бог твой,
Я это, право, и не знаю,
А когда денежки со мной,
Я это лучше ощущаю.

- Ну что же, - Доминик вздохнул,
Раз хочешь удовлетвориться. . .
И руки к небу протянул,
И начал Господу молиться:

- Мой Бог, его вознагради,
Пусть всё старание зачтётся,
Но также пусть в его груди
И жажда лучшего проснётся. . .

И вдруг в траве блеснул металл,
Сверкнул, как золото, наверно. . .
И Доминик тогда сказал:
- Ну погляди же, маловерный!

Я говорил, что Бог пошлёт,
Так почему не верил мне ты?
Иди теперь, смотри вперёд,
Перед тобой твоя монета. . .

Динарий лодочник поднял
И огляделся удивлённо,
А Доминик уж пошагал
Вдаль по дороге запылённой.
08.05.
* * *
Вглядевшись в древнюю икону,
Как наяву я вижу вновь:
Шумит упорная Гарона,
И рвётся вон из берегов,

Опасно смелое решенье,
Едва лишь здесь найдётся тот,
Кто бросит вызов с дерзновеньем
И реку ту пересечёт.

Но верой ревностной гонимы -
"Мы в Компестель попасть должны!"-
Садятся в лодку пилигримы
С чужой британской стороны.

 
Их судно волны разрезает
С завидной лёгкостью; но вот
Навстречу им волна большая,
Опасность грозная идёт.

Они в смятении, не знают,
Как избежать такой беды,
Лишь помощь Божью призывают
К себе; но мощный столб воды

Накрыл их; лодку, как скорлупку,
Сломал в мгновение одно,
Оставив их на досках хрупких
Идти размеренно на дно.

И тут до слуха Доминика,
Что рядом в церкви был в тот час,
Доносит ветер шум и крики
И вопль людей "Спасите нас!"

Мгновенно храм он оставляет
И у Гароны видит: в ней
Борясь с волнами, погибает
Невинных множество людей.

И Доминик, их видя муки,
И лишь бессилие других
Помочь,- вверх простирает руки
И с жаром молится о них:

- Помилуй, Боже милосердный,
Реки волненье умири,
И сим паломникам смиренным
В беде спасенье подари!

Помилуй, О благословенный
Отец, и Сын, и Дух Святой! -
И появляются мгновенно
Все пилигримы над водой.

И в изумлении"Что с нами?
Господь нам снова жизнь даёт?!"
Они взлетают над волнами,
И тщетно вновь река ревёт.

Им сразу выйти помогают,
Им тянут руки с берегов,
И Доминика прославляют
За чудо новое его.
23.04. 
* * *
 
Был Доминик раз в городе одном,
Викентия там мощи почивали.
Пошёл молиться он пред алтарём,
А между тем его к обеду ждали.

И вот приор, хотя его позвать,
Обед-то между тем ведь остывает,
В тот храм за ним кого-нибудь позвать
Из клириков немедленно решает.

И вот к себе позвал он одного:
- Ты ведь, конечно, Знаешь Доминика?
Ты в храме нашем отыщи его
И поскорей его сюда зови-ка.

Вот клирик заглянул тихонько в храм,
Всё обводя внимательно глазами,
И наконец-то он увидел там,
Что Доминик стоит перед мощами.

Не захотев мешать молитве той,
Посланец тихо к стенке прислонился,
А между тем с коленей встал святой
И к алтарю от раки обратился.

И начал он молитву вновь творить,
Его взлетали руки, словно птицы,
И удивлённо только рот раскрыть
Посланец мог наш, вынужден дивиться:

Так Доминик всё жарче гимны пел,
Всё выше к небу руки простирая,
И вдруг легко пред алтарём взлетел,
Себя в святом экстазе растворяя.

Молитву кончив, он к дверям идёт,
Уж с высоты тихонько он спустился.
Хотя сказать:"Приор тебя зовёт",-
Тогда к нему тот клирик обратился,

Но лишь одно спросить сумел его:
- Как ты взлетел? - он молвит потрясённо. . .
- Да я и не заметил ничего,-
Так Доминик ответил удивлённо.

И клирику тому сказал святой,
И протянул ему с улыбкой руку:
- Ведь хочешь ты сотрудничать со мной?
Тебя я рад увидеть буду другом.

- Конечно да, хочу, конечно да!
Посланец тут же радостно кивает,
И став уже друзьями навсегда,
Они вдвоём ту церковь покидают.
19.05.
* * *
Раз Доминик хотел с молитвой
Немного в церкви постоять.
- О, как печально, дверь закрыта,
Сегодня в храм мне не попасть, -

Вздохнул он с тихою печалью,
Увидев на двери замок,
Но помолиться всё ж решает,
Чтобы Господь ему помог.

И он представил вдруг так ясно,
Как он стоит пред алтарём,
Как сладко сердцу и прекрасно
Быть в храме и молиться в нём,

И нежно целовать иконы,
Ко всем святыням припадать,
И вновь с молитвой окрылённой
До неба к Господу взлетать.

Он тихо к двери прислонился,
Вздох вылетел из уст его,
И вдруг он в храме очутился
Мгновенно, так что ничего

Не понял Доминик сначала,
Но, оглядевшись, смог понять,
И тотчас радость воссияла
В его глазах тогда опять.

Он долго в храме том молился,
Духовный голод утолил. . .
Невероятно удивился
Тот, кто потом сей храм открыл:

В недоумении великом -
Всю ночь закрытым храм стоял! -
Молящегося Доминика
Он в церкви этой увидал. . .
19.05.
* * *
Однажды Доминик в пути
Вдруг повстречался с иностранцем,
И вместе с ним решил идти,
А одному не оставаться.

Раз по-пути - что рассуждать,
Вдвоём ведь будет веселее. . .
Но лишь друг друга понимать
Они не очень-то умели.

 
И чтоб другой понять язык
И с другом говорить в дороге,
Так помолился Доминик,
Прося о разуменьи Бога:

- Прошу Тебя, Господь, пошли
Мне языка чужого знанье,
Чтоб с другом новым мне в пути
Иметь взаимопониманье,

Чтоб с ним когда заговорим,
Он понимал меня бы тоже. . .
И Дух Господень посетил
Вдруг Доминика; и, быть может,

Пятидесятницы огонь
Воскрес опять в душе святого,
И понимал прекрасно он
Слова из языка другого,

А иностранец, его друг,
Тот в изумлении великом
Прекрасно тоже понял вдруг
Язык, родной для Доминика.

И шли, беседуя, они
Вдвоём по солнечной дороге. . .
Друг друга понимать все дни
Они могли по слову Бога.
20.05.
* * *
Раз через реку Ариего
Наш Доминик переезжал,
За волн неторопливым бегом
Он, размышляя, наблюдал.

И снова ввысь душа тянулась,
Молился тихо он, и вдруг
Внезапно лодка покачнулась -
Он книги выронил из рук.

Но Доминик и не заметил
Сперва случившейся беды,
И домолившись лишь, над этим
Заплакал: - Книги из воды

Кто мне достанет? Да и проку
В том будет, видно, ни на грош,
Они ведь так в реке намокнут,
Что ничего не разберёшь.

 
Жалеет горько о потере,
И не помочь беде никак. . .
Но вот на счастье в это время
Тут проходил один рыбак.

И к Доминику он подходит, -
Тот у реки стоял в слезах, -
И говорит: - Друг, что с тобою,
Помочь тебе могу я как?

Ответил Доминик в печали:
- Я книги в реку уронил,
Кто их достанет, я не знаю,
К тому же вымокнут они.

Рыбак сказал: - Помочь несложно,
Вот лодку я спущу сейчас,
Достать со дна их сетью можно,
И попытаюсь я для вас.

Вот они сели в лодку вместе,
Рыбак с собою сети взял,
К тому затем подплыли месту,
Что сразу Доминик узнал.

Рыбак забросил в воду сети -
Они пустыми в первый раз
К нему вернулись; - Всё же этим, -
Сказал он, - не смутишь ведь нас!

Ещё попробуем немного. . .-
И снова сеть закинул он. . .
В глазах заплаканных святого
Зажёгся чистый вдруг огонь,

Он взором к небу обратился,
И руки вверх поднял свои,
И тихо Богу помолился:
- О Боже мой, нам помоги!

- Ура, поймал, удача с нами! -
Вскричал рыбак, и в тот же миг
Сеть появилась над волнами,
А в ней лежала связка книг.

Верёвки Доминик распутал
И книги все прижал к груди,
И вдруг воскликнул: - Чудо, чудо!
Рыбак, скорее погляди!

Они в воде так долго были,
Лежа упавшими на дно,
Но мы их вынули сухими,
На них ни капли ни одной!

И светлый гимн во славу Бога
Запел счастливый Доминик.
И вновь отправился в дорогу,
Держа любимых связку книг.
19.05.
* * *
Святую ангельскую песню
" Ave Maria" все мы знаем.
Венок из слов сплести чудесный
Святая Дева поручает,

Чтоб имя чистое Марии,
Что как цветы, благоухает,
Все люди с радостью святили
И многократно повторяли.

Порядок Доминику чёткий
Молитв святых она вручает.
Чтоб полтораста раз по чёткам
" Ave Maria " прозвучало.

"Как десять ангельских приветствий
Твои уж отсчитали руки,
Для "Отче наш" приходит место,
Её пусть раздадутся звукии.

И сорок раз молитвы снова
Прочти, всё так же повторяя -
Один готов венок духовный,
И он ещё зовётся тайной.

Ну а молиться будет нужно,
Свои приветствия читая,
Не однолико, равнодушно,
Но строго с целью размышляя;

Все мысли посвящая тайнам,
В Святом Евангелии скрытым,
Их взором духа созерцая -
Тогда из роз духовных свитым

Твой венчик будет; в первом круге
Вся тайна радостной зовётся,
Пока скользят по чёткам руки,
Перед тобой пусть пронесётся

И Благовещенье святое,
И Рождество Богомладенца. . .
Закончив, с тайною другою
Соединишься тут же сердцем,

 
С второю, скорбной; и пока ты
Вновь пятьдесят молитв читаешь,
То как за нас всех был распятым
Христос Господь, - ты вспоминаешь.

И вот второй венок готовый;
Тогда оставь скорей печали
И, круг молитв начав уж новый,
Ты размышляй над третьей тайной,

Над светлой тайной воскресенья,
Над вознесением во свете,
И над Господним Возвращеньем,
Что ждёт нас всех в конце столетий.

О том, как славою небесной
Венчалась Чистая по праву
Мария, - с радостною песней
Ты думай в этой тайне славной.

И свет Евангельского слова
Твою пусть душу просвещает,
И пусть венцом из роз духовных
Твоих молитв веночки станут".

Всё это по внушенью свыше
Так Доминик себе представил,
И мы теперь повсюду слышим,
Как песнь сия звучит святая:

Простую нитку чёток тихо
В руках своих перебирая,
Поют дар свыше Доминику
С названьем ласковым "Розарий".
20.05.
* * *
Победа! - крики рвались из груди,
И солнце, и природа ликовали,
И Доминик к Тулузе подходил,
А перед ним ворота открывали.

Ему махали дети с крыш домов,
И на колени рыцари вставали. . .
Победа! - вновь неслось поверх голов,
Мы победили, мы отвоевали!

Но был опять серьёзен Доминик,
Хотя вокруг всё пело, веселилось. . .
О чём же он всё думал в этот миг,
И что в душе святого проносилось?

- Ещё победа наша непрочна,
Нам рано думать об отдохновеньи,
Здесь снова будет проповедь нужна,
Должны мы сеять верное ученье,

В умы людей должны нести мы свет,
Их избавлять от долгого дурмана,
Крестом и словом больших мы побед
Должны добиться поздно или рано.

Мы победили, но мечом пока,
И мы должны борьбу продолжить снова,
Теперь мы будем побеждать врага
Мечом духовным истины Христовой.

Как труден путь,лежащий предо мной, -
Стал Доминик ещё как будто строже,
Но вскрикнул он упрямой головой:
- Но с нами Бог! Я верю, Он поможет!

И вновь с надеждой он глядит вперёд,
При ликованьи радостном народа,
В освобождённый город он идёт,
Ему неся духовную свободу.

Глядели косо вслед из-за углов
Ему порой, и были злые крики. . .
- Но Церковь здесь восторжествует вновь! -
Стучало гулко сердце Доминика.

Он шёл служить, как Бог его призвал,
Вручив одно оружие святое,
И Доминик в своей руке сжимал
Распятие, пронзённое стрелою.
3.05.
    * * *
-Мир дому вашему, - скажу
Я по Христову повеленью,
И я с собою приношу
Для вас его благословенье.

Я вам хочу его подать
Как истину, что всех дороже,
А вы вольны его принять,
Но и вольны отвергнуть тоже.

Я прихожу лишь для того,
Чтобы дарить, чтобы делиться,
Не принимают - ничего,
Ведь "Мир ваш к вам же возвратится". . .

И к людям прихожу другим,
И мир сей предлагаю снова,
Я возвещаю правду им
И свет Евангельского слова.

 
И Богу вечному служу,
Его заветы исполняю:
К заблудшим овцам прихожу,
Их в лоно Церкви возвращая.

И не считаю я, что зря
Борюсь за правду одиноко,
Я верю, новая заря
Взойдёт - жду исполненья срока.

И верю, буду не один
Нести для всех всегда, повсюду
Ключи Евангельских глубин,
И я надеюсь, не забудут

Про жизнь мою, труды мои. . .
Ты из грядущих дней взгляни-ка
И добрым словом вспомяни
Однажды имя Доминика.

И буду до конца идти
Дорогой верного служенья,
Светя другим, их в свет вести -
В том есть моё предназначенье.

И проповедуя, учу
Людей я Божьей правде вечной.
Теперь я в вашу дверь стучу -
Вы мне откроете, конечно? . .
3.05.
* * *
-Тулуза, ты родной должна мне стать,
Я на тебя надежды возлагаю,
И так хочу уверенно сказать,
Что здесь друзей, конечно, повстречаю, -

Так с твёрдой верой Доминик сказал
И вновь кивнул своею головою,
И, взор подняв, внезапно увидал,
Что шли к нему навстречу вместе двое.

Протянутых он рад коснуться рук
С улыбкой и приятным удивленьем,
Когда от них услышал слово «друг»
И понял, что по воле Провиденья

Сегодня он в Тулузе встретил их -
Он ждал друзей, и вот по воле Бога
Пришли они, нашёл их Доминик,
И открывалась новая дорога

 
Уж пред ним в предвиденьи святом. . .
Один себя Фомою называет,
Другой из них, назвавшийся Петром,
Его к себе жить вместе приглашает

В его Нарбоннский замок, что стоял
В местах красивых средь полей зелёных;
И, наконец, желанный час настал,
 И вот теперь из многих насаждённых

По всей стране духовных зёрен , там
Скорее всех открылись людям всходы,
И Доминик счастливый увидал -
Сюда к нему соратники приходят.

И там средь чистой зелени полей
Встречал он с нежной радостью духовной
К нему пришедших наконец друзей.
Их стало семь. И он такое слово

Сказал им всем: - О милые друзья,
Я вам своё заветное открою
Желание, чтоб многие, как я,
Несли бы к людям проповедь со мною,

И облеклись бы скромной нищетой,
И, доверяясь только Провиденью,
Светили бы духовной чистотой. . .
Хотите ль вы такого? - Без сомненья,

Из нас вести такую жизнь готов
Любой бы рад, и быть всегда с тобою,
Нам, впрочем, даже не хватает слов,
Чтоб описать желание святое,

С которым все мы к этому горим. . .
Служить с тобою Богу - наслажденье!
И Доминик тогда друзьям своим
Как у себя, вручат облаченье,

И вместе с ними он даёт обет,
Чтоб жить всегда в согласьи и смиреньи,
Чтоб людям всем нести духовный свет,
Своим избрав апостольство служеньем,

И все богатства мира отвергать,
И лишь на Бога возлагать надежды,
И никогда уже не пожелать
Уйти назад, вернувшись к жизни прежней,

И в чистоте и послушаньи жить,
И исполнять Христа заветы строго,
И по-собачьи преданно служить
Единому вселюбящему Богу.

Чтоб светом мира людям воссиять,
Всех просвещая истиной Христовой. . .
И Доминик решает основать
Теперь с друзьями вместе орден новый,

Чтоб и других людей он охватил,
И послужил для веры утвержденья. . .
И в Рим приехать Доминик спешил,
Предстать пред папой с этим предложеньем.

Ещё не все тогда могли понять,
Считали все - безумное желанье,
Зачем к собору просьбы предъявлять,
Чтоб для семи людей найти названье?

Но как колосья спелые жнецам
Летят под ноги золотой рекою,
Так Доминику падали к ногам,
Чтоб стать одной духовною семьёю,

Людей всё больше, вскоре покорил
Уж орден их огромные пространства,
И Сам Христос Мадонне поручил
Взять под покров свой всех доминиканцев,

И указал на них Своей рукой -
"Они угодны будут предо Мною". . .
И стало миру новою зарёй
Сих псов Господних воинство святое.
20.06.
* * *
Во Франции учёный знаменитый
Был Александр; известный богослов,
И школа им была своя открыта,
Создал он книг немало и трудов.

В те дни в Тулузском университете
Он богословие преподавал;
И Доминик своим духовным детям,
Обдумав всё, решительно сказал:

- Должны мы, братья, в вере утвердиться,
Как можно больше знаний накопить,
Чтоб при служеньи нам не осрамиться,
Но всех разумно истине учить.

А я пока один силён лишь в этом,
Я вам могу без радости сказать,
Вы ж не кончали университетов,
Так почему сейчас нам не начать?

 
Друзья его, конечно, согласились:
- О Доминик, ты верно учишь нас,
И все на это сразу мы решились,
И мы учиться едем в сей же час.

И вот они в Тулузу прибывают
И Александра с нетерпеньем ждут,
А он меж тем всё сон свой вспоминает,
Понять его - не слишком лёгкий труд.

- Был странный сон увиден нынче мною,
Увидел я: семь ярких звёзд взошли
Сперва над нашей Францией родною,
Потом разлился до краёв земли

Их ясный свет, чудесный и великий. . . -
Так доктор Александр размышлял,
И вдруг перед собою Доминика
С его учениками увидал.

Они стояли в университете,
Все прислонились скромно так к стене,
Все, как один, без пышности одеты,-
Плащи, как крылья сзади на спине

Своей неброской строгой чернотою
В гармонии с одежд их белизной;
А лица их чисты, светлы, спокойны,
И в их глазах горит огонь святой.

Они стоят задумчиво и строго,
Молясь и размышляя в тишине. . .
И в озареньи Алекандр к Богу
Так обратился: - Господи, ко мне,

Я вижу, сон был явлен не напрасно,
Он был со смыслом дан, и всё сбылось:
Теперь я вижу, понимая ясно,
Передо мной стоят семь этих звёзд.

И Александр раскрыл свои объятья;
И счастлив был им так в тот миг сказать:
- Друзья мои, вас рад здесь увидать я,
И рад свои вам знанья передать,

И научить всему тому, что знаю.
И я могу вам даже предсказать,
Что я смиренно голову склоняю -
Вам суждено над миром просиять

И послужить для веры укрепленья,
Для Церкви нашей более, чем я,
Бог в помощь вам в служеньи и ученьи,
Смелей вперёд, о милые друзья!
18.05.
* * *
- Здравствуй, Рим, ну вот, мы снова вместе,
Вновь тебя так рад увидеть я,
Я уверен в том, что в этом месте
Где-то бродит молодость моя.

Всё в тебе свежо и незабвенно,
Сладко мне твоею жизнью жить,
И опять же так отдохновенно
По твоим дорогам проходить.

Я с тобою, милый добрый город,
Несказанно этой встрече рад,
Здесь я сердцем и душою молод,
Как и прежде, десять лет назад.

Я в тебе блаженно вспоминаю
Молодые радостные дни. . . -
Так подумал, к папе поднимаясь.
В своём сердце нежно Доминик.

Дверь открылась. Иннокентий Третий,
Господин католиков земли,
Доминика на пороге встретил
Ласково в объятия свои.

Помнил он о днях прекрасной дружбы,
Д'Азаведо помнил и грустил. . .
- Что тебе, друг мой, сегодня нужно?-
Доминика папа вопросил.

- Орден свой желаю основать я,
Я о том мечтаю много лет,
Ждут меня сейчас в Тулузе братья,
Чтобы я привёз им твой ответ.

- Разве мало орденов на свете?
Ты какой угодно выбирай, -
Папа так. нахмурившись, ответил, -
О своём же даже не мечтай.

Чтобы мы ещё их умножали,
Допускать того уже нельзя.
Надо, чтобы это понимали
Ты, а также все твои друзья.

Доминик же папу просит снова:
-Ну попробуйте меня понять,
Нету в мире ордена такого,
Что решил я нынче основать.

 
Мы должны в апостольском служеньи
Свою жизнь усердно проводить,
А не просто после постриженья
От других себя лишь заточить.

И должны мы истинную веру
Постоянно в мире насаждать,
Мы должны всем людям стать примером,
Мы должны уметь их убеждать,

Будем мы свидетельство святое
По земле по всей распространять,
Жить всегда святою нищетою,
Никогда богатств не собирать,

Но во имя Церкви утвержденья
Будем мы сражаться до конца,
И нести Евангелья ученье
Будем людям в души и сердца.

Папа стал задумчив и серьёзно
Говорит: - Не знаю, что сказать,
Разве это, право же, возможно,
Целый орден будет основать

Только для апостольского дела?
Ведь священству проповедь дана. . .
Но опять же, - он сказал несмело,-
Без неё их жизнь и так трудна,

Заниматься пастырской работой
Нужно всё ж священникам сейчас,
Должен и апостольствовать кто-то. . .
Доминик сказал: - Взгляни на нас,

Мы готовы, чтоб мечом духовным
За святую веру постоять,
И нести Евангельское слово,
И заблудших к Церкви обращать.

- Нет, ну всё же, это очень спорно,-
Папу вновь сомненья повлекли,
Знаю я, решение собора
Встретят грустно все друзья твои,

Не надеюсь я, что утвержденье
На соборе ордену дадут,
Говорю тебе я с убежденьем,
Ты оставь бесплодный этот труд.

Доминик качает головою:
- Всё же я взываю к вам опять,
Я надеюсь, право же, не скрою,
Что могу я братьям передать,

То, что Церковь наша милосердна,
То, что будем мы утверждены,
И за весь наш скромный труд усердный
Этим будем мы награждены.

- Сколько ж вас? - Спросил вновь папа строго,-
Где и как живёте вы сейчас?
- Мы в Тулузе верно служим Богу,
И сегодня семь пока что нас,

Но нас будет много больше, знаю,
Поручиться в этом вам готов! .  .
- Хватит, больше даже не желаю
Слышать я твоих настырных слов.

Ну пойми ты, невозможно это! -
Папа, глядя в небо, застонал.
- Всё ж приду я завтра за ответом,-
Очень тихо Доминик сказал.

Вышел тут же с грустью он из зала,
За собою твёрдо дверь закрыл,
И внезапно горько зарыдал он,
И в молитве Бога попросил:

- Боже мой, надеюсь на Тебя я,
И прошу лишь за детей моих,
И к Тебе с мольбою припадаю,
Помоги нам, - молвил Доминик.

- У меня надежды больше нету,-
Руку он прижал к своей груди,
И услышал в сердце: "До рассвета,
Не теряя веры, подожди. . ."
20.06.
* * *
Солнце склоняется. Свет угасает.
В чистом багрянце горят купола
Над Ватиканом. . . И папа вздыхая,
Тихо отходит к себе от окна.

Он насладился картиною дивной,
Что перед ним открывалась сейчас -
Всё так спокойно, богато , красиво,
Светлой гармонией радует глаз.

Всё так незыблемо и нерушимо,
И устоит пред бедою любой
Сердце бессмертного города Рима,
Сердце всей матери - Церкви святой.

 
Перед иконами кончив молиться,
Снова в окно поглядев:"Красота", -
Вновь на кровать свою папа ложится
С сонной улыбкой уже на устах.

Вот и глаза незаметно закрылись,
Время настало видений и снов,
И перед папой сначала поплыли
Яркие пятна и вспышки цветов,

То закружились, то остановились,
И хоровод снова начали свой,
И как мозаика вместе сложились -
Вдруг Иннокентий узрел пред собой

Чётко и ясно своими глазами,
Явственно всё так сумев ощутить
Очень реально, что вот он у храма
Пред базиликой средь Рима стоит.

Папа счастливо тогда улыбнулся,
Как наяву, вновь его восхитил
Храм; но внезапно он вдруг покачнулся,
Страх Иннокентия тут охватил,

Видит он: крепкие стены и своды
Трещины страшные вмиг рассекли,
Все перекрытия и переходы
Заколебались тогда, затряслись.

- Нету спасенья, и кто же поможет? -
Папа в слезах перед храмом вскричал.-
Церковь спаси Свою, смилуйся, Боже!-
Так он взмолился и вдруг увидал,

Что к накрениться готовому зданью
Тихо в тот миг человек подошёл,
Светел лицом, окружённый сияньем,
В белой одежде под чёрным плащом.

И лишь одною рукой базилику
Он, улыбаясь, легко поддержал. . .
Папа вгляделся - и он Доминика
В том человеке внезапно узнал.

Храм же, до этого рухнуть готовый,
Так же прекрасен и крепок, как был,
Стал. . . Но промолвить, однако, и слова
Папа не смог - тут глаза он открыл.

Он на кровати сидел потрясённо,
Сон осмысляя; потом он привстал,
И. поглядев облегчённо с балкона,
Церковь нетронутой он увидал.

Вдруг словно молния всё осветила
В сердце его, только мог он сказать:
- Сон этот знаю, меня посетил он
Нынче опять, как и пять лет назад.

Так же тогда был отвергнут бездумно
Мной человек, что ко мне приходил,
Мне показался тогда он безумным -
Он основать новый орден просил,

В эту возможность я тоже не верил,
Сон же в обратном меня убедил,
И для Францизска я, медлить не смея,
Орден мгновенно его утвердил.

Да, но сегодня я вновь базилику
Видел готовой упасть на меня. . .
Видимо. знак в этом, что Доминика
Бог наш избрал, чтобы Церковь поднять,

Чтобы, вернув свою прежнюю славу,
Церковь святая бы вновь расцвела,
И всё своё возвратила по праву,
И обновившись бы, снова была

Словно в апостолов первое время
Чистой и светлой, чтоб ей победить
Ереси все, сбросив тяжкое бремя,
Нужно немедленно нам утвердить

Орден, задуманный уж Домиником -
Вижу, нужны эти люди для нас,
Будет их дело пред Богом великим,
Станут они светом миру сейчас.

И Доминика к себе призывает
Папа тотчас же, ему говоря:
- Бог просветил меня ночью, и знаешь,
Да, мне по сердцу идея твоя,

И орден твой утвердить я решаю,
Тот, что ты мне предлагал основать,
И проповедниками называю
Вас - как хотел ты и сам вас назвать.

Чтоб указанья собора без права
Нам не пришлось в чём-нибудь нарушать,
Должен  ты будешь из древних уставов
Братьям своим подходящий избрать.

 
С ними все эти вопросы обсудишь. . .
Сколько, сказал ты, друзей-то твоих?
- Семеро нас, но я знаю, что будет
Больше стократ, - отвечал Доминик.

И с благодарностью к папе припал он:
- Знали бы вы, как я счастьем горю,
То, что душа моя так ожидала,
Нынче исполнилось - благодарю.

И обещаю, что преданных Богу
Более нас в мире вряд ли найдут,
И в исполненьи служения строгом
Псами Господними нас назовут.
8.06.
Не сон простой. а вещее виденье
Был Доминику явлен; в дивный час
Он, верно, был ниспослан Провиденьем,
И в нём был Божий промысел о нас.

Как озарило свыше Доминика,
Когда же он решил глаза поднять,
Увидел вдруг в сиянии великом
Христа и с Ним Его святую Мать.

Был лик Христов печалью затуманен,
И с сожаленьем Он на мир взирал:
- Мир бездуховен вновь и погибает,
И кто бы Мне такого показал

Среди людей, кто был бы весь охвачен
Святой любовью к Богу одному?
Не вижу Я - и потому Я плачу. . .
Но тут Мадонна говорит Ему:

- Вот два светильника я воздвигаю
Невиданной духовной красоты. . .
И Доминик, на лица их взирая,
В одном из них узнал свои черты.

Но кто другой? Лицо его простое,
Глаза ж полны духовного огня. . .
Да, образ тот всё время беспокоит,
По-прежнему волнуя и маня.

- Найду его! - так Доминик мечтает,-
Я верю, наши Бог сведёт пути,
Надеюсь,что его я повстречаю,
Того, кто призван для людей светить.

Проходит день - всё сон его смущает,
И Доминик приходит в храм святой
И, на молитве стоя, замечает -
Стоит с ним рядом нищий молодой,

Как будто и не знает о заботах,
Мирским суетам не подвержен он,
Лицом задумчив, и смирен, и кроток,
И словно высшим светом озарён.

Как молния в сознании сверкает
У Доминика; к нищему бежит
Скорей, его по-братски обнимает,
К себе зовя; в его глазах стоит

То дивное видение ночное -
Всё вспомнил он, причём ясней стократ,
И говорит: - Ты должен быть со мною,
Ты послан Богом мне, мой друг и брат!

Как твоё имя? - Все зовут Франциском,
И я с тобою повидаться рад. . .
И вот вдвоём святой Франциск Ассизский
И Доминик - о вечном говорят. . .

Так два святых великих повстречались
В счастливый день, чтобы друзьями стать,
Чтоб, видя то, у них мы обучались,
Любя друг друга, Бога почитать.
14.04.
* * *
Вернулся к братьям Доминик,
И радость сердце осияла,
Когда узрел он чад своих,
Которых уж шестнадцать стало.

И он сказал им: - Я для вас
Вернулся с новостью прекрасной,
Что папа поддержать всех нас
Готов и дать своё согласье,

И милосердием своим
Нас утвердить собор прикажет,
Но нам устав необходим,
Один из древних Церкви нашей.

Возьмём же, вместе разберём
Все наши древние уставы,
Какой себе мы подберём,
И для себя навек оставим.

Вот Бенедикта есть у нас
Устав монашеский, но всё же
Он не годится нам сейчас:
Живя в затворе, мы не сможем

 
Своё апостольство вести,
Скитаясь вольно и свободно,
И мы должны другой найти
Устав, нам более пригодный.

Путём молитвы и труда
И монастырского затвора,
Не отлучаясь никуда,
Достойно жить; но мы, без спора,

Должны как птицы пролетать,
Иметь свободы большей право;
И предпочтение отдать
Всё ж августинову уставу

Решили все; но Доминик
В устав внёс всё же измененья,
Для братьев нужные своих,
Потом же дал им наставленье:

Тот монастырь, что основал
Я вместе с вами в честь Романа,
Желаю я, чтоб л.юдям стал
Обителью благоуханной

И домом света и любви,
Пусть всем врата он открывает,
Чтоб знанья вечные дарить,
Пусть он всегда распространяет

Ученье истины святой,
Я всем вам это завещаю,
И вы расстанетесь со мной,
Я вскоре вновь вас покидаю,

Я должен быть уже в пути,
Спешить, чтоб все сбылись желанья,
Чтоб всем вам радость привезти -
Получим в мире мы признанье.

Прощайте, милые друзья,
Прощайте, преданные дети,
В Рим снова уезжаю я,
И папа Иннокентий Третий

Наш новый орден утвердит,
Своими словом и указом,
Поддержит нас и укрепит,
Чтоб в битве с трудностями сразу

Нам выстоять и удержать
Тот крест, что лёг на наши плечи,
И только свет распространять,
В том мире, где духовный вечер.
21.06.
* * *
Но Доминика Рим печально встретил;
Над ним разлиты были скорбь и боль:
Великий папа Иннокентий Третий
В небесные селенья отошёл.

И горечь всех утрат в груди томится,
И в сердце что-то как надорвалось -
" Ну неужель теперь не воплотится
Всё то, что так прекрасно началось?

Неужто все бессмысленны надежды?
От нас неужто отвернулся Бог?
И неужели снова я, как прежде,
В холодном мире буду одинок?"
 
Так размышляя и смущаясь этим,
Шёл Доминик печально в папский зал,
Но папа новый вдруг Гонорий Третий
Ему с улыбкой радостной сказал:

- Я и тебя и твоих братьев знаю,
Мне Иннокентий это завещал -
Чтоб орден твой мы нынче утверждали. . .
Тут Доминик счастливый просиял,

И разлетелись все смущенья сразу,
И стало сердце биться горячо,
И он склонился к папскому указу
И с замираньем сердца там прочёл:

"Что ныне к славе Божией великой
Апостольский да будет утверждён
Пусть орден тот, что братом Домиником
Задуман был; пусть славен будет он;

Защитниками веры просияют,
И настоящим светом миру стать
Сумеют те, кто в орден сей вступают;
Они всех будут к Церкви обращать,

Они сумеют, водворяя снова
Повсюду ревность первых христиан,
Нести везде Евангельское слово
И обличать всех ересей обман,

И понесут достойное служенье
Они отныне до скончанья лет,
Распространяя верное ученье
И открывая всем небесный свет".

 
И Доминик от радости сияет,
Не зная, Бога как благодарить;
А вслед за этим папа приглашает
Его немного в Риме послужить,

Чтобы своею проповедью жаркой
Он граждан Римских тоже обращал. . .
- Я рад весьма, подобного подарка,
Признаться даже, я не ожидал, -

Так Доминик сказал, дая согласье,
И в Риме он своё служенье вёл,
Всех обращая; здесь пробыв до Пасхи,
Он и друзей хороших приобрёл.

Его любил заботливо, как сына,
Его знакомый старый кардинал,
Епископ Осмы, мудрый Уголино -
Ему Франциск тиару предрекал -

И Доминик уж нравился любому,
Народ его узнал и полюбил,
Учеников и множество знакомых
Он в это время часто находил.

Но всё ж ко всем друзьям любимым снова
С прекрасной вестью он попасть спешил;
И наконец для всех плодов духовных
Трудов его - час сбора наступил.
25.06.
* * *
Раз вышел вместе с папой Доминик,
Чтоб на дворцовой погулять террасе;
И вид прекрасный сверху взгляду их
На Ватикан оттуда открывался.

И Доминику папа говорит:
- Взгляни, мой друг, на то, что пред тобою,
Я не хвалюсь, но всё же посмотри
На всё, что мне доверено судьбою.

От бедноты евангельских времён
Уж навсегда, похоже, отошли мы,-
Рукой вперёд указывает он
На Ватикан, Святое сердце Рима:

- Взгляни, как всё сияньем золотым
При мне оделось, как здесь всё сверкает,
Как богатеют Ватикан и Рим,
А это значит Церковь процветает.

 
Взгяни на мой дворец, на этот храм,
Как он украшен пышно и богато,
Теперь б апостол Пётр бы не сказал:
"Нет у меня ни серебра, ни злата".

Но Доминик, нахмурившись, стоял,
Его лицо вдруг стало как-то строже,
И в голосе его блеснул металл:
- "Встань и иди" он не сказал бы тоже. . .

И пламя веры первых христиан,
Их чистый дух, апостольское рвенье
В словах святого папа увидал
И опустил главу он со смиреньем.
15.05.
* * *
На все дела свои благословенья
Ждал Доминик; величием своим
Тогда ему предивное виденье
Господь даёт; предстали перед ним

В сиянии и свете Пётр и Павел;
Он на колени перед ними пал -
Они вдвоём к себе его призвали,
И Доминик счастливый услыхал:

- Иди вперёд, ступай моей дорогой,
Свидетельство о правде возвещай,
И всех заблудших к истинному Богу
Служением своим ты возвращай,-

Так Пётр сказал; при этом Доминику
Он свой дорожный посох протянул;
Потом к нему, протягивая книгу,
Апостол Павел за Петром шагнул

И произнёс: здесь верное ученье,
Неся его, чтоб людям подавать,
В апостольстве святое назначенье
Твоё, и ты в нём сможешь просиять.

Прими на то небес благословенье,
Служи другим, в том есть твой крест и труд.
Теперь взгляни вперёд. . . И с наслажденьем
Вдруг Доминик увидел, что идут

По странам разным расходясь по-двое,
Везде, везде  ученики его,
Чтоб всем нести Евангелье святое
Во имя только Бога одного,

 
Во имя Церкви правой утвердженья,
Чтоб стала вера твёрже скал и гор. . .
И в этот миг окончилось виденье. . .
И говорят, что Доминик с тех пор

Посланья Павла все носил с собою,
И их всегда читал и изучал,
И когда шёл в служение святое,
Он посох из руки не выпускал.
25.06.
* * *
Доминик возвратился из Рима
Снова к братьям любезным опять;
Все они враз его обступили,
Чтобы новости все рассказать,

Как они без него здесь учились,
Как они всё служенье несли,
Что уже удалось, получилось,
И пока что не вышло у них.

Доминик ободрял их, на деле
Помогал и советовал им,
И шестнадцать друзей захотели
Рассказать ему случай один.

- Новый здесь, - так они начинают,
У тебя есть один ученик,
О делах его многие знают,
Имя тоже его Доминик.

Чтоб ему на служеньи смутиться,
Целомудрие чтоб очернить,
Раз к нему подослали блудницу
Зло враги, чтоб его осрамить.

Доминику она досаждала -
Ничего не могла сотворить:
Скольких страстью она разжигала,
А его и не расшевелить.

- Ну давай же приляжем мы вместе, -
Так твердила она целый час,
Ты назначь только время иместо,
И постель уже ждать будет нас.

И негодные страстные речи
Слушать бедный страдалец устал;
Подошёл Доминик, стал у печи,
И решётку железную снял,

 
Стиснув зубы, спокойно ложится
На горящие жарко угли
И рукой подзывает блудницу:
- Что ж, со мною на ложе иди!

Ты просила, и я назначаю
Это время и место для нас,
На углях я тебя ожидаю,
Начинай же, и прямо сейчас.

Потрясённо взглянула блудница
И, руками лицо обхватив,
Убежала. . . Монах же молиться
Продолжал, так её посрамив,

Тихо встал с раскалённой жаровни,
И хотя он от боли страдал,
Обливавшийся потом и кровью,
Всё равно он от счастья сиял.

Так случилось,- друзья завершают
Свою повесть на том в этот час,
И сказал Доминик им:"Сияет
Свет великой звезды среди вас.

Глубоко потрясён я рассказом,
И одно лишь могу пожелать,
Приведите его ко мне сразу,
Доминика хочу увидать."

Входит в комнату к ним, улыбаясь,
Чуть шатаясь от ран, ученик,
И без слов сам его обнимает
С благодарностью наш Доминик.
19.05.
* * *
В монастыре созвал всех Доминик,
И, отслужив обедню пред народом,
Он оглядел с большою грустью их
И так сказал: - Я к вам за эти годы

Всегда с молитвой кроткой приходил,
И снова проповедовал пред вами,
И землю вашу я уже полил
За это время кровью и слезами.

Себя всего в служеньи отдавал,
Вам до конца, спасая ваши души,
И благодарности от вас не ждал,
Но было б мне наградой, право, лучшей,

 
Когда б мне знать, что не напрасно я
Трудился здесь и до изнеможенья
Стараясь, чтоб несчастная земля
На путь ступила к Церкви возвращенья.

Всю свою веру я вложил сюда,
И всю любовь, надежду и смиренье,
Но так бывает всё же иногда,
Когда бессильно уж благословенье -

Закрыли двери мне сердец своих,
Когда слова вы не хотели слушать,-
Печально так сказал им Доминик,-
И отвратили от спасенья души.

И зачерственье каменных сердец,
И в ересях упорство, озлобленье
Уже меня измучило вконец,
И я назад возьму благословенье.

Я ухожу, и братья все со мной,
И вряд ли мы вернёмся к вам обратно,
Но призовём на вас идти войной
Все государей ваших и прелатов,

На вас тогда поднимется народ
И тот, кто предал истинного Бога,
И Церковь правды кто не признаёт,
Мечом тогда наказан будет строго.

Но повторенья ужасов войны
Я не хочу, признаться, всей душою,
И в этом вы понять меня должны -
Я всё равно люблю вас всех, не скрою.

Поэтому покайтесь, я прошу,
Одумайтесь, пока ещё не поздно -
Прощайте ж, я сегодня ухожу,
Оставив вам свою печаль и слёзы.

И Доминик уж в новые края
Ушёл тогда нести служенье слова,
И с ним ушли все верные друзья,
Чтоб сеять вновь Евангельское слово.
08.06.
* * *
Чтоб проводить на первое служенье,
К себе всех братьев Доминик призвал,
Для поученья и для наставленья,
И он им всем так пламенно сказал:

 
- Друзья мои, я вас благословляю
Евангелие мира возвещать,
И вас по разным странам отправляю,
Чтоб проповедовать и просвещать.

Мы не должны держать зерна под спудом
Духовного, что подарил нам Бог,
Идти и проповедовать всем людям -
Я в этом вижу наш священный долг.

Должны мы будем действовать с молитвой,
Всегда со словом Божьим на устах,
Должны мы с верой выходить на битву,
Которая идёт в людских сердцах.

Всегда спокойно, ревностно и строго
Вести служенье до конца,
Чтоб всею жизнью верно славить Бога,
И никогда не уронить лица.

Друзья мои, доверясь Провиденью,
На этот путь должны мы выходить,
И мы должны без всякого смущенья
С собою вовсе денег не хранить.

И проповедников должны мы имя
Неся достойно, в мире оправдать,
Бог ждёт от нас, чтоб мы Ему служили
Свидетельством об истине всегда.

Ну а сейчас проститесь вы со мною,
Я только вам могу ещё сказать,
И расходитесь в дальний путь по двое,
Чтобы своё служенье исполнять.

И вдруг один из братьев со смущеньем
Так Доминику начал говорить:
- Отец, в дорогу, не имея денег,
Я так боюсь впервые выходить.

- Друг мой,молю, доверься Провиденью,
Себя деньгами не обременив,
Идти - какое в этом наслажденье
Души, - к нему взывает Доминик.

Но брат упорно головой качает:
- Нет, я боюсь, случится что-нибудь. . .
И Доминик, вздохнув, ему вручает
Немного денег в предстоящий путь.

Но говорит ему он с убежденьем:
- Когда-нибудь ты сможешь всё понять,
Что ничего на свете нет блаженней,
Чем только Богу в жизни доверять.

И братьям всем ещё он добавляет:
- Я всех вас счастлив буду научить,
Чтоб Богу все своею жизнью стали
Как псы Господни преданно служить.
08.06.
* * *
И снова Рим! Уже в четвертый раз
В тебя, любимый город мой, ступаю,
И ты приветливо встречаешь нас, -
Так Доминик счастливо восклицает.

Бог, поведи меня и призови,
И укажи мне место для служенья,
Я здесь хочу свои монастыри
Устраивать и здесь нести служенье.

Возле подножья Целия горы,
Где находились термы Каракаллы,
Давно уж, с незапамятной поры
В честь Сикста церковь древняя стояла.

Здесь монастырь хотели основать,
Но папа умер - всё остановилось,
И Доминик стал дело продолжать,
Когда ему ту церковь подарили.

И тишина, забвенье и покой,
В которых это место пребывало,
Мгновенно вдруг сменились быстротой,
С которой тут обитель возникала.

Двенадцать лет служил уж Доминик -
Учеников его шестнадцать было,
Но всё внезапно изменилось вмиг
И наконец-то время наступило

Его великих подвигов плодам
Упасть, налившись спелостью златою,
Так Доминику падали к ногам
Людей всё больше; с радостью святою

Он их в своём монастыре встречал;
Когда читал им проповедь - за слово
За каждое он словно получал
Учеников себе всё больше новых.

Сто братьев он уже к себе собрал
В три месяца; и это, без сомненья,
Был не конец; и Бог им посылал
На все дела Своё Благословенье.
04.07.
* * *
 
Свой монастырь в честь Сикста строил
Наш Доминик, и сознавал -
Благословение святое
Господь на это посылал.

Напрасно демоны старались
В том Доминику помешать,
Камнями, злобствуя, кидались -
Незримо ангелы опять

Беду мгновенно отводили;
Чертям ничто не помогло,
И монастырь сей возводили
Всем силам адовым назло.

Свод как-то в церкви обвалился -
Наверно, плохо закреплён,
Под ним рабочий находился -
И был убит на месте он.

Был с плачем вынесен убитый,
Недвижим, холоден лежал;
Но Доминик, прийдя, с молитвой
Вдруг смело к Господу воззвал;

Моля Его о воскрешеньи. . .
И кто не верил в чудеса,
Все увидали в то мгновенье -
Ожив, рабочий поднялся.

Вот тоже как-то раз случилось -
Смертельно келарь болен был,
И даже таинство свершили
Уже последние над ним.

И Жаку бедному де Меллю
Внушили все ждать смерти миг. . .
Но вдруг к нему тихонько в келью
Заходит скромно Доминик,

Воздевши руки, за больного
Взмолился Богу одному,
И Жак внезапно встал здоровым,
Ещё не веря ничему.

Еды однажды не хватило
В монастыре у них опять,
Но братьев это не смутило,
И всех на трапезу созвать

Велел в обеденное время,
Как и обычно, Доминик,
И уповать на Провиденье
Учеников призвал своих.

Воззвав молитвою святою
Усердней, чем в простые дни,
Узрели братья пред собою -
Два Божьих ангела вошли,

Еду к обеду подавая,
Ту, что Господь для них послал. . .
Так, помощь Божью получая,
Жил монастырь и процветал.
04.07.
* * *
Когда ты один, в сердце может возникнуть желанье
Отбросив дела, всё забыв, к небесам обратиться.
Весь мир в тишине. Погрузится душа в созерцанье.
Великие тайны в тот миг тебе могут открыться.

Безмолвие духа и тайны глубин сокровенных
Постигнешь тогда. И, забыв мир тревог и сует,
Ты к Богу взываешь молитвой своей дерзновенной,
Средь мрака ночного увидев немеркнущий свет.

Тебе могут даться видения ада и рая,
Душа твоя может постигнуть весь мир и забыть
Себя, в благодати Божественной уж растворяясь,
Чтоб с высшим себя в те мгновения соединить.

Однако не стоит всё то, что в душе засветилось,
От всех утаившись, бездумно в себе заточить;
Но тайны небес, что тебе в созерцаньи открылись,
Как сладко другим, словно душу свою, подарить.
18.03.
* * *
Монастырь жил сурово и строго,
И богат никогда не бывал,
И надеяться только на Бога
Братьев всех Доминик призывал.

Как-то раз не имелось к обеду
Ничего; чтобы всех накормить
Доминик Иоанна с Альбертом
В город шлёт подаянья просить.

Долго двое напрасно бродили,
Не хотел им никто подавать,
Был уж вечер. . . И братья решили 
В монастырь возвращаться опять.

- Голодать снова, видно, придётся,
С сожаленьем вздыхают они,
Ничего-то нам не удаётся. . .
Но подходит тут женщина к ним,

 
Говоря так: - О, я не желаю
Вам с пустыми руками уйти,
Взять два хлеба моих предлагаю -
Это всё, что смогла я найти.

С благодарностью дар принимая,
Братья хлеб положили в суму,
И с богатством сим скромным ступают
Снова к монастырю своему.

Вдруг бедняк предстаёт перед ними,
Слёзно начал он их умолять,
Чтоб они бы его накормили. . .
- Может быть, этот хлеб нам отдать? -

Братья так меж собой рассуждают,
- Что нам будет с двух этих хлебов?
Всё равно их на всех не хватает. . .
Так проявим же лучше любовь.

Тут они хлеб из сумки достали,
Не оставив себе ничего,
И тому бедняку передали
К несказанному счастью его.

И потом снова путь продолжают,
И в обитель приходят они,
Видя вдруг - на пороге встречает
Их с улыбкою сам Доминик.

И спросил он: -Вы хлеб свой отдали
Бедняку, что у вас попросил?
- Да, - ответив, они растерялись. . .
- Это ангел от Господа был!

Знайте, дети мои, испытанье
Нам сегодня Господь предложил,
Я уже о случившемся знаю -
Он мне это в молитве открыл.

На Христа мы должны положиться,
И детей Бог прокормит своих,
А сейчас все пойдёмте молиться -
Братьям всем говорит Доминик.

Вот в трапезной все вместе собрались,
- Как же так, ничего у нет нас, -
Очень многие тут удивлялись. . .
Доминик же поднялся тотчас,

Вместе с ним с верой все помолились:
- Нас услыши, Господь, помоги. . .
Вдруг два ангела Божьих явились
И еду в монастырь принесли

В скатертях ослепительно-белых,
И исчезли внезапно опять,
Доминик же спокойно и смело
Всем еду повелел раздавать,

А затем говорит своим братьям:
- Принесите немного вина!
- Нет его! - Ну не буду же врать я,
Принесите, Бог шлёт его нам.

За вином тотчас в погреб спустились -
И наполненной бочка была;
На три дня им той пищи хватило,
Что Господь милосердный послал.

Что осталось ещё, то собрали,
Чтобы нищим в округе раздать,
И восторженно все продолжали
Этот случай потом вспоминать,

Свято помня завет Доминика,
Чтоб надежд никогда не терять,
Даже в бедности самой великой
Провиденью всегда доверять.
05.07. * * *
Всех обращения часто удивляют,
Как монастырь людей к себе манил.
Раз к Доминику как-то прибывает
Танкред, придворным Фридриха он был,

Но вдруг с карьерой он решил расстаться,
Хоть перед ним к вершинам путь лежал,
Отвергнув всё, он стал доминиканцем,
И про свой путь чудесный рассказал:

- В Болонье жил беспечно я недавно,
Как рыцарь знатный время проводил,
Но помолился с жаром раз - и явлен
Мне тут же в ночь сон чудный, дивный был:

Явилась мне Мария Пресвятая,
И мне сказала: - чистою душой
Молился ты, о помощи взывая -
Велю тебе - вступи ты в орден мой.

Проснулся я в большом недоуменьи,- 
Как сон понять, кто смог бы мне помочь?
И Бог ответил на моё моленье,
И я увидел на вторую ночь -

 
Два человека мне во сне явились,
Впервые я подобных увидал,
Все в белое они одеты были,
И чёрный плащ - таких одежд не знал

Я до сих пор и страшно удивился,
И вдруг услышал - мне один сказал:
- К Мадонне ты с усердием молился,
И путь спасенья свой узнать желал,

И вот тебе Мадонна милость дарит,
Тебе недаром явлен этот сон,
В себе ответ Её он заключает,
Приди в наш орден -будешь ты спасён.

И я проснулся и весьма смутился,
Как поступить, не зная хорошо,
И в храм святой Марии Маскарильской
По зову Бога в сердце я пошёл.

Вот в храм пришёл я, недоумевая,
Что делать дальше в этом месте мне,
Передо мною люди вдруг предстали
Одетые, как видел я во сне.

Я потрясённо подошёл к ним ближе
И в лица их смотреть с вниманьем стал,
И в то мгновенье понял я, что вижу
Того, кто предо мной во сне стоял.

Так что мне было больше сомневаться?
Бог указал мой путь мне в этот час.
Так и постригся я в доминиканцы,-
Танкред окончил этим свой рассказ.

Служенье он вёл ревностно, и скоро
Сам Доминик дела его хвалил;
Танкред известен на посту приора
Монастыря святого Сикста был.
04.07.
* * *
- Послушай, Генрих, как ты мог,-
Родители внушают сыну,-
- Зачем постригся ты, сынок,
Зачем решаешь нас покинуть?

За что решил себя обречь
Ты на невзгоды и лишенья? -
Отец ему такую речь
Читает с горестью и рвеньем.

 
Но сын упрямо головой,
Не соглашаясь, вновь мотает:
- Я покидаю дом родной
И к Доминику уезжаю.

Рыдает мать, и вновь отец
Бросает сыну вслед угрозу:
- Ах, непокорный ты юнец,
Вернись, пока ещё не поздно!

Но всё ж с друзьями за холмом
Уж вскоре Генрих исчезает. . .
Родители ж вернулись в дом
И меж собою рассуждают:

- Его карьера, слава ждёт
И в высшем свете положенье,
И ждут богатство и почёт,
И в развлеченьях наслажденья.

Отец: - Наследство я скопил,
Ему оно должно достаться,
А сын - Я бедность возлюбил
И ухожу в доминиканцы. . .

Тут мать кивает головой:
- Какие странные желанья,
Сын покидает дом родной,
Себя обрёкши на скитанья.

Его готовы мы женить,
Уже невеста поджидает,
Ему б отцом и мужем быть,
А он тонзуру выстригает.

Какой позор, ни дать ни взять,
Как это выглядит-то дико,
Оставив всё, он доверять
Желает только Доминику.

Откуда взялся он, поверь,-
Так мать вздыхает, - я не знаю,
Что сыновей у матерей
Так бессердечно отнимает.

И вторит муж словам жены:
- Чтоб блажь и дурь ему оставить,
Мы сына возвратить должны
И в дом немедленно доставить.

И вот отец своих друзей
Скорей сзывает на подмогу,
И выезжают дружно все
На Нометанскую дорогу. 

А Генрих всё спешил вперёд,
Без опасений и печали,
И лишь у берега Аньо
Его родители нагнали.

- Вперёд, он не уйдёт от нас! -
Отец кричит,- друзья, к успеху,
Вернём мы сына в сей же час,
Скорее переходим реку,

Без промедления, вперёд, -
Он говорит, - спешите, батцы,
В реке скорей ищите брод,
Чтоб на тот берег перебраться.

Погоню Генрих увидал,
Друзья вздыхают: нет спасенья. . .
- О неужели никогда
Дорогой милого служенья

Идти я в жизни не смогу? -
В печали Генрих восклицает,
- О Господи, ну почему
Родители не понимают

И так хотят меня вернуть
К богатству, славе, положенью,
Когда уже я выбрал путь
В доминиканцы постриженья. . .

О Бог, к Тебе я возношу
Все чаянья и устремленья,
И припадаю, и прошу,
Отклинись на моё моленье,

Нас слышишь, Боже, каждый раз
Ты в милосердии великом,
К тебе взываю в этот час,
Прошу я ради Доминика,

Прошу я ради тех заслуг,
Что он имеет, Твой служитель,
Избавь меня от этих рук,
Господь, зову к Твоей защите. . .

И Генрих головой поник,
И опустил глаза смиренно,
И все увидели в тот миг -
Река взбурлила вдруг мгновенно,

 
И поднялась большой волной,
Все броды вмиг уничтожая,
Как половодною весной
Пологий берег заливая.

Лишь Бога возблагодарить
Смог Генрих в чудное мгновенье,
Пришлось с позором отступить
Друзьям отца в большом смущеньи.

Тогда смиряются они,
И вместе мать с отцом решают:
По воле Божьей Доминик
К себе их сына забирает.

И крикнув: - Генрих, ты прощён,
Одобрено твоё решенье, -
Простились с сыном. Дальше он
Отправился без промедленья,

Он в монастырь попасть спешил,
Горя от ревности великой,
И вскоре уж в объятьях был
Слуги Господня Доминика.
02-04. 05.
* * *
- Сынок, засни, и станет лучше,-
Больному сыну шепчет мать, -
Я в город - проповедь послушать
И Доминика увидать.

О нём молва, как про святого,
Увидеть хочется самой. . .
Его послушав, тут же, снова
Вернусь к тебе скорей домой.

Заснул ребёнок. Лоб горячий
Стал понемногу остывать. . .
- К выздоровленью, не иначе! -
Довольно улыбнулась мать.

Платок накинув, выбегает,
Из дома в храм приходит вмиг,
И с нетерпеньем ожидает,
Когда же выйдет Доминик.

А вот и он! На возвышенье
Он поднимается. и там
Читает людям поученье
О вере Божьим чудесам.;

 
- Должны мы все иметь надежду
На Бога, и в беде любой
Окажет помощь он, конечно,
Мир возвращая и покой.

Окончив, Доминик уходит,
И мать скорей назад бежит,
И дома в ужасе находит -
Её ребёнок мёртв лежит.

Совсем холодный. Поволокой
Покрыты смертные глаза. . .
- О беспощадность злого рока! -
Вскричала мать, упав в слезах.

Но вдруг по-новому взглянула
Вокруг. . . Дитя она взяла,
Вновь в одеяльце завернула
И прочь из дома понесла.

Служанка верная за нею:
- Что, госпожа, решили вы?
Он мёртв, и в это надо верить,
Ему не быть среди живых!

Но мать решительно и строго
Служанке с верой говорит:
- Должны мы уповать на Бога!
И он младенца возвратит!

- Ах, госпожа, не верят люди
Наивным сказкам детских книг. . .
- А я считаю, чудо будет,
Так говорил нам Доминик!

Ещё жива надежда в сердце,
Мне б Доминика отыскать,
О воскресении младенца
Его я буду умолять.

На монастырский двор ступает
Она с младенцем на руках
И сразу видит: отдыхает
Святой, задумавшись в дверях.

У ног святого Доминика
Без слов младенца положив,
Отходит мать и шепчет тихо:
- Я верю вам - он будет жив. . .

Вмиг размышления отбросив,
Подняв дитя, прижав к груди,
Его в капитул он уносит
И с жаром молится один:

- Услышь нас, Боже милосердный,
Ты видишь веру и любовь
Сей матери; молюсь усердно -
Пусть оживёт ребёнок вновь!

Дитя берёт за ручку снова
И, осенив его крестом,
Младенца к матери живого
Несёт с сияющим лицом.

- Прошу, не говорите людям
О том, что сделано сейчас. . .
Но мать, пообещав "Не буду",
Всё рассказала. . . Так до нас


Дошёл рассказ о чуде новом,
Что Бог премудрый сотворил,
Посредством своего святого
Он жизнь младенцу возвратил.
17.04
* * *
Неслась везде о чудесах молва,
Что Доминик творил во имя Бога,
И люди, гнавшие его сперва,
Теперь его встречали как святого.

Когда он через город проходил,
Его увидеть страстно все желали,
А если он кого благословил -
Того счастливцем все уже считали.

И Доминик был только рад, любовь
Свою повсюду щедро расточая,
И был открыться каждому готов. . .
Когда ж он шёл по улице с друзьями,

То от плаща его куски порой
В толпе нередко люди отрезали,
Чтоб потихоньку принести домой -
Их, верно, за реликвии считали.

- Лишь до колен стал плащ твой доходить!
Как можно так? - друзья ему сказали, -
Позволь ты нам народу запретить,
Чтоб они больше так не поступали.

Но Доминик подумал и сказал
Так братьям всем, что в ревности пылали:
- А я бы это всё ж не запрещал,
Чтобы хоть в этом люди проявляли

 
Всё благочестье скромное своё,
И пусть хоть в этом сможет воплотиться
Стремленье их, когда Господь зовёт,
В каком-то виде Богу поклониться,

Иль просто мне, служителю Его,
И перед Богом нашим не посмею
Я осуждать за это никого,
Все люди служат Богу, как умеют.
26-27.06.
* * *
Был в Риме монастырь святой;
В нём древний образ находился,
Написанный самим Лукой;
Он сам в обитель вновь явился

Уже не раз, когда его
Пытались вынести оттуда,
Не получилось ничего,
И все решили, что не будут

Тот образ снова выносить,
Об этом думать перестали;
Но Доминик вдруг стал просить,
Чтоб образ в храм его отдали.

А образ сей принадлежал
Монашкам; Доминик, ревнуя
О них, их часто обличал,
Что жизнь они ведут дурную:

То часто из монастыря
Домой спокойно уходили,
То время золотое зря
Да в развлеченьях проводили.

Но всё ж посеял Доминик
В их душах твёрдое решенье
Покаяться; и вот они,
Оставив всё, без сожаленья

К нему все вместе перешли
И, дав обет на верность Богу,
Теперь уж жизнь свою вели
В служеньи ревностном и строгом.

Родители ж монахинь тех,
Как о случившемся узнали,
Так страшно разозлились все -
Как прежде жить они желали

 
И стали дочерям внушать,
Чтоб Доминику не внимали,
И проходимцем обзывать
Его и сумасбродом стали.

Но тщетно было умолять -
Монашки с рвением великим
Обет решили снова дать
На верность делу Доминика,

Сказал лишь только им святой:
- Те, кто верны мне без сомненья
И кто останется со мной,
Скажите всем своё решенье.

И настоятельница их
Сказала:- Я с себя снимаю
Все полномочия свои,
Всю власть тебе передавая,

Но лишь одно условье дать
Хочу: тот, что у нас хранится,
Давно ты хочешь образ взять;
Но коль он снова возвратится,

То уж тогда не обессудь
И, как ни будет неприятно,
Обеты наши позабудь
И отпусти нас всех обратно.

Но Доминик согласен был,
Назначил день перенесенья,
И кардиналам предложил
На этот праздник приглашенье.

Вот день назначенный настал,
И все собрались, ожидая. . .
Вдруг юноша с коня упал
Внезапно; лошадь, как шальная,

Копытом острым в тот же миг
Его в испуге затоптала. . .
Узнал в несчастном Доминик
Наполеона; кардинала

Стефана был племянник он;
Его все горячо любили,
Был дядя горем тем сражён.
Наполеона положили

В далёкой комнате. . . пошли
Все в храм святой затем, вздыхая;
Стал мессу Доминик служить,
Слезами горько обливаясь.

Когда он гостию воздел,
То все застылы в удивленьи -
Над полом он легко взлетел
В миг совершенья возношенья,

Затем опять спустился он. . .
Когда же служба завершилась
Туда, где был Наполеон,
Все поскорее поспешили.

Вновь тело Доминик сложил,
Склонясь над юношей в печали,
Затем глаза свои закрыл
И пал с обильными слезами,

И руки распростёр крестом,
С молитвой к Господу взывая,
И так же трижды падал он,
Чела покойного касаясь.

Он встал, лицом смертельно бел,
Наполеона осеняя
Крестом - и над землёй взлетел
Вновь, руки к небу воздевая,

Он предстоянье ощущал
В тот миг своё пред ликом Бога. . .
- Встань,юноша! - так прозвучал
Средь тишины призыв святого.

- Вставай! - он снова приказал, -
Во имя светлое Христово!
И юноша открыл глаза,
Из мёртвых восстая здоровым.

 - Отец мой, - смог он произнесть,
Так к Доминику обращаясь,
- Прошу тебя, дай мне поесть,-
Все, кто тут были, восхищаясь

Исполнив то, что он просил,
Наполеона накормили,
И вот племянника живым
К Стефану тут же возвратили.

Стефан безмерно счастлив был,
Сияя, восхвалял он Бога,
Что милосердно возвратил
К нему племянника родного.

 
Склонилось солнце за горой,
И наступил как только вечер,
Так образ, созданный Лукой,
Взял Доминик себе на плечи

И сам понёс его пешком|;
И все, его сопровождая,
Шли со свечами, босиком,
Христу осанну воспевая.

Чрез город образ пронесли;
У храма Сикста их встречали
Монашки; в церковь все вошли -
Как солнце, свечи там сияли.

На место лучшее тогда
Святой был образ установлен,
И здесь уж пребывал всегда
Он, здесь найдя себе дом новый.

Таким сей день чудесным был!
Пусть все его не забывают. . .
Все чудеса Господь явил,
К нам Свою милость посылая.
05.07.
* * *
Зелёный Палатинский холм,
О, как его прекрасны склоны!
В уединении святом
Здесь, в этом месте отдалённом

От глаз пронырливой толпы
Подвижницы в пещерах жили,
Средь тишины и красоты
Всё своё время проводили.

Лючиею одна из них
Звалась; жила она в затворе,
И разве только Доминик
К ней в келью приходил порою.

Он ей причастие носил,
И утешал, и исповедал,
И с нею время проводил,
Ведя духовные беседы.

Лючия же была больна,
С терпением сносила муку
И со смирением она -
Болезнь её сжигала руку.

 
Раз Доминик у ней в гостях
Увидев всё, к ней обратился,
Её за руку тихо взял
И незаметно помолился,

Крестом её он осенил
С улыбкою, благословляя,
И снова руку опустил.
Лючия радостно взирает,

Что Бог её вознаградил
За всё смиренное терпенье
И Он ей нынче подарил
Чрез Доминика исцеленье.
05.06.
* * *
У Латеранских у ворот
Жила давно в уединеньи
Подвижница одна; её
Все уважали за терпенье,

С которым доблестно она
Мученья жуткие терпела,
Хоть тяжело была больна -
Грудь рана страшная разъела

У Боны; черви жили в ней -
Источник долгого терзанья,
Подвижница ж считала:- "Мне
Господь дал это в испытанье,

И я в страданиях моих
Учусь смиряться - в этом счастье."
Но вот однажды Доминик
Пришёл к ней, принеся причастье.

Он исповедал, причастил
Её и после, сострадая,
- Ты покажи мне, - попросил,-
Червей, что так тебя терзают.

И одного из тех червей
Послушно Бона протянула,
Взял Доминик его, и ей
Через мгновение вернул он

Чудесный камень дорогой,
В котором огоньки искрились;
Тут Бона робкою рукой
За грудь в волнении схватилась

 
И раны не нашла своей,
Что долго так её терзала-
Грудь чистой, словно у детей,
И нежной моментально стала.

Ни слова не могла сказать
Она, взирая на святого,
А Доминик стоял, опять
Благодаря за чудо Бога. . .
26-27.06.
* * *
Тибр шумит, вытекая из Рима.
Омывая остатки моста. . .
Над высоким скалистым обрывом
Возвышалась здесь в этих местах

На зелёном холме Авентине,
На красивейшем из берегов,
Базилика во имя Сабины -
Было ей уже восемь веков.

Был построен дворец с нею рядом
Очень древний, большой красоты,
Из окна вид приятный для взгляда
Открывался на Рим с высоты:

Взором было возможно проникнуть
В Ватикан, сердце Рима; весна
Ликовала в душе Доминика,
Когда он здесь стоял у окна.

Здесь в трудах монастырь создавал он
На холме в честь Сабины святой.
Во дворце этом часто бывая
После дел, находил в нём покой.

Вот строительство всё завершили,
Были братья сюда вселены;
Как-то раз монастырь посетили
Гости Польши, далёкой страны.

Стал епископ из Кракова гостем
Вместе с свитой своею большой.
Осмотрев монастырь, Ивий просит
Доминика: - Пошли, друг, со мной

Братьев в Польшу, хотя бы немного,
Пусть они в стране нашей живут,
Мне они там во многом помогут,
Дальше дело твоё понесут.

 
Но ему Доминик отвечает:
- Никого не могу отпустить,
Лучше пусть в твоей свите решает
Кто-нибудь ко мне в орден вступить.

И епископ к своим обращает
Речь тогда: - Кто решится, друзья?
В проповедников орден вступая,
Вы утешите очень меня.

И выходят к нему со смиреньем
Сразу четверо юных друзей:
- Мы решили принять постриженье,
И притом как возможно скорей.

Двух племянников он с удивленьем
Видит собственных; с радостью встав,
Посылает им благословенье:
- Молодцы, Гиацинт и Чеслав!

Вы решились на доброе дело,
Одобряю решение я,
Так вступайте в сей орден вы смело,
Ну а с вами и ваши друзья.

Доминик им одежду вручает
Братьев ордена; вскоре домой
Снова в Польшу они уезжают,
Каждый - в сердце с горячей искрой.

Охватила на ревность служенья;
Так, Чеслав, только в Прагу попал,
В ней заботливо без промедленья
Тоже сам монастырь основал.

Генрих, друг его, скажем по праву,
Тоже пламенный был человек,
Основал между Муром и Дравой
Монастырь - близ прекраснейших рек.

В сердце Киева гордое знамя
Молодой Гиацинт водрузил. . .
Орден ширился, он, словно пламя,
Всю Европу уже охватил,

Но однако же свет православный
Он собой никогда не глупил -
Доминик ведь, быть может, и сам был
Православным в глубинах души.
05.05.
* * *
 
В момент рождения чудесный
Дар новый орден получил:
Розарий, ангельская песня,
Его крещенье освятил.

И дальше под святым покровом
Он продолжал произрастать
И, наконец, был конфирмован -
Так можно толкованье дать,

Коль с человеческой душою
Сравненья продолжать свои
На дар, что Девой Пресвятою
Был послан милосердно им.

И всё же мы начнём ab ovo:
Во Франции в Париже был
Ревнитель истины Христовой,
Он имя Реджинальд носил.

Всем сердцем Церкви сострадая,
Изнемогающей от ран,
Жил, проповедовать желая
Неверным и еретикам.

И вот к апостольской гробнице
Наш Реджинальд приехал в Рим,
Желая после поклониться
Поехать в Иерусалим.

И о мечте его заветной
Там кардинал один узнал,
И он, помочь желая в этом,
О Доминике рассказал.

Душа тотчас затрепетала
У Реджинальда, он сиял,
Узнав о том, что так желал он. . .
Он Доминика отыскал,

Был тут же видом он плененным
Его и святостью речей,
И уж решение мгновенно
Приняв, наш Реджинальд скорей

О постриженьи умоляет,
И весь он рвением пылал,
Но вдруг здоровье изменяет -
Сражён болезнью, он упал

И был к постели он прикован,
Все видели - он умирал. . .
В то время к милости Христовой
О нём так Доминик взывал:

- О Боже, дай мне утешенье,
Молитв моих не отвергай,
Мой сын зачат лишь; до рожденья
Меня его Ты не лишай. . .

Пока молитва возносилась,
В болезни Реджинальд страдал,
Вдруг ярким светом озарилась
Та комната, где он лежал;

Сама Мария Пресвятая
Вдруг появилась перед ним,
И были с ней, сопровождая
Её, две девушки; они

Красою дивноюй обладали:
Мадонна ж, голову склоня,
Сказала: - Всё, что пожелаешь,
Просить ты можешь у Меня.

В смущеньи Реджинальд не знает,
Что у Мадонны попросить. . .
Но тут одна из дев внушает
О своей воле позабыть,

И лишь на волю положиться
Самой Марии Пресвятой,
Великих милостей Царицы. . .
И согласился наш больной.

Тогда к нему вперёд шагнула
Мадонна, кисть его взяла
И руку нежно протянула,
И Реджинальда начала

Святым помазывать елеем,
Став так при этом говорить:
- Дано тебе благословенье,
Чтоб исцеленье получить.

Нести Евангелие мира
Всем людям -- вот стезя твоя. . .
Потом ему она вручили
Одежду, снова говоря:

- Прими Моё благословенье
И сей подарок мой святой,
Пускай такое облаченье
Теперь оденет орден твой.


 
Пусть скапуляр не почитают
Простою белой полосой -
Сердца он людям прикрывает
И в них хранит огонь святой,

Он символ чистоты чудесной,
Он, словно ангелов крыла,
Зовёт вас думать о небесном,
Вершить лишь добрые дела.

С ним расставаться запрещаю,
Пусть будет свято он храним;
Через тебя я заключаю
Завет Мой с орденом твоим! -

Сказав так Реджинальду, снова
Она исчезла в этот миг. . .
А Реджинальд вдруг стал здоровым;
К нему наутро Доминик

Пришёл; в счастливом удивленьи
Он сына милого обнял,
Воздав Христу благодаренье;
Проходят вскорости три дня,

Они с ним вместе в храме были
С одним знакомым лишь своим;
Вдруг вновь предстала перед ними
Мадонна, подавая им

С улыбкою благословенье
Своею нежною рукой,
И вновь дая им облаченье,
Чтоб утвердить Свой дар святой.

Потом Мария удалилась,
Их всех благословляя вновь. . .
Так милость Божия над явилась
К доминиканцам и любовь.
07.07.
* * *
Раз очень долго Доминик молился,
Из церкви вышел - полночь уж была,
И возвращаясь, вдруг остановился,
Увидев, что ему навстречу шла

Жена; вдвоём её сопровождали
Две девы юных дивной красоты,
Но первая - прекрасней всех; держали
Одна из них сосуд святой воды,


 
Другая же кропило подавала
Прекрасной самой; шли они втроём,
Она лишь взглядом двери открывала
И осеняла братьев всех крестом,

И нежно их святой водой кропила,
Лишь одного не стала осенять,
И дальше шла; кто ж та, что посетила
Нас нынче? - Доминик хотел узнать.

Пав перед Ней, стал Доминик молиться,
Чтоб кто Она, узнать от Ней сейчас;
И говорит Небесная Царица:
_ Я та, что вечно молится за вас,

И пред Моим Я припадаю Сыном,
Моля, чтоб сохранился орден твой,
Вы каждый день ко мне «Salve Regina»
Взываете, заступнице святой.

И Доминик вопросы продолжает:
- Скажи мне, кто тут за Тобой идут,
Те двое, что Тебя сопровождают?
- Одну из них Цецилией зовут,

Екатерина рядом с ней вторая.
Вы знаете заступниц сих святых,
Мы вас незримо часто посещаем,
Со Мною быть есть счастие для них.

- О Госпожа, ответь мне, - вновь молил он,
Прошла ты мимо брата одного,
Войдя к нему, его не окропила -
За что лишила милости его?

- За то, что в позе он лежал бесчестной,
Ответив так, кропило вновь взяла
Она, и мимо всех пройдя, исчезла,
И удивившись дивным сим делам,

Он встал к стене, чтоб отдохнуть немного,
И лишь с молитвой к Господу воззвал -
Был Доминик восхищен духом к Богу 
И пред собой на троне увидал

Христа Владыку; рядом одесную
Был трон другой, и посмотрев туда,
Марию, Матерь Божью Пресвятую
Он в золотой короне увидал;

Была Мадонна в мантию одета
Сапфиров нежных светло-голубых
Редчайшего прекраснейшего цвета;
Взглянув кругом, увидел Доминик

Что пред лицом Господним предстояли
Всех орденов монахи без числа,
И славу Богу вместе воспевали -
Вдруг Доминику душу боль прожгла -

На них на всех внимательно взирая,
Он среди них своих не увидал. . .
Своё лицо руками закрывая,
Он тут же пал и горько зарыдал.

Его печаль такая охватила,
Что ко Христу он подойти не смог;
Его Мадонна нежно поманила,
Но он не смел приблизиться, и Бог

К нему тогда сам ласково взывает,
И глас Его услышал Доминик:
- Скажи Мне, что ты горько так рыдаешь?
- Не вижу я учеников своих,

Хоть так со всеми видеть их желаю,
Чтобы Тебя им тоже восхвалять. . .
И милосердный Бог к нему взывает:
- Ты хочешь ли свой орден увидать?

И Доминик воскликнул: - Да, желаю!
Христос же руку нежно положил,
Ей Мать Свою с любовью обнимая
И говоря: - Твой орден поручил

Я Матери Моей Благословенной. . .
Так ты его желаешь увидать?
И Доминик счастливый дерзновенно
- О да, хочу, - сказал Христу опять.

И с плеч Мадонна мантию снимает
И простирает свой святой ппокров
Так, что она всё небо закрывает. . .
И множество своих учеников

Среди других монахов православных
Как россыпь звёзд иль стаи райских птиц
Он увидал, поющих Богу славу. . .
И Доминик перед Христом пал ниц

И произнёс ему благодаренье
И Пресвятую Деву восхвалял. . .
И в этот миг окончилось виденье,
И он очнулся там же, где стоял.

 
В себя прийти не мог он, потрясённо
«Я на земле» осознавать опять. . .
Ночь огласилась колокольным звоном -
Спешил он братьев к утрене созвать,

Чтоб рассказать о милостях Христовых,
И то, что он сегодня увидал
То, что Мадонна их своим покровом
Взяла в свою защиту навсегда.
07.07.
* * *
В тот день, когда его никто не ждал,
Наш Доминик вдруг в монастырь явился
Святого Сикста; тихо постучал
Он в башни дверь и скромно обратился,

Когда к нему привратница пришла,
К ней Доминик с одним простым вопросом:
- Скажите, как у вас идут дела?
Как все живут? И все ль здоровы сёстры?

Привратница была удивлена
Таким визитом без предупрежденья:
- Да нет, пока всё хорошо у нас,
Она сказала после размышленья.

Но Доминик качает головой:
- Ты не спеши, припомни лучше скоро -
Всё ли спокойно с Нимфою сестрой
И как здоровье девы Феодоры?

- И верно ведь, не все здоровы мы, -
В ответ он слышит, - я и позабыла,
Те две сестры действительно больны,
Их лихорадка нынче прихватила.

- Нехорошо, - ответил Доминик, -
Не допущу такого непорядка,
И ты, сестра, пойди сейчас же к ним
И передай: болеть им лихорадкой

Я запретил им сторого в этот час,
Вы хорошо сему внемите слову,
Сегодня я желаю видеть вас,
Чтоб не больны вы были, а здоровы.

И так сказав, он вдруг ушёл опять;
Его словам немало удивилась
Привратница; но чтоб всё передать.
Она к больным скорее поспешила..

 
Взбегая вверх по лестнице кривой,
И вновь слова святого вспоминая,
Она опять качает головой:
- Не знаю, что всё это означает,

Как это можно взять и приказать,
Ведь это нашим силам не подвластно,
Чтоб просто так и вдруг здоровым стать?
Ах, это, право, не вполне мне ясно.

С такою мыслью в комнату вошла
Она к больным; в душе оставив споры,
Решила всё сказать, как есть, она
И говорит: - Послушай, Феодора

И Нимфа также; я явилась к вам,
Чтоб вы свои оставили постели,
Вам Доминик сегодня приказал,
Чтобы ничем вы больше не болели!

И чтоб вы хворь оставили свою,
Он повелел сегодня очень строго!
И вдруг с постелей сёстры те встают
И потрясённо вместе славят Бога:

Спадает жар. опять яснеет взор,
И щёки снова нежно розовеют. . .
И вот они уже бегут во двор,
Чтоб все о том узнали поскорее. . .

- Случилось чудо! - всем кричат они, -
Взгляните, сёстры, мы здоровы снова!
Так исцелил их нынче Доминик
Молитвой только, верою и словом.
29.05.
* * *
Даже отдыха часто не зная,
Доминик день в трудах проводил,
Или исповедь в храме свершая,
Или проповедь он говорил,

Или что-то ещё. Вечерами
У сестёр он обычно бывал
Для беседы, они его ждали,
Но однажды он вдруг опоздал.

Но раздался вот звон колокольный,
И скорей сёстры в церковь спешат,
Доминик там встречал их довольный
Вместе с братьями; он им сказать

 
Так был рад: - Я с рыбалки духовной,
И Господь мне удачу послал,
Я вернулся с богатым уловом,
Ведь сегодня в наш орден вступал

Годион, Александра вельможи
Он единственный сын; но теперь,
Всё отвергнув, как мы, выбрал тоже
Он спасения тесную дверь.

Я, - сказал Доминик. улыбаясь,
Был об этом вам рад рассказать;
А теперь то, зачем мы собрались
Вместе здесь, можем мы начинать.

И беседу вёл с ними до ночи,
Всем понравилась очень она,
И сказал, проповедовать кончив:
- Хорошо бы немного вина

Нам сегодня искристого выпить;
Разрешаю как праздник для вас,
Только чашу одну принесите -
Дал он келарю строгий наказ.

Взяли чашу, до края налили,
Доминик её благословил,
Сам сперва её первым отпил он
И для всех уж по кругу пустил.

Сто четыре сестры было; с ними
Братьев всех - двадцать пять человек,
Но по Божьему слову хватило
Этой чаши с избытком для всех.

Доминик же внезапно поднялся
И сказал: оставляю я вас,
Бог наш хочет, чтоб я отправлялся
В монастырь в честь Сабины сейчас.

Тут его отговаривать стали
Сёстры с братьями наперебой:
- Оставайтесь. отец. лучше с нами,
Ну куда вам идти в час ночной?

Доминик же их всех уверяет,
Что спокойно без страха пойдёт:
- Знайте, Бог нас всегда защищает,
Охранять нас он ангела шлёт.

Но приоры общин порешили
С Домиником всё ж вместе пойти,
И увидели - шёл вместе с ними
Ангел Божий во время пути.

Двери храма для них отворились;
Ангел в церковь их ввёл и опять
Дверь закрыл; утро вот наступило.
И пришедшие братья понять

Не могли очень долго сначала,
Как же гости к ним ночью прищли -
Ведь закрытою церковь стояла,
А они оказались внутри.

Так зачем Доминик так стремился
В монастырь поскорее попасть?
Здесь послушник один находился
Молодой; он задумал удрать,

Поддаваясь уже искушенью;
Доминик же уж знал обо всём,
От Христа получив откровенье;
К тому юноше он подошёл

И в обители всё же остаться
Он его уговаривать стал;
Но Иаков вдруг стал упираться
И с себя облачение снял,

Сьбираясь уйти. . . - Хоть немного,
Доминик попросил, - подожди,
Я молитву прочту только Богу,
А потом куда хочешь иди.

И сказав это, горько заплакав,
Доминик тут в молитве упал.
Он не кончил ещё - уж Иаков
В покаяньи пред ним зарыдал,

Умоляя его о прощеньи,
Умоляя одежду вернуть
И поверить в его обращенье
Уж на вечно на избранный путь.
07.07.
* * *
Наш Реджинальд в Болонью прибывает;
Он ко служенью ревностью пылал,
Людей в церквах уча и просвещая,
И очень скоро он известен стал.

Был знаменит в ту пору в граде этом,
Жалая всех увлечь, очаровать,
Один учёный с именем Монета;
И к Реджинальду сильно ревновать

 
Он начал вдруг, увидев: забывают
О нём, и все к приезжему бегут.
- Учеников всех скоро переманят! -
Монета злился. Раз друзья зовут

Его послушать Реджинальда в храме;
Чтоб за глаза без смысла не судить:
- Монета, друг, пойди сегодня с нами,
Ты своё мненье сможешь изменить,

Его услышав пламенное слово,
И больше чуть узнав о нём самом:
Он в ордене каком-то служит новом.
Ты сам сумеешь разузнать о нём,

А мы пока не так уж много знаем -
Служенье там суровое несут,
Людей в ученьи Церкви просвещают,
Praedicatores - братьев сих зовут.

Пойди ты с нами, просим, - убеждая,
Друзья Монету молят; - Так и быть,-
Ответил он;- но  всё же я желаю
Сначала в храме службу посетить.

Друзья, конечно, радостно кивают
И вместе с ним на службу в храм идут,
Ну а Монета только размышляет,
Как бы подольше время оттянуть.

Он Реджинальда видеть не желает,
Чтоб его лучшим, чем себя, признать;
Конец уж мессы; тут он начинает
Друзьям своим усиленно внушать:

- Давайте подождём ещё, ну что вы. . .
Монета так усердно убеждал;
Святая месса началась уж снова,
И до конца он ревностно стоял.

- Проходит время, мы не успеваем -
Друзья сказали, он же вновь: - Чуть -чуть
Мы подождём. . . - а сам лишь помышляет
Как бы подольше время протянуть.

Вот третья месса кончилась; на этом
Конец пришёл терпению друзей,
Они схватили за руки Монету
И потянули прочь из храма все.

Учёный шёл, ворча и упираясь,
Они ж его до храма довели.
Где Реджинальд обычно выступает,
И в эту церковь все они вошли.

Народу было там - столпотворенье,
Поверх голов Монета увидал,
Что Реджинальд стоял на возвышеньи
И до сих пор всё проповедь читал.

И вот как только Реджинальда слушать
Монета начал, он сказал: о да,
Его слова пронзают людям души,
И мне с ним не сравниться никогда.

О признаю своё я пораженье,
Когда я сам смог это услыхать, -
Учёный так вздыхает со смиреньем, -
Я Реджинальда жажду увидать,

Чтоб самому ему сказать об этом. . .
Тут Реджинальд окончил речь свою
И к ним сошёл, и, подойдя к Монете,
Вдруг так сказал: - Я на тебя смотрю

И вижу я большое потрясенье
В твоём лице; я знаю о тебе,
С тобой дружить я стал бы с наслажденьем,
За встречу я признателен судьбе,

Близки теперь мы будем, может статься?
И вдруг Монета перед ним упал:
- Я тоже стать хочу доминиканцем,-
Он Реджинальду пламенно сказал.

Друзья в восторге, в лёгком удивленьи -
Их друг другим в одно мгновенье стал!
Чрез год Монета принял постриженье
И так своё служенье продолжал.
03.07.
* * *
Рядом с шумной Болоньей был храм Николая,
В виноградниках он утопал под горой,
И о месте об этом ещё толковали -
Пенье ангелов здесь раздавалось порой.

Не любима никем, только Богом любима,
Здесь блаженная женщина раньше жила.
В винограднике часто и долго молилась
И под видом безумной служенье несла.

А когда вдруг над ней иногда издевались,
Говорила она им в смиреньи своём:
- Что смеётесь, друзья, если б вы догадались,
Место это святым назовётся потом,

 
В этом месте такие поселятся люди,
Равных им в наше время пока ещё нет,
На всю землю тогда разольётся отсюда
От служенья и дел их божественный свет.

И вообще это место отмечено Богом,
Совершаться здесь будут большие дела. . .
Но однако забросили вскоре дорогу,
Что из города в храм, извиваясь, вела.

Виноградник вокруг разрастался, кустился,
Так что храма за ним было уж не видать;
Но однажды один человек появился
Рядом с ним на дороге забытой опять.

Это быд Доминик; в это место святое
Он пришёл, чтобы эдесь монастырь основать,
И собратьев сюда привести за собою,
Чтобы им по пророчеству тут воссиять.

Обрело это место достойную славу,
Древний храм возродился и ожил опять,
Монастырь был построен; и вскоре по праву
Стали люди обитель сию восхвалять.

И дальше святой монастырь процветает,
Почитаем всегда и народом любим,
И паломники снова его посещают,
И звезда Доминика сияет над ним.
15.05.
* * *
В обитель Николая раз
Горящий рвением великим,
Спеша попасть туда тотчас,
Студент приходит к Доминику.

Пред ним он на колени встал.
Склоняя голову в смиреньи,
И говорит: - Господь послал
Меня просить о постриженьи.

Сюда был приведён я сном:
Мне снилось, что гроза бушует,
И вот стучусь в ближайший дом,
Ища спасения от бури.

- Мне от грозы укрытья нет,
Хозяин, может, пожалеешь?
И слышу строгий я ответ,
И сразу сердце леденеет:

 
- Я - справедливость; этот дом,
Принадлежащий мне по праву,
Но открываю я его
Лишь только тем, кто любит правду.

И праведных впускаю я,
Их и приму я, и пригрею,
Но так не скажешь про тебя -
Неправедным  закрыты двери.

Скорей бегу, и новый дом
Я вижу пред собой в тумане,
Стучусь: - я мокну под дождём,
Стою под вашими дверями.

Но слышу: голос прям и строг
Мне говорит слова ответа:
- Я истина, и на порог
Пускаю тех лишь, кто мне предан.

И в третий дом тогда стучу,
Чтоб обсушиться, обогреться:
- Прошу вас, я войти хочу. . .
- Я только людям с добрым сердцем

И доброй волей эту дверь
Открою в дом, что мир зовётся,
Ты ж не войдёшь сюда, поверь,
Мир нечестивцам не даётся.

На гору под дождём взошёл
Устало я в изнеможеньи,
Увидел я четвёртый дом
В садов цветущих окруженьи.

Прося: - Хозяин, пожалей, -
Туда я постучался робко, -
А то умру я у дверей,
Меня впустите ради Бога.

О, помогите мне скорей,
Моя последняя надежда!
И слышу вдруг - из-за дверей
Раздался тихий голос нежный:

- Я - милосердие! Моя
Светла обитель в доме этом.
О том, что нужно для тебя,
Здесь все получишь ты ответы.

Ты к Божьей милости зовёшь;
Коль ты спасения желаешь,
То ты немедленно найдёшь,
Придя в обитель Николая,

Второй мой дом, где я живу,
Вертеп святого покаянья,
Ученья истины траву,
Найдёшь в нём ясли воздержанья,

В быке, склонившемся с ослом,
Найдёшь ты простоту и скромность,
И с ними будучи знаком,
Найдёшь в блаженном этом доме

Ты просвещающую ночь
Блаженную Марию Деву;
Там будет, чтоб тебе помочь,
И обручник Иосиф с нею;

Тебя с собой он поведёт,
Твою исполнив просьбу сердца,
Того там. кто тебя спасёт,
Найдёшь тогда: Христа-младенца.

И я, обдумав этот сон,
( В тот миг окончилось виденье) -
Рассказ свой так закончил он, -
Пришёл просить о постриженьи.

Тут Доминик, его обнял,
Сказав: - То воля провиденья, -
И он студенту в руки дал
Доминиканцев облаченье.
22.05.
* * *
- Ах, орден долго не протянет,
Другой бы хорошо найти, -
Так двое братьев раз решают,
Хотя из ордена уйти.

- Мне эта бедность надоела, -
Сказал один; другой вторит:
- Да, я считаю, что не дело,
Как Доминик нас учит, жить:

Лишенья, беды и невзгоды,
Незнанье завтрашнего дня,
Всё время тяжкие работы -
Вконец замучили меня.

И подтверждение такое
Своим словам приводит он:
- Никто к нам больше не приходит,
И орден будет разорён,

 
И нету, видимо, надежды,
Что возродится он опять. . .
И начал брат свои одежды
И скапуляр с себя снимать.

Тут Реджинальд как раз заходит,
И только смог произнести:
- Что это с вами происходит?
- Решили мы от вас уйти.

Нам здесь чего-то не хватает,   
Не можем больше мы терпеть,
Теперь одежду мы желаем
Цистерианскую надеть.

Получим папы разрешенье,
Уж он сумеет нас понять;
А этот орден ждёт крушенье,
Мы можем смело предсказать.

Да, братья разочаровались,
Уйти решившись в тот же час,
Они недолго добивались -
И папский выдан был приказ.

Пока они торжествовали
Решение своих проблем,
Доминиканцы все собрались
И Реджинальд сказал им всем:

- Всё больше орден наш страдает,
Что создал брат наш Доминик,
Нас двое нынче покидают,
Так помолитесь же о них.

Чтоб не угасло наше дело,
Чтоб наша не зашла звезда. . .
Все начали молиться смело,
И стук раздался в дверь тогда.

Все вмиг застыли в удивленьи,
Когда, войдя поспешно в зал,
Пред Реджинальдом на колени
У братьев на глазах упал

Парижский многим здесь знакомый
Философ, доктор, богослов
Роланд, что родом из Кремоны;
И он без всяких лишних слов

Просил их всех о постриженьи. . .
И, обретя вновь речи дар,
Сам Реджинальд по вдохновенью
С себя снимает скапуляр,

Ему на плечи возлагая. . .
Раздался чистый звук везде -
Вдруг звонко колокол ударил,
И сразу же река людей

Сюда с окрестностей стекает,
Капитул окружив толпой;
Выходят братья, воспевая
Свой гимн «Приди, о Дух Святой!»      

Все повторяют песнь святую,
Вновь орден восторжествовал,
И вся процессия, ликуя,
Идёт чрез город в Божий храм,

Чтоб совершить там постриженье. . .
И, в славе видя орден свой,
Два брата с папским разрешеньем
Вздыхают: - Может мы с тобой

Ошибку сделали большую,
Что так отвергли свой обет?
Оплошность выправить такую
Неужто нам надежды нет?

- Я вновь хочу в доминиканцы, -
Сказал один, - душой томлюсь:
Хочу я снова одеваться
В одежду белую свою,

И видеть только наслажденье,
Чтоб проповедовать опять
И, положась на провиденье,
День наступающий встречать. . .

Другой вздыхает с сожаленьем:
- Мне тоже жаль, всё не вернёшь. . .
Получим мы с тобой прощенье?
Вдруг нас обратно примут всё ж?

И в тот же миг. сорвавшись с места.
Они вбегают в тот же храм
И с возвышенья дружно вместе
Кричат: - Мы возвратились к вам!

Обрывки грамоты взлетают,
Кружась слегка под потолком:
- Пускай нас папа отпускает,
Но никуда мы не уйдём!

 
Мы умоляем о прощеньи,
И сожалеем обо всём,
Нам разрешите возвращенье -
Смиренно милосердья ждём!

Для нас бы было лучшим даром,
Коль с вами будем мы опять!
И Реджинальд их скапуляры
Велел немедленно отдать,

С улыбкой братьев обнимая,
Он разрешает их принять.
Так снова орден расцветает,
Чтоб никогда не увядать!
21.05.
* * *
Как прекрасно идти по дороге прямой,
Уходящей куда-то в туманную даль.
Как прекрасно идти, когда рядом с тобой
Только купол небес, облака и печаль.

Как прекрасно идти и молитву творить,
Словно вольная птица, без лишних сует,
И весь мир бескорыстно и чисто любить,
Созерцая душою божественный свет.

Как прекрасно богатством себя не связать -
Провиденье укажет и пищу, и кров,
И широкой душой всех людей обнимать,
Проповедуя им правду Божиих слов,

И глядеть с восхищеньем, как плещет рассвет,
На востоке зари полыхая огнём,
В небесах разливается розовый цвет,
Что исчезнет потом в золотом-голубом. . .

Вновь идёт Доминик, как я вижу в мечтах,
По дороге в рассвет, в золотые края,
Сам ещё на земле, а душой в небесах. . .
И о жизни подобной мечтаю и я.
18.04.
* * *
В дорогу, в странствия, вперёд! -
Душа поёт, ликуя,
С друзьями Доминик идёт
В Испанию родную.

В монастыре он был готов
Собраться вновь в дорогу,
И шёл, заслышав в сердце зов
По повеленью Бога.

 
Господь ему однажды дал
Блаженное желанье -
Детей узреть, что он послал
По разным странам дальним.

И он так счастлив был в пути,
И шёл без опасенья,
И знал блаженство он идти,
Доверясь Провиденью.

И вот в Ломбардию тогда
Господь их направляет;
Гостиницу найдя, туда
Они зайти решают,

Чтоб там немного отдохнуть,
Но всё ж без расслабленья,
И вновь со свежей силой в путь
Идти в своё служенье.

Была хозяйка рада им
Сперва; их всех впустила,
Потом с радушием большим
Она им стол накрыла,

Туда стараясь натащить
Всё то. что сберегала -
Побольше денег получить
За то она мечтала.

Но с удивлением на них
Хозяйка вдруг взирает,
Что разносолы Доминик
Сурово отвергает,

И разве хлебом и водой
Свой голод утоляет
В смиренной радости святой
С послушными друзьями.

Тут крик хозяйка подняла:
- На что же я старалась,
Зачем для этого стола
Так долго надрывалась?

Вы мне не вздумайте шутить,
Чтоб всё до крошки съели.
Да вы не сможете прожить,
Питаясь еле-еле,

Нельзя едой пренебрегать,-
Хозяйка укоряла,
Окончила - затем опять
Всё начала сначала,

И снова поднимает крик
И с пылкостью, и с рвеньем. . .
И тут сказал ей Доминик:
- Окончилось терпенье

Моё; нам соблюдать посты,
Служенье и обеты
Мешаешь слишком дерзко ты,
Свои дая советы.

Чтоб ты училась принимать
Служителей Христовых
С любовью - поучись молчать,
Не говорить ни слова.

Тебе Господь уста замкнёт
По моему прошенью
И будет, что произойдёт,
Уроком в наученье.

Хозяйка хочет в тот же миг
Ему ответить бранью,
Но, как сказал ей Доминик,
Она при всём желаньи

Ни слова не смогла сказать
Внезапно в то мгновенье,
Смогла лишь только зарыдать
В бессильи и смущеньи.

А Доминик с друзьями дом
Жены той покидает;
И в покаянии одном
Смиренно пребывает

Хозяйка та; она должна
Была молчать в мученьи,
Пока не поняла она
Свои все согрешенья.

Прошли те дни, когда в еде
Знать меры не желала -
Теперь в молитве и посте
Хозяйка пребывала:

Так научил её Господь.
Что ж дальше было с нею?
На восемь месяцев вперёд
Мы заглянуть посмеем.


 
Чрез эту местность Доминик
Обратно шёл с друзьями;
Завидев их, хозяйка вмиг
Из дома выбегает,

И в покаянии святом
Упала на колени
Пред Домиником; он крестом
Ей дал благословенье,

И снова говорить смогла
Хозяйка; в просветленьи
Она, сияя, вознесла
Христу благодаренье,

И Доминик её простил
Давно в любви Христовой
И так сказал ей: - Бог открыл
Тебе уста по-новой,

Чтоб ты всем сердцем для Него
Служить бы честно стала,
И всех служителей Его
С радушьем принимала.

И Доминик ещё свершил
Чудес великих много,
Всю жизнь свою он посвятил
Трудам во имя Бога.
01.07.
* * *
Испания! Мне нет тебя дороже,
Твой сын, в душе храню к тебе любовь,
В далёких странах я бродил, и всё же
В страну родную возвращаюсь вновь.

Как счастлив я идти твоим простором,
Я поклоняюсь рекам и полям,
Мне улыбнутся солнце, небо, горы,
Я снова рад махнуть рукой холмам,

Идя в рассвет, к сиянью золотому,
Богатство бросив, сытость и покой,
Всю жизнь скитаясь, не имея дома,
Стремлюсь опять к Испании родной.

И пусть моя апостольская слава
Гремит не здесь, в далёкой стороне;
Прийдя домой безвестным, я по праву
Найду отдохновенье в тишине.


 
Пусть здесь меня и дел моих не знают,
И без приветствий в тишине зари
Пусть Доминика родина встречает -
Я ей несу свои монастыри,

Я ей несу своё познанье света,
Свои надежды возвещаю ей,
Хочу узреть страну мою одетой
Покровом чистым из святых церквей.

Люблю тебя, Испания, без меры,
Готов тебе отдаться до конца -
Я так хочу, чтоб пламя чистой веры
Горело вечно здесь в людских сердцах.
21.04.
* * *
И вошёл Доминик в Сетовию
И приют в бедном доме нашёл -
Так же как Илию из пустыни
Бог к сарептской вдовице привёл.

И нашёл Доминик в доме этом
Место Богу в молитвах служить
И, от прочих людей незаметно
Подвизаясь, в суровости жить.

И ходил он в одной власянице,
Что ему та вдова подала,
Жил в трудах, не кончая молиться,
Совершая большие дела.

Уходя, у вдовы он оставил
Лишь рубашку свою в сундуке,
И его Бог чрез это прославил -
Уже послав пожар на заре.

Разгорелся и в дом сей проник он,
И хозяйка добра не спасла,
Лишь рубашка одна Доминика
При пожаре осталась цела.

Доминик же шёл дальше, и снова
Чудеса для людей совершал,
И народ уж его за святого
Признавал и опять прославлял.

Сожигала раз засуха землю,
Небеса не давали воды. . .
- Бог молениям нашим не внемлет,
Избавленья не шлёт от беды -

 
Люди, плача, надежды теряли,
Безутешные в горе своём. . .
К ним прийдя, Доминик так сказал им:
- Да в отчаянье мы не впадём!

- Бог поможет нам! - всех утешал он,
Помолившись усердно тогда,
И увидели все, что упали
С неба первые капли дождя.

Как-то был Доминик на совете
Знатных граждан; указ короля
Там читался; и следом за этим
Встал святой, людям так говоря:

- Только что мы вниманье по праву
Королевским отдали словам;
Но правитель земной он; и слава
Преходяща его; я же вам

Нынче тоже внимать предлагаю
Вдохновеннейшим царским словам.
Этот Царь в небесах пребывает,
Часто шля Свои милости вам.

Будет слава Его бесконечной,
Его Царство вовек пребывать
Тоже будет; закон Его вечно
Будет души людей освещать.

Ведь важнее небесное всё же,
Чем земное, - сказал Доминик.
Согласились все; только вельможа
Недовольно один в этот миг

С места встав, пробурчал: - Я считаю,
Сей болтун хочет нас задержать,
Чтобы мы тут свой день потеряли,
Я ж к обеду боюсь опоздать.

Как хотите! Я вас покидаю! -
И к коню уж пошёл своему.
Доминик, головою качая,
Вдруг сказал так вельможе тому:

- Ты в свой замок поспеть так желаешь
Новый, тот, что почти что готов,
Что в безумии пренебрегаешь
Поучением Божиих слов.

Отвергаешь их - это не нужно
Для тебя сейчас, так ты решил,
Но подумай однако, кому же
Отойдёт всё, что ты накопил?

Неразумный богач, ты не знаешь,
Что богатство тебе не пойдёт,
Наслаждаться ты жизнью желаешь;
Только года ещё не пройдёт,

Как на этом же именно месте
Потеряешь ты душу свою:
Кто друзьями звались, те без чести
Здесь тебя, я предвижу, убьют.

И бессильны все будут старанья
В твоём доме укрыться спешить,
Пожалеешь тогда, что заране
Не радел о спасеньи души!

Кончил так Доминик обличенье,
Но богач ему верить не стал. . .
Стоит ли говорить, без сомненья,
Всё сбылось, как святой предсказал.

Лишь ко Божией славе чудесных
Много дел Доминик совершал;
Он в Испанию прибыл безвестным-
Его каждый теперь узнавал.

Стала слава о нём разноситься
Повсеместно; но вот он устал,
И от мира опять удалиться
Всей душой Доминик пожелал.

Постоянно об этом мечтал он
И нашёл: меж зелёных холмов
Голубая река протекала.
На одном из её берегов

Словно создану для покаянья
И молитв, он пещеру открыл
И по Божьему там указанью
Новый он монастырь заложил.

В честь Креста получил он названье;
Доминик туда братьев собрал,
И духовного света сиянье
Сей святой монастырь источал.

Доминик был здесь счастлив, и долго
Он бы мог ещё тут пребывать,
Но готов был к велению Бога
Отправляться в дорогу опять.
02.07.
* * *
 
- Из любви к тишине созерцанья
Ты суетных забот удались,
И, внимая сердечным желаньям,
В одиночестве тайно молись, -

Доминик, по ночам размышляя,
Эти вещи любил повторять,
И когда братья все засыпали,
Уходил он молиться опять.

По ступеням затихшего храма
Поднимается он по ночам
И молитвы свои начинает,
Поклоняясь святым алтарям.

Ощущая своё предстоянье
Всемогущему Богу - Творцу,
То рыдает он, и в покаяньи
Только слёзы бегут по лицу,

То хвалебную песню возносит,
Ощущая себя в небесах,
То с смирением сладостным просит
Божьей помощи в трудных делах,

Или, руки крестом простирая,
Достигает молитвы такой,
Что совсем незаметно взлетает,
Словно ангел, паря над землёй.

И по-прежнему снова и снова,
Не кончая молитвы полёт,
Никому не обмолвившись словом
О ночном, утром к братьям идёт,

Служит в храме. . . И очень не хочет,
Чтобы тот, кто его увидал
Тайно в храме молящимся ночью,
Добродетель его прославлял.

Так в молитве одной пребывая
И всё время в смиреньи своём,
Жил святой. . . И сейчас лишь узнали,
Мы осколки свидетельств о нём.
15-17.04.
* * *
Боже мой, я вновь к Тебе взываю
От рассвета до исхода дня,
И с мольбою руки воздеваю:
- О, услыши, Господи, меня.

 
Боже мой, душа моя страдает,
Как земля бесплодная лежит,
И опять с надеждой ожидает :
Дождь любви Господней оросит,

Возродит от смерти к жизни снова,
Успокоит и поможет вновь.
Боже мой, душа моя готова,
На неё пролей Свою любовь.

Боже мой, к тебе я припадаю,
Я в стране вечерней жажду дня,
От грехов своих изнемогаю
И молю помиловать меня.

Утеку страданием сквозь землю,
Распростёршись перед алтарём,
И опять глаголам Божьим внемлю,
Растворясь в сияньи золотом.

Я желаю света среди ночи,
Бытия меж суеты земной,
И душа моя скорбит и хочет,
Чтобы был Господь всегда со мной.

Чтобы мне всегда неосуждённо
Принимать Пречистые дары,
Я к Тебе молитвой дерзновенной
Вновь взываю средь ночной поры.

Без любви Твоей, я знаю, Боже,
Не дожить до завтрашнего дня,
Недостоин звать, и всё же, всё же,
Я прошу помиловать меня.

Я прошу простор земли безводной -
Мою душу снова оросить,
И Своей любовью мир холодный
Для меня согреть и осветить.
19.04.
* * *
Иду - и падаю в траву
На тихой солнечной дороге,
На небе ль, на земле живу -
Границы эти вряд ли строги,

Я прсыпаюсь у ручья
И пыль дорожную смываю
И, помолясь блаженно, я
День наступающий встречаю,

 
И вновь и вновь иду в рассвет
Дорогой к храму золотому,
И мне так радостен завет
Скитаться, не имея дома.

И иногда хочу забыть
Про все суеты и смущенья
И уходить, и уходить
Туда, где сердца утешенье.

И вижу снова в тишине
В рассвет ведущую дорогу,
И так хочу ступать по ней
И вечно приближаться к Богу. . .
19.04.
* * *
Скажу стране родимой вновь:
- Цвети, Испания родная!
И я духовное зерно
В тебе усердно насаждаю.

И, проходя в местах родных,
Чтоб вспомнить молодые годы,
Трудов учеников своих
Духовные я видел всходы,

Встречая их монастыри -
Душа моя цвела и пела,
О Боже наш, молю, призри
Ты на труд наш и наше дело.

В Паленсии я побывал -
Там словно с прошлым повстречаться
Я смог. . . И там я основал
Розария святое братство.

Монастыри мои везде -
И в Сеговии и в Мадриде. . .
Господь наш раньше всех людей
Мой труд оценит и увидит.

Моя любимая земля -
В тебе пусть вера воссияет!
И если будет в том моя
Заслуга - пусть Господь решает,

Как будет Он вознаграждать,
Но если б выбор был за мною -
Родную землю увидать
Мне сладко чистой и святою,

 
Чтоб вся она подобьем стать
Смогла бы ангельского сада,
И в ней сияла б благодать -
Мне больше ничего не надо.
28.06.
* * *
Как долог и как труден путь назад,
Прощай навек, Испания родная,
Уходим мы, чтоб странствовать опять,
Дорога вновь к себе зовёт и манит.

Но всё ж невесел Доминик святой,
Его лицо покрыла тень печали: 
- Те, кто пришли в Испанию со мной,
Меня покинув, нынче разбежались.

Вчера, сегодня, до исхода дня,
Не захотев делить со мной дорогу,
Опять друзья уходят от меня,
И остаётся их совсем немного.

И обратился к другу Доминик:
- Ты видишь, как меня все покидают,
Ты не уйдёшь ли так же, как они?
Но тот ему так пылко отвечает:

- О Доминик, да я не проживу
Ни дня, коль не останусь больше с вами,
Неужто же покинуть мне главу,
Чтобы идти куда-то за ногами?

О нет, позволь остаться мне с тобой,
И я тебя вовеки не покину!
И улыбнулся радостно святой
И его обнял ласково, как сына,

И так сказал: - Я за твою любовь
Тебя, мой друг, благодарю сердечно.
А кто ушли от нас, я знаю, вновь
Вернутся все они ко мне конечно.

И снова будем путь свой продолжать
И людям свет Евангельского слова
Нести в сердца, и души просвещать,
За это Бога восхваляя снова.
16.05.
* * *
- Так радостно и сладко вновь,
Когда везде плоды встречаю
Трудов своих учеников!
В Париж прийдя, так восклицает

 
Наш Доминик; душа поёт -
Из стран далёких возвращаясь,
У Орлеанских у ворот
Он чудный монастырь встречает.

В Париже пару лет назад
Он был задуман и основан -
Профессор Иоанн создал
Приют Иакова Святого;

Доминиканцам рад отдать
Был Иоанн обитель эту,
Прося в молитвах поминать
Учёных университета.

Так монастырь основан был
И многим стал известен сразу,
Когда здесь в орден поступил,
Прибыв из Марбурга с рассказом

Чудесным Генрих молодой;
Он в орден ревностно просился,
Поведав всем сон дивный свой:
Умерший дядя вдруг явился

Ему, и стал его просить,
Грехов его во искупленье,
Святую землю посетить,
Приняв за этим постриженье.

Вступить его он посылал
В Париже в орден Доминика:
-" Не бойся малого числа
Ты их - они в народ великий

Уж вскоре разрастись должны
И людям многим во спасенье,
Ты знай, они утверждены". . .
Так и сбылось всё, без сомненья.
07.07.
* * *
В Рок-Амадур святой пришли
Однажды Доминик с друзьями;
Туда со всех концов земли
Всегда паломники стекались.

Обитель Девы Пресвятой
Была там в почести великой,
Туда стремились всей душой
И братья вместе с Домиником.

 
Остановились в месте том,
Себе они там присмотрели
И заняли уютный дом,
И с ними вместе в это время

Там рядом немцы стали жить,
Которые не понимали
Их языка, но послужить
Усердно Господу желали.

И вот решили повторять
Всё то, что братья совершали,
Во всём пример с них стали брать
И их безмерно уважали.

И так подумал Доминик:
- Как много мы сейчас теряем,
Из-за того, что их язык
Мы, к сожалению, не знаем.

Нам некогда язык учить,
Родной для этих пилигримов,
А если знать его, служить
Совместно б Господу могли мы.

И, так решив в душе своей,
Он вышел к братьям обратиться
С такою речью: - Нужно всем
Усердно Богу помолиться,

Чтоб нам немецкий знать язык;
Все помолились, соглашаясь,
И тут же по прошенью их
Бог этот дар им посылает:

Пятидесятницы огонь
Святой в них снова оживает,
И вот теперь язык чужой
Они прекрасно понимают.

И вместе с немцами они
Вели, счастливые, служенье. . .
Но запретил им Доминик
Об этом чуде разглашенье.
27.06.
* * *
- Мальчик упал из окна! -
Люди вокруг закричали.
- Бог, Ты немилостив к нам! -
Мать зарыдала в печали.


 
Кровь алой струйкой по лбу
Медленно тихо стекает,
Мать, проклиная судьбу,
В горе сознанье теряет.

К небу возносится крик,
Плачи по горю такому. . .
Тут проходил Доминик
Мимо несчастного дома.

К мальчику он подошёл,
Видя родителей муку,
Тихо молитву прочёл,
Взяв за холодную руку.

К Богу свой взор обратил
И, когда кончил молиться, -
Мальчик живой уже был,
Сердце вновь начало биться,

Кровь по лицу не течёт,
Раны в момент заживают,
Мальчик с улыбкой встаёт
И к Доминику ступает.

Нежно ребёнка рукой
Взяв, Доминик обнимает,
В счастье отец молодой
В дом свой его приглашает.

Стол приказали накрыть
Сразу хозяева дома,
Чтобы отблагодарить
За это чудо святого.

Только несчастная мать
После потери сознанья
Сына не может признать,
Взглядом скользя без вниманья,

И, как лунатик, сидит,
Будто ничто ей не нужно. . .
Ей Доминик говорит:
- Ну-ка, родная, откушай

Этот кусочек угря,
Пусть он тебе помогает. . .
Блюдо он ей передал,
Ласково благословляя.

И Доминик, так сказав,
С жаром за мать помолился. . .
Сразу в потухших глазах
Вновь огонёк засветился

Матери; съела она
То, что он дал ей откушать -
Вновь посетила весна
Захолодевшую душу,

Тот, что сковал её, лёд
Горя и боли - растаял.
Сына она узнаёт
И вся от счастья сияет.

Радость опять среди них,
Все прославляют святого,
Но говорит Доминик:
- Благодарите лишь Бога.
13.05. * * *
Дорога крутая в суровых горах,
Прекрасная и непростая,
Опасности ждут кое-где в ледниках,
И снег на вершинах сверкает.

Так с другом в Италию шёл Доминик.
Дорога чрез Альпы лежала,
Близко уж пути завершение их -
Давно позади перевалы,

Уж на горизонте долины, сады
Видны чуть, зовут их и манят. . .
Но вдруг не хватило в дороге еды,
И долго стонал"умираю "

И падал без сил Иоанн молодой. . .
Тогда Доминик помолился
И вдруг со словами:" Иди за едой"-
К послушнику он обратился:

- Ты шутишь, наверно, откуда в горах
Внезапно еде очутиться?
Прошу тебя, дай я закрою глаза,
Чтоб тихо мне с жизнью проститься.

- О нет, милый друг, не спеши умирать,-
Его Доминик умоляет, -
Что стоит тебе там, вдали поискать -
Взгляни, между теми камнями. . .

Туда Иоанн неохотно идёт,
От жизни почти отрешившись,
Уверен, что там ничего не найдёт,
Но всё же, над камнем склонившись,

 
Вдруг он моментально лицом просиял,
Расправив усталые плечи -
Пред ним в полотенце хлеб тёплый лежал,
Как будто бы только из печи.

Он хлеб прижимает, лаская, к себе,
И делит его осторожно,
Счастливо вкушая подарок небес,
Ловя аромат невозможный.

Они утолили свой голод вполне,
И даже немного осталось. . .
- Скажи, Доминик, с этим делать что мне?
- Сложи всё туда, где лежало. . .

Осталось то место уже позади,
И вдруг Иоанн замирает:
- Послушай меня, Доминик, погоди,
Я только сейчас понимаю,

Что не было в этих горах никогда
Людских ни домов, ни селений,
Но, право, откуда же взялся тогда
Тот хлеб, что мы только что ели?!

Его Доминик вопрошает тогда:
- Насытился ты, иль не очень?
Ответил послушник: - Конечно же, да!
- Тогда и не думай о прочем.

За всё, что случилось, возблагодари
Ты только всевышнего Бога,
И снова вперёд веселее смотри,
Свою продолжая дорогу.

И с ним согласившись, послушно кивнуть
Был рад Иоанн, улыбаясь,
И вновь они с песней продолжили путь,
Красотами гор наслаждаясь.

Груз разных забот, что мешает в пути,
Отбросивши без сожаленья,
Им было открыто блаженство идти,
Доверившись лишь Провиденью.
26.05.
* * *
Всех Доминик с улыбкою встречал,
И ему души люди раскрывали,
Лишь когда он кому-то сострадал,
В его лице сквозила тень печали.

 
Со всеми он всегда приветлив был,
С любовью шёл к неверным и к евреям,
Еретиками был лишь нелюбим
За то, что к ним суров был в обличеньях.

Всегда вокруг добро распрострнял,
И всех учил любить и славить Бога,
И сам Ему молитвы воспевал;
Он жил всегда бесхитростно и строго,

Он не имел и кельи никогда,
Да и вообще к прибежищу любому
Не прилепляясь, странствовал всегда,
Любил скитаться, не имея дома.

Когда он вновь в дорогу выходил,
На Бога лишь надежды возлагая,
С собой совсем он денег не хранил,
Всех Провиденью верить призывая.

Всегда с собой Евангелье хранил
Матфея он и Павловы посланья,
И когда он в пути с друзьями был,
На них читал им часто толкованья.

А иногда с улыбкой говорил
Друзьям опять про Осию пророка,
Который всё в пустыню уходил,
Чтобы внимать душою гласу Бога.

И Доминик тогда, как тот пророк,
Шёл от друзей поодаль в размышленьи,
Но никогда он не был одинок -
Господь ему слал сердца утешенье.

Любил он мёд Евангелия слов,
Всегда читал их и, повторяя,
Оттуда черпал он свою любовь,
Её потом всем людям раздавая.

И в храме Божьем он так быть любил,
Что даже если где приют давали
Ему в пути, он в дом не заходил,
Не помолившись перед этим в храме.

Печаль в его задумчивых глазах
Порой светилась, или снова радость
Цвела опять улыбкой на устах,
Даря душе его и сердцу младость.

Он в покаяньи слёзы проливал
И за чужие плакал прегрешенья. . .
Он говорил, Господь ему давал
Без промедленья все его прошенья.

Не знаю я, кто церкви разделил,
Но знаю я, деление не строго:
Ведь он по духу православным был,
Своею жизнью верно славя Бога.

На небесах нет множества церквей,
Она всегда единой пребывает,
И всех святых, что просияли в ней,
Уже, конечно, там не разделяют.

Не все пока смогли это понять,
Но так хочу я в православных ликах
И в православных святцах увидать
Я так хочу святого Доминика. . .
12.05.-27.06.
* * *
Один Болоньи знатный гражданин
Монастырю святого Николая
Своей земли участок подарил;
Но Доминик сказал ему: - Ты знаешь,

Друг мой, твой дар принять я не могу.
Хочу, чтоб все понять бы нас сумели,
И так своих я братьев берегу,
Чтоб ничего мы в мире не имели.

И никакую собственность иметь
Я никогда совсем им не позволю,
И мы не сможем взять земли твоей,
Пускай она останется с тобою, -

Ему сказал сурово Доминик;
Он документ на землю поднимает,
Показывает всем и в тот же миг
Без сожаленья в клочьи разрывает.

- Пусть кто-то будет "Зря ты отказал"
Мне говорить - вновь стану повторять я,
Что я всегда о бедности мечтал
И к ней любовь вселяю в сердце братьев.

Будь моя воля, я бы запретил,
Чтоб шёлк и пурпур не употребляли
И в храмах мы; и должен лишь потир
Быть золотым, - иное не признаю.

Я был бы счастлив, если бы друзья
Мои бы стали на меня похожи
И так же жили бедно, как и я -
Чтоб одевать всегда одно и то же,

 
Чтоб в жизни роскошь в корне отвергать
И доверять всецело Провиденью,
И во дворцы и замки превращать
Монастыри мы права не имеем.

Стал келарь пищи как-то прибавлять,
Когда обед в монастыре готовил.
- Не смей, - сказал я,- братьев убивать,
Давая им количество такое:

И так два блюда мы едим всего
И этого бывает даже много,
Вот мне всегда хватает одного,
И я живу прекрасно, слава Богу.

Да, чтобы жили братья так, как я,
Я часто очень думаю, мечтаю,
И говорят поэтому друзья:
- Ты хочешь, чтоб мы ангелами стали?!

И мы снисходим к немощам опять,
И в чём-то надо делать послабленья,
Но всё ж стремимся ангелами стать
Мы на земле - чрез чистое служенье.
28.08.
* * *
Был случай раз: в обители настал
Час собираться братьям всем к обеду;
Вдруг к Доминику брат один вбежал:
- Отец святой, у нас запасов нету!

Не знаю, кто еду распределял,
Но что судить теперь - как быть, неясно. . .
А Доминик вдруг как-то просиял
И так сказал: - Да это же прекрасно!

- Не понял ты, у нас дела с едой
Совсем плачевны, хуже не бывает!
Но Доминик сказал ему: - Брат мой,
Прекрасно я всё это понимаю.

Я покажу вам прелесть нищеты,
Как сладко быть без пищи, без богатства,
Коль Провиденью только веришь ты. . .
И братьям всем вели скорей собраться.

Вот сели все за длинный чистый стол;
Одни из братьев недоумевают,
Еды ведь нет, собрались мы на что?
А Доминик вдруг руки воздевает

 
И поднимает вверх глаза свои,
И начинает он молиться с жаром.
- За нищету,- он братьям говорит,-
Должны воздать мы Богу благодарность.

Господь нас этим хочет научить,
Чтоб на него имели мы надежду.
Но не успел он и договорить -
Вдруг в зал вошли два юноши в одеждах

Белее снега; и в руках у них
С едою свежей две корзины были;
И восхваляя Бога, Доминик
Раздал всем братьям дар, что получили

Они от Бога; так Господь опять
К ним показал Своё Благоволенье,
Их научив надежд не оставлять
И доверять всецело Провиденью.

А вот ещё был случай как-то раз,
Что к Доминику братья вновь вбегают
И говорят: хлеб кончился у нас,
А два куска на всех нам не хватает.

- Ну сколько ж я могу вам повторять,-
Так Доминик , вздохнув, сказал. - ступайте,
Учитесь Богу в жизни доверять
И смело всех на трапезу сзывайте.

Собрались все. Вновь видят стол пустым.
Тут начал кто-то говорить в печали:
- Неужто нынче мы не поедим?
Мы как-то это и не намечали.

Пусть сам как ангел Доминик живёт,
Что хочет пусть творит - не запрещаем,
Но если нам еды он не найдёт,
То скажем мы, что жить так не желаем.

А Доминик велел нарезать хлеб,
Сложил в корзину и, её дав другу,
Сказал: - Иди и понемногу всем
Ты раздавай, стол обходя по кругу.

Тот головой кивает: - Хорошо,-
И стал идти, всем этот хлеб давая.
Он стол уже по кругу обошёл
И вдруг увидел, что не убывает

В корзине хлеба вовсе; и опять
По кругу тут пошёл он уж смелее,
И продолжал он братьям раздавать
Весь хлеб, пока ещё все есть хотели.

И Доминик опять им всем сказал:
- Господь к нам милость вновь Свою являет,
И Он нам этим чудом показал,
Что никогда он нас не оставляет. 28.06.
* * *
Однажды к Доминику постучал
Тот брат, что за больными был назначен
Ухаживать; войдя, он показал
Сосуд пустой и молвил: - Незадача,

У нас совсем закончилось вино,
Что мы всегда больным своим давали,
А так необходимо им оно,
И что придумать, знаю я едва ли.

Вина нам, может, где-нибудь купить?
Но мы деньгами не располагаем. . .
- Нет, мы иначе можем поступить,-
Так Доминик мгновенно отвечает.

На Провиденье только уповать
Мы все должны, надежд не оставляя,
И Бог нам сможет милосердно дать
Всё то, о чём его мы умоляем.

И для того, чтобы лечить больных,
Поможет Бог - сосуд вновь станет полон,-
Сказал так с полной верой Доминик
И, взяв сосуд, благословил его он

И на минуту лишь глаза закрыл,
Лицо с молитвой к небу поднимая,
И, когда вновь главу он опустил,
То уже Богу славу воссылая.

Спасибо брат спешил ему сказать:
- Сосуд по воле Божьей полон снова,
И можем мы больным теперь опять
Давать вина искристо-золотого.
28.06.
* * *
В Болонью прибыл Доминик
И проповедовал студентам,
Преподавал и часто их
Он в церкви Божьей исповедал.

Средь слушавших его один
Студент был, звавшийся Стефаном;
Он Доминика полюбил
И с ним встречался постоянно

 
И исповедовал ему
Свои поступки, прегрешенья,
К нему как к другу своему
Он шел всегда за утешеньем.

Стефан раз как-то вечерком
Присел поужинать с друзьями,
И тут внезапно в дом его
Доминиканцы постучали.

Стефан, конечно, их не ждал
И с удивлением великим
Он дверь открыл и услыхал:
- Ты срочно нужен Доминику.

- Сперва доем свой ужин я,-
Стефан лениво отвечает.
Но вновь зовут они: - Тебя
Немедля видеть он желает.

Стефан собрался, и пошли
Они по городу ночному.
И вскоре братья привели
Его уж в дом, ему знакомый.

И Доминик пред ним предстал,
А с ним стояли братья рядом;
И строго им святой сказал:
- Стефану научиться надо

Как делают земной поклон;
Стефана братья окружили,
Хоть был 7он очень удивлён,
И на колени опустили

Его; он голову поднял
И вдруг увидел с изумленьем,
Что Доминик ему подал
Доминиканцев облаченье,

Сказав ему: - В одежде сей
Тебе оружие даётся,
На протяженьи жизни всей
Им будешь с дьяволом бороться.

И тут отбросил навсегда
Стефан раздумья и сомненья
И принял радостно тогда
В доминиканцы постриженье.

И не пришлось жалеть потом,
Что выбрал эту он дорогу;
И он прославился в своём
Служеньи истинному Богу.
27.06.
* * *
Флоренция! К тебе я припадаю,
Тебя увидев, я уж всей душой
В тебя влюбился. . . Верь мне, я считаю,
Ты станешь вскоре чистой и святой,

И будешь ты соборами одета,
И благодать Господня озарит
Тебя, душою я предвижу это,
И расцветут в тебе монастыри,

И станешь ты святой страной искусства,
И будешь многих гениев рождать,
И лишь потом настанет время грусти,
Когда ты станешь снова увядать,

Когда тебя постигнет развращенье,
Ты будешь вновь без света, чистоты,
И вновь времён античных возвращенья
И возрождения захочешь ты.

Но верю я, что сохранишь ты, всё же
Всё то, что я здесь начал насаждать,
|И твой расцвет и твою славу тоже
Уже могу сейчас предугадать.

И силуэт прекраснейшего храма
Уже я вижу у брегов Арно,
Он здесь возникнет поздно или рано,
В мечтах он мне явлен уже давно,

И здесь ещё монастыри возникнут,
Их представлялась вновь мне красота,
И в этом месте имя Доминика,
Я верю, не забудут никогда.
04.07.
* * *
Суровая, холодная зима.
Метель метёт на улицах Парижа.
Белы от снега улицы, дома. . .
- О неужели больше не увижу

Я светлых дней и радостной весны,
И для меня весь этот мир исчезнет?
О, почему мы уходить должны? -
Так восклицает на одре болезни

В слезах печали горько Реджинальд. . .
Но нет, ему никто не отвечает,
Его друзья подавленно молчат,
Постель больного грустно окружая,

 
И только слёзы капают из глаз -
Как в мире всё меняется мгновенно!
За что нить жизни этой прервалась,
Такой прекрасной и такой бесценной?

Совсем недавно он был полон сил,
И ничего беды не предвещало,
Он нёс служенье, он горел и жил,
И здесь в Париже речь его звучала. . .

Ему бы жить, опять встречать рассвет,
Его друзья печальные вздыхают. . .
Но уже высший, новый Божий свет
Для Реджинальда скоро воссияет.

Такие люди не живут - горят
И от любви Божественной сгорают,
Нет, не земля их дом, а райский сад,
И их Господь так рано призывает. . .
 
И на постели Реджинальд лежит,
И на глазах с минутой каждой тает,
Канон печальный на исход души
Его друзья в рыданиях читают.

И смерти смело он глядит в лицо,
И сам молитвы тихо повторяет. . .
Друзей плотней сжимается кольцо,
Последний миг прощанья наступает.

Они простились, он их всех обнял,
Друзьям желая утешаться в Боге. . .
И друг один тогда ему сказал:
- Ты себе выбрал орден слишком строгий

И, в нём трудясь, себя ты не сберёг,
В нём жизнь твоя мгновенно износилась,
И ты её дотла в служеньи сжёг -
Признайся, орден твой был не по силам?

- Нет, мне в нём было слишком хорошо,-
Ответил Реджинальд со вдохновеньем,
Потом глаза закрыл. . . и отошёл.
Ко Господу в небесные селенья.

И плакал Доминик, узнав о том,
День для него вдруг превратился в вечер. . .
Но он сказал о друге дорогом:
- О, встретимся мы снова,
в жизни вечной!
28.05.
* * *
 
Настало лето, золотые дни,
Пришла Пятидесятница святая,
И в этот день свой орден Доминик
В Рим на собор совместный созывает.

После молитв и службы уж начать
Пришёл час всех вопросов обсужденье,
И самый главный был - как поступать
С тем, что им дарят деньги и именья?

- О только добродетелей своих
Владельцами пусть братья пребывают! -
Так пламенно и смело Доминик,
Горя любовью к бедности, взывает.

- Но всё же будет много больше нас,-
Он вспомнил Богом данное виденье,-
И жить лишь так, как мы живём сейчас,
Без денег, положась на Провиденье,

Уже не сможет множество людей,
И потому - пойдём на послабленья,
Чтоб в бедности живя и в чистоте,
Мы допускали б общее именье.

Решимся мы на это с этих пор,-
Сказал он братьям, - только, без сомненья,
Сперва должны всегда мы для сестёр
Давать подарки или приношенья,

Которые нам будут присылать. . .
Ведь мы не в Царстве Божием, а в мире
Живём, и надо трезво рассуждать, -
Решил собор; и дальше приступили

Все к делу тоже важному; они
Искали, кто же орден их возглавит,
И все сказали: - Ясно, Доминик,
Сомнений даже тут не возникает,

Он орден наш задумал, основал,
Благодаря ему мы процветаем,
И чтобы он его и возглавлял -
Усердно мы и просим и желаем.

Их Доминик напрасно умолял
Не возлагать ответственность такую
Ему на плечи: - Не достоин я, -
Он говорил, но братья - ни в какую.

И дать своё согласье принуждён
Он был тогда - лишь только по смиренью
Всех убедил, чтоб не один лишь он
Держал над ними это управленье,

И сделал так, чтоб эта власть была
Разделена меж многими по чести,
Чтобы решать важнейшие дела
Уж не один кто должен был, а вместе,

Чтоб дух единства в ордене царил
И никогда бы в нём не истощился. . .
Всех Доминик на то благословил,
И так собор на этом прекратился.
26.06.

* * *
- Франциск, мой друг, приветствую тебя!
О, как я рад тебя увидеть снова!
Ликует и поёт душа моя,
В Кремоне встретив друга дорогого.

- О Доминик, приветствую, друг мой! . . .
Франциск ему с улыбкой отвечает. -
Я тоже рад, что нынче я с тобой
Счастливо и внезапно так встречаюсь.

Скажи скорей, что привело тебя
В мою страну, Италию родную?
- Сюда пришёл вести служенье я,
В стране прекрасной ереси бушуют,

Но я хочу её отвоевать,
Чтобы в ней Церковь утвердилась снова,
Иду глаза заблудшим открывать,
Даря им свет Евангельского слова.

Мой друг, а как ведёшь служенье ты?
Я от тебя теперь узнать желаю.
- Ищу я древней, свежей чистоты
И нищету и радость возвращаю,

Чтоб наши души осветились вновь
И чтоб зарёй прекрасною всходила
В сердцах людей ко господу любовь
И мир холодный снова озарила.

Как нелегко служение, друг мой,
И иногда бывает одиноко,
Но вспоминаю я, что мы с тобой
Творим одну и ту же волю Бога.

Чтоб просвещать и к вере обращать,
Всех приводя к Евангельскому свету,
Был избран ты. И я, чтоб возвращать
Любовь в сердца и быть её поэтом.


И Доминик сказал: - Ты прав, друг мой,
Пусть даже вскоре мы простимся снова,
Мы будем вечно братьями с тобой
И будем вместе навсегда духовно.

Нас никогда не смогут разделить,
Взяв одного отдельно от другого.
Мы будем вместе жить, служить, светить
И одного любить и славить Бога.

Вдруг подошли к двоим святым в тот миг
Те братья, что с Франциском жизнь связали;
Увидев их, спросил их Доминик:
- Вы нас о чём-то попросить желали?

Один из них сказал: - Отец святой,
У нас сейчас, к большому сожаленью,
В монастыре вновь трудности с водой,
И мы пришли просить благословенья,

Чтобы вода была у нас чиста,
Чтоб ей в колодцах жемчугом искриться,
И быть всегда такою в сих местах -
Мы просим вас усердно помолиться.

Им головою Доминик кивнул
И повелел принесть ведро с водою,
Потом его Франциску протянул:
- Благослови, мой друг, Господь с тобою!

Но дал ему Франциск ведро назад:
- Нет, у меня такого права нету,
Благослови ты, мой отец и брат,
Ты более достоин сделать это.

Ему опять упорно Доминик
Твердит: - Мой друг, ну в чём же здесь вопросы?
Ты сделай это ради чад своих,
Они ведь нас об этом чуде просят.

Ему Франциск в смирении своём
Опять ведро с улыбкой возвращает:
- Благослови его, отец святой,
О том тебя прошу и умоляю.

Ты старше и достойнее меня
И ты в служеньи перед Богом первый
И силою духовного огня
И своей чистой пламенною верой. . .

Когда я только покидал дом свой,
Весь отдаваясь попеченью Бога,
Ты с чистой верой, в нищете святой
По Лангедокским уж бродил дорогам.

Ты был не просто сын своей страны,
Но сын вселенной и святого рая. . .
- Но перед Богом будем мы равны,-
Вновь Доминик Франциску отвечает.

- И перед Ним мы вместе предстоим,
К Нему вдвоём взойдя в святом полёте.
И каждый пусть из нас неповторим,
Но мы с тобой едины в высшем счёте!

- Но всё ж прошу я, друг мой Доминик,
Давай окончим наши пререканья.
Благослови колодцы чад моих,
Моё исполни скромное желанье.

Кивнув послушно, Доминик вздохнул
И, в небеса взглянув со вдохновеньем,
Он над водою руку протянул
И к ней призвал небес благословенье.

Потом пошёл за братьями туда,
Где они свой колодец освящали,
И возгласы" Очистилась вода!"
Они вдвоём с Франциском услыхали.

И обнялись друзья святые вновь,
И лица их сияли дивным светом,
И в них горела чистая любовь,
Которой выше и прекрасней нету.

Сейчас, когда их дом - уж райский сад,
Они, жильцы блаженного селенья,
Всё так же вместе Богу предстоят
И вместе шлют Ему за нас моленья.

И когда ты о чём-то просишь их,
То знай, уже ответ небесный близко,
Коль о тебе молился Доминик
И друг его - святой Франциск Асизский.
29.05.
* * *
Божий храм прекрасен, чист и светел,
И должны его мы посещать
Постоянно, - всем духовным детям
Доминик старался завещать.

В храме видел он источник света,
Дом, храняший Божью благодать,
И хотел он, чтобы мы за это
Храм святой учились почитать.

 

Храм собой пространство освящает,
Благодать сбирая, чтоб дарить
Нам её; и ею же сияют
Постоянно все монастыри.

И когда святое одеянье
Из Церквей покроет земли все,
Благодати Божией сиянье
Тут увидим мы во всей красе.

Потому обязаны всегда мы
Сев духовный свой не прекращать
И везде обители и храмы
К славе Божией распространять.

И всегда, когда он был в дороге
И в селеньи церковь замечал,
То пока в ней помолиться Богу
Он не мог - пути не продолжал.

Ну а если в церковь приходил он,
И была возможность отслужить
Там ему святую литургию -
Бога рад он был благодарить.

За устава верным исполненьем
Он всегда в монастырях следил,
Чтоб служили в строгости, без лени,
И всегда, когда он приходил

Даже пусть в обитель и чужую -
Он всегда в ней раньше всех вставал
И воспеть  чтоб Богу песнь святую,
Он всех братьев утром поднимал.

И его с радушием встречали
Люди все во всех монастырях;
Он однажды как-то в Пармазале
Оказался ночью при дверях

В монастырь Коломбы; постеснялся
Всех будить, решил он ждать зари,
Лёг у двери и . . . вдруг оказался
Чудом он в монастыре внутри.

Никогда ему все дни служенья
Не кончал Господь наш помогать. . .
Храмов и монастырей значенье
Доминик любил нам открывать.
26.06.
* * *
 
В Болонью вернулся опять Доминик,
Пришлось там ему повстречаться
С одним из знакомых давнишних своих
Из ордена цистерцианцев.

И вместе беседу они повели
Друг с другом в согласьи спокойном.
Сперва о делах говорили своих,
Затем речь зашла про другое,

И как-то беседовать стали, о чём
Кто Господа просит в моленьях,
И как же им Бог в милосердьи Своём
Молитв совершал исполненье.

Сперва очень долго рассказывал друг,
Как он в своей жизни молился;
К нему же с большой откровенностью вдруг
Тогда Доминик обратился:

- Ты знаешь, ни разу Бог не отказал
Пока что в моих мне прошеньях. . .
- Не верю, однако ж, покуда я сам
Не встречу тому подтвержденья,-

Ответил тот цистерцианец ему; -
Но сам всё хочу увидать я:
Тогда не исполнишь, скажи, почему,
Желание давнее братьев,

Чтоб в наш монастырь наконец-то вступил
Известный учёный болонский,
Тебе он известен, конечно, как им:
Конрад из земли из Тевтонской,

К нему все студенты охотно идут
И все к нему рвутся учиться. . .
Его твои бртья так в ордене ждут!
- Ну что ж, я могу помолиться, -

Ответил смиренно ему Доминик
И чистым проникнувшись рвеньем,
Об этом тогда помолились они,
Вдвоём тут же став на колени.

Наутро на службе гимн светлый звучал
На праздник святого Успенья. . .
И в храме пред ними Конрад вдруг предстал
И слёзно молил постриженья.

Поверили все Доминику в тот час
В молитв всех его исполненье. . .
Просите его помолиться за вас -
Исполнится ваше прошенье! . . .
29.05.
* * *
Друзья однажды развлеченье
Себе хотели отыскать:
- Дружок наш принял простриженье,
Его мы сходим повидать!

Под монастырскими стенами
Собравшись, начали кричать:
- Фома, что ж ты расстался с нами,
Иль больше нас не хочешь знать?

- Фома, а ну-ка, выходи-ка,-
Их вопль окрестность огласил, -
А то подался к Доминику,
А про друзей своих забыл!

- Иль вы там ангелами стали,
Совсем отрёкшись от земли? . . .
Уж братья слушать их устали
И так беседу повели:

- Кто это снова беспокоит
Наш монастырь, крича вдали?
- Ах, это, видимо, за мною
Опять друзья мои пришли,-

Сказал Фома, что ненадолго
Пред этим лишь постригся тут. -
Спущусь-ка к ним я ненадолго,
А то покоя не дадут..

И за ворота он ступает,
К друзьям направившись своим,
Его мгновенно окружают
Они толпой и все над ним

Подшучивать тут стали дружно:
- Ну и оделся ты смешно!
- А это что, зачем вам нужно?
- Причёску ты сменил давно?

- И что, домой совсем не хочешь?
- В таком-то виде? Брось шутить!
Да он больной, наверно! - Точно,
Его нам надо полечить!

Один всех громче восклицает:
- Брось блажь, домой вернись опять!
И у Фомы тут начинают
Дружки одежду отбирать.

 
Уж плащ сорвали с воплем диким,
Уже сдирают скапуляр. . .
Фома вдруг пал на землю с криком:
- Мне больно, я горю, пожар!

Горит всё тело, Боже, Боже1 -
Кричит он. В ужасе друзья:
- Ох, кто же нам теперь поможет?
Ужель спасти его нельзя?


- Скорей, от солнца заслоните,
Воды! - друзья его кричат.
- Нет, всё же в монастырь несите
Его немедленно назад.

Друзья, потупившись, в печали
К больному другу подошли,
Его заботливо подняли
И вновь в обитель понесли.

Все, их встречая, замирали,
Им указуя путь вперёд.
Они ж, неся его, страдали -
Неужто наш Фома умрёт?

В постель тихонько опускают
Они несчастного Фому,
Уж как помочь ему, не знают,
Лишь с болью, горестно ему

- Фома, мы молим о прощеньи,-
Друзья в печали говорят,
Доминиканцев облаченья
Вновь протянув ему назад.

На них печальный взгляд кидая
Своих глубоких грустных глаз,
Фома сказал: - Я всех прощаю
И не имею зла на вас.

Друзья отходят, без надежды
Живым уж друга своего
Увидеть. . . Бедные одежды
Накинув с грустью на него,

Они упали на колени,
Молитву начали читать -
Вдруг отпечаток смертной тени
С лица Фомы исчез; стонать

 
Он прекратил, и оживился,
И светел стал страдальца лик,
И жар палящий прекратился. . .
И тут вошёл к ним Доминик.

Он мудрым и спокойным взглядом
Обвёл друзей, потом вздохнул,
Сел на кровать с Фомою рядом
И нежно так ему шепнул:

- Друг мой, поверь мне, без сомненья,
Тебя Господь наш защитил,
Ведь ты надежду и терпенье
При испытаньи проявил.

Так Бог открыл мне, я всё знаю,-
Вновь Доминик сказал, любя
Благословенье подавая -
Ведь я молился за тебя. . .
25.06.
* * *
Шум, крики у стен и толпа у дверей
Стучит в монастырь, угрожая,
И братья спешат к Доминику скорней:
- Что делать нам? Нас осаждают!

- Они не сказали, добиться чего
Желают своим нападеньем?
- Да требуют друга отдать своего,
Что принял у нас постриженье.

Не знаем, что делать с такою бедой,
Быть может, послать за подмогой?
Но их призывает спокойно святой
Надеяться только на Бога:

- А вы поглядите, друзья, из окна, -
Их так Доминик утешает. -
Я вижу уж множество ангелов там,
Которые нас защищают.

И нам не страшна никакая беда,
Не бойтесь смущенья любого,
Ведь наш монастырь охраняют всегда
Бессмертные воины Бога.

Доверимся Господу, братья мои! -
И так все они поступили. . .
И правда, в тот миг растерялись враги,
Оружье своё опустили.

 
Им вышел навстречу с улыбкой их друг.
Принявший уже постриженье,
И пыл свой они все оставили вдруг,
Смиренно прося о прощеньи.

И принял приветливо их Доминик -
Друзьями враги теперь стали!
Когда монастырь покидали они,
Им братья вслед долго махали. . .
28.05.
* * *
О Доминике слава разносилась
Уже повсюду словно о святом,
И два студента как-то сговорились
Пойти самим и убедиться в том.

Придя к нему, его застали в храме;
Один спросил: - Как сможем объяснить
Зачем пришли? - Мы скажем, что с грехами
Порвав, хотим прощенье получить.

- Тогда сперва, чтоб не было обмана,
С тобою вместе исповедь пройдём,
Там принесём в проступках покаянье,
А уж затем к нему мы подойдём.

Вот исповедь прошла, и к Доминику
Один студент, стесняясь, подошёл:
- Отец, о твоих подвигах великих
По всей стране известно хорошо,

И о твоих пред Господом заслугах
Наслышан я, поэтому тебя
Хочу просить я как отца иль друга
Немного помолиться за меня,

Я все грехи свои и прегрешенья
На исповеди только что открыл. . .
И Доминик кивнул: - Твоё прошенье
По сердцу мне, я помолюсь, мой сын.

Пред алтарём святым он в то мгновенье
Свою молитву тихо сотворил
И, юноше дая благословенье,
Сказал: - Иди, Господь тебя простил.

- В душе тепло, и свет, о милость Божья,
Я чувствую свободу от греха! -
Сказал студент и друга просит: - Тоже
Скорей, как я, ты поспеши туда,



 
Такое ты получишь утешенье. . .
И к Доминику тот студент второй
Придя, сказал: - Я тоже разрешенья
Пришёл просить тебя, отец святой,

И мною были все грехи открыты,
Ты помолись, прошу я, за меня. . .
Согласно начал Доминик молитву,
Но тут же снова он от алтаря

Вдруг обернулся; но теперь уж строго
Он на студента взгляд свой устремил
И недовольным голосом святого:
- Ты говоришь, ты все грехи открыл?!

И Доминик всё строже обличает,
И юноше не деться никуда:
- Ах, милый друг, ну кто ж грехи скрывает,
Пусть даже и из ложного стыда.

Ах, право же, стыдиться тут не стоит,
Ну, хочешь, я тебе твой грех скажу,
Ты в нём тогда покайся предо мною,
И я тебя пред Богом разрешу.

- О, ты насквозь мою увидел душу! -
Студент счастливый не находит слов. -
Теперь я знаю то, что впредь не струшу
И никогда не утаю грехов.

И Доминик усердно помолился,
И отпустил студенту все грехи,
И со друзьями ласково простился,
И в радости они домой пошли.
21.05.
* * *
Люблю к его иконе подходить,
И вновь к его тянусь душою лику,
И так хочу суметь всем объяснить -
За что же так любдю я Доминика? . .

Он был в народе горячо любим;
Всегда, как его проповеди ждали,
К монастырю с рассвета шли за ним
И в храм толпой его сопровождали.

Он братьев всех жить строго призывал;
Но если обладал талантом кто-то
Для проповеди - он освобождал
Его тогда и слал уж не работать,

 
Но дар полнее реализовать
В достойнейшем апостольском служеньи;
Он запрещал с собою деньги брать,
Уча всех братьев верить Провиденью.

А если он внезапно узнавал,
Что у кого-то деньги были втайне,
То он за то любовно укорял
И назначал за это покаянья.

Он наслаждаться бедностью учил,
Хотел, чтоб все по-христиански жили,
И всем любовь обильную дарил;
Его однажды как-то раз спросили,

Откуда же все знания свои
И качества души он получает?
Сказал он: - Книга вечная любви -
Евангелье - сему нас научает.

Он трём вещам людей учил всегда:
Беседовать о Боге или с Богом,
Не брать с собою денег никогда,
А верить в помощь Божию в дороге,

И собственности в дар не принимать;
Духовные богатства - всех дороже,
И завещал всё время изучать,
Другим передавая, Слово Божье.
07.07. * * *
Святой нередко дьявола встречал;
Ему усердно помешать пытались,
Но каждый раз чертей он посрамлял,
И все они с позором удалялись.

Вот он однажды вечером сидел
Задумавшись, читая тихо книгу,
Его же демон искусить хотел
И приставал нещадно к Доминику.

Вниманья тот сперва не обращал,
Но демон разыгрался слишком много,
И Доминик терпеть его устал
И, с места встав, так приказал он строго:

- А ну-ка, демон, мне ты послужи,
Во имя Божье я повелеваю:
Ты тут постой и свечку подержи,
А я покуда книгу дочитаю.

 
Бес разозлился, но ни дать ни взять
Его так сила крестная сломила,
Что был он сразу принуждён стоять,
Свеча ж меж тем всё меньше становилась,

Пока не стала руки обжигать;
И о пощаде демон тут взмолился. . .
Тут книгу кончил Доминик читать,
Сказал: «Уйди!» - и демон испарился..

Была другая встреча как-то раз,
Наш Доминик однажды задержался,
Спать не ложась, и ночью в поздний час
Вдруг в коридоре с бесом повстречался.

Его крестом он тут же осенил,
И ничего не мог уж демон сделать,
А Доминик сурово вопросил:
- Ты что ж здесь бродишь, для какого дела?

- Я поживиться чем-нибудь ищу. . .
- Когда все спят, добыча тут какая?
- То снов дурных кому-то напущу,
То не вставать желание внушаю,

И расслабленье навожу на них. . .
Тогда с собою беса в храм приводит
И вопрошает снова Доминик:
- А здесь твоё занятие какое?

- Здесь я люблю монахов искушать -
Пускай они на службу опоздают,
Учу я их в рассеянность впадать
И уходить пораньше подбиваю.

В трапезной демон засмеялся так:
- Ну кто ж поесть побольше не желает?
В приёмной он смеётся: - Суета
И пустословье, смех тут процветают.

В капитуле он вырывался: - Ах,
Я это место ненавижу кровно,
Здесь твои братья каются в грехах,
Что приобрёл я, здесь теряю снова.

Тут Доминик «Уйди» ему сказал,
И демон сгинул тут же в то мгновенье,
Святой же братьев утром всех созвал
И им прочёл большое поученье,

Как надо им в служеньи ревновать
И часто исповедь свершать святую,
И искушенья силы побеждать
Бог милосердный им тогда дарует.
07.07.
* * *
Вновь вера наша ослабела,
Я так помочь желаю ей,
Хочу я, чтобы больше делу
Служило моему людей,

Чтобы, семьи не покидая,-
Посильно Господу служить,
Усердно веру возгревая
В глубинах сердца и души.

Постричься сразу  - это строго
И непривычно для людей,
И мы вести служенье Богу
Должны начать в семье своей,

Усердно возносить моленья,
Ночные бденья соблюдать
И в правой вере просвещенье
Вокруг себя распространять.

И данный Господом по силам
Нести крест на своих плечах:
Одни назначены для мира,
Другие - жить в монастырях,

Но в мире должно, без сомненья,
Жить выше, строже начинать -
Как к монастырскому служенью
Уже себя приготовлять.

О да, я загорелся этим,
И это рвенье не унять:
Я так желаю Орден Третий
В миру живущих основать,

Для всех, имеющих желанье
К тому, чтоб жизнь была чиста -
Их примет орден под названьем
«Святое воинство Христа». . .
02.07.
* * *
Прощай, о Рим, любимый город мой. . .
Я знаю точно, сердцем ощущаю,
В последний раз я виделся с тобой
И я тебя навечно покидаю.

О, как бесценна каждая деталь!
Смотрю, смотрю и снова сердце радо,
Но душу сжала острая печаль -
Я не вернусь. . . Но нет, о том не надо.

 
Но снова я по улицам пройду,
Вдыхая воздух свежий утром рано,
И сердцу вновь покой и свет найду
И помолюсь в святынях Ватикана. . .

Я душу снова радостным займу,
Чтобы её тоскою не щемило -
Я встретил друга, приходил к нему,
И нам сегодня церковь подарил он -

Святой Мадонны новый храм в Фанжо
Епископ Фульк дал щедрою рукою,
Как это всё для братьев хорошо! -
Я радуюсь. . . Но снова - что со мною,

И почему предчувствия томят
И нагоняют новые смущенья,
Что больше в Риме мне не побывать -
Последнее шестое посещенье. . .

Я не хочу и размышлять о том,
Но где-то сердцем чувствую и знаю, -
Стою сегодня в городе святом
И навсегда его запоминаю,

Чтоб в сокровенной сердца глубине
Жил Рим святой, и чтоб в душе был свежим
Лик города, что был так дорог мне,
Который я люблю тепло и нежно.

Прощай, земной и милый город Рим!
Передо мной уже встаёт в виденьях
Небесный новый град Иерусалим,
И ждёт меня Господь в Своих селеньях.
28.05.
* * *
Пятидесятница святая,
Цветущий май, поёт весна!
В наш монастырь в честь Николая
В Болонью возвращаюсь я.

Болонья, город мой любимый!
Давно я полюбил тебя
И, уж предчувствием томимый, -
Здесь навсегда останусь я,

С оттенком радостной печали
Я снова жизни улыбнусь,
Как друг мне город сей, я знаю,
Он ждал, когда же я вернусь.


 
И братья радостно встречают
Меня в обители родной.
Я вижу: кельи расширяют
Они; и в ревности святой

Я, взглядом дело их окинув,
Скажу: - Монахам не к лицу,
Блаженство бедности покинув,
Обитель приравнять к дворцу. . .

О да, я с ними строг бываю,
Но я прощаю всех опять. . .
И вновь собор я созываю,
Плоды всех дел стремясь узнать.

Сияет радостное лето,
И наш идёт собор святой:
Мы подошли к поре расцвета,
Я вижу в славе орден свой,

Его успех и расширенье,
Предвижу новые пути. . .
И думаю: отдохновенье
Настало время обрести.

Я орден свой благословляю
И вместе с ними в этот час
Вновь милость Божью призываю
Я драгоценную на вас. . .
06.07.
* * *
- Я в море светлых экзальтаций
Войду, в молитве растворюсь,
Желая в небеса подняться,
И к Богу сердцем устремлюсь.

Своей молитвой дерзновенной
Я Бога вновь прошу о том -
Любви я жажду полноценной
В соединеньи со Христом. . .

Когда же светлый миг настанет? -
Так сердцем Доминик взывал,
И в этот миг в златом сияньи
Пред ним Господень ангел встал.

Был Доминик в оцепененьи,
И ангел произнёс, любя:
- В святые райские селенья
Господь велел призвать тебя.

 
Приди, возлюбленный, любезный,
Войди в небесный наш чертог,
В обитель радости чудесной,
Куда зовёт тебя наш Бог.

Сказав так, ангел удалился,
Лишь взмах крыла оставил тень,
И тихо Доминик молился:
- Теперь я знаю смерти день.

Ещё до праздника Успенья
С друзьями навсегда прощусь
И уж в небесные селенья
Ко Господу переселюсь. . .

Но беспросветности печали
В ней было увидать нельзя,
И светлой радостью сияли
Его глубокие глаза:

Ведь смерть - не тлен, а возрожденье,
Не растворенье в никуда,
Но с Богом воссоединенье
В любви и свете навсегда.

Всё до деталей чётким, ярким
Увидел он вокруг в тот час,
И рядом с сердцем стало жарко:
- В последний раз, в последний раз

Как каждая деталь бесценна,
Что раньше и не видел ты,
Как чудно виденье мгновенной
Земного мира красоты,

Как больно с нею расставаться,
Как жизнь земная хороша!
Способна, право разорваться
Меж небом и землёй душа.

Мне этим счастьем не напиться,
Что, воздух свежий, грудь мне рвёшь?
Как сладко жизнью насладиться,
Коль знаешь день, когда умрёшь.

Приятно слушать пенье птицы
Или опять рассвет встречать,
И «Никогда не прекратится
Всё это!» - страстно повторять. . .

В одно мгновенье пролетает
Толпа желаний, мыслей, дел, -
Он с сожаленьем вспоминает:
- Как мало я всего успел. . .

Но пред глазами снова встанет
Тот ангел в свете золотом,
Что ласково зовёт и манит:
- Приди ко мне, в небесный дом,

Сей мир хорош, но всё ж в нём нету
Богообщенья полноты,
В стране немеркнущего света
Лишь обретёшь блаженство ты.

Приди, там радость бесконечна, -
Зов нежный слышится опять. . .
И день рожденья к жизни вечной
Стал Доминик с надеждой ждать.
21.05.
* * *
Был месяц август, и природа вновь
Стояла в тихой прелести печали,
Была пора для золотых плодов,
И хоть деревья зелены стояли,

Но в этот день осенний лист упал
В монастыре, вдруг пожелтев внезапно,
И где-то дождик серый зарыдал,
Роняя сверху, точно слёзы, капли.

Мир пребывал в предчувствии. В тиши.
И ощущал незримо приближенье,
Что для великой пламенной души
Миг наступал для вечного рожденья.

И золотым закат пылал огнём,
И мир тихонько начинал молиться:
- Покинув запад солнца, мы уйдём,
Чтобы Христову свету поклониться.

Средь облаков пылали купола,
И небеса почти прозрачны стали. . .
Весь мир уж ждал. Вселенная ждала.
И только люди ничего не знали.

И день, один из многих, угасал,
Уж разливался в небе, как обычно,
Огонь заката. . . Шумный сад стихал,
И замолкал уж нежный щебет птичий,

И благодать плыла в сей грустный час
Над красотою мира многоликой. . .
- Всё это вижу я в последний раз,-
Так пронеслось в душе у Доминика.

 
- В последний раз, я знаю, Боже мой,
Я вижу всё, что так родно и мило,
И Ты возьмёшь меня в Свой дом святой
И. . . почему-то сердце защемило. . .

Сгустилась ночь, лишь в облаках луна
Горела тускло. Свет её разлился
Как молоко. . . Всё смолкло. Тишина.
И тихо к храму Доминик спустился.

И стал один молиться в тишине,
Вновь руки к небу долго простирая,
Прося: - Господь, будь милостив ко мне,
Да будет воля лишь Твоя святая. . .

И глухо полночь начали звонить;
И в тёмном храме свечи замерцали,
И Доминик стал утреню служить,
Хотя его отговорить пытались.

Но он служил. . . В глазах его пылал
Свет тот же странный, что и в детстве раннем,
Он был - Господень. . . Господу отдал
Всего себя, он жил, себя сжигая,

И как огонь душа его была -
И озарил вселенную тот факел,
Что через мир холодный пронесла
В зубах своих в видении собака.

Горел рассвет. И службу завершил
Тут Доминик последнюю, прощаясь,
Не на земле теперь он - в небе жил,
Мир покидать наш дольний начиная.

- Вентура, где ты? - Доминик позвал,
Бледнея вдруг и как-то словно тая,
И настоятель тут же подбежал
И, замерев от горя, восклицает:

- Мой милый друг, о Боже, что с тобой?
Ты болен так, и жар, и лихорадит.
Ложись скорей, необходим покой!
Но отвечает Доминик: - Не надо. . .

Он с каждым часом словно угасал.
Ему уж срок недолог оставался.
Все видели, как страшно он страдал,
Но он терпел и лечь не соглашался.

Двенадцать лучших братьев собрались
К нему на зов; он с честностью великой
Всю исповедал от начала жизнь,
И все дивились жизни Доминика.

И перед этой дивной чистотой
Они в смиреньи головы склоняли.
- Да он святой, конечно,он святой! -
Вокруг монахи тихо зашептали.

Вдруг улыбнулся он, взглянув на них
И им сказал: -Нет, грех имел я вредный -
Любил я больше женщин молодых,
Чем пожилых встречать и исповедать.

Всю жизнь я строго девство соблюдал, -
Он произнёс, на них взглянув чуть строже, -
И я, признаюсь вам, всегда мечтал,
Чтоб многие как я бы жили тоже.

Потом он снова замолчал на миг,
Закрыл глаза, терпя свои мученья,
И свой завет сказал им Доминик:
- Всегда служите Господу со рвеньем,

И наш устав не смейте забывать
Вы, постоянно святость сохраняя,
И только в добродетелях взрастать,
Друзья мои, всех вас я призываю.

И ко всем детям обратился вновь:
- Я вам одно наследье оставляю:
Иметь всегда смиренье и любовь,
Пусть бедность вас святая одевает.

Уж светлый день вступил в  права свои,
Но солнце всё ж не жгло, светило нежно,
И Доминика братья понесли
В храм на горе - там чистый воздух свежий.

Средь белизны постельной он лежал,
И рядом братья грустные сидели,
А он опять в окно на сад взирал,
Где тихо-тихо листья шелестели.

Он прошептал: - Я в монастырь хочу,
Друзья мои, прощаясь вместе с вами,
Я вас меня похоронить прошу
У моих братьев милых под ногами.

И Доминик их унести просить
Себя отсюда стал, всех умоляя,
Чтоб в винограднике окончить жить. . .
Тогда в печали братья зарыдали

 
И вновь в Болонью понесли его
И места уложить его искали,
Но не имел угла он своего -
И его келья приняла чужая.

Одежду кто-то предложил сменить -
Вдруг оказалось, что другой и нету
У Доминика, и своей накрыть
Его тогда был должен брат Монета.

У головы его Рудольф стоял,
Ему в его страдаьях помогая,
И пот с лица в слезах он отирал -
И снова братья горестно рыдали.

Но Доминик сказал им: - Я прошу,
Не плачьте, я молю вас ради Бога,
Ведь там, куда сегодня ухожу,
Для всех полезней буду я намного.

Потом сказал: - К напутствию души
Моей, о братья, будьте же готовы. . .
Они к нему поближе подошли,
Но «Подождите », произнёс он снова.

И брат Вентура так сказал в тот час,
Когда все братья горестно молчали:
- О наш отец, вы в страшном горе нас
Оставите, покинете в печали.

Нас перед Богом, просим, вспомяни , -
Так настоятель, замолчав, склонился,
И руки к небу поднял Доминик
И вдохновенно тихо помолился:

- Отец Святой! Я в жизни исполнял
Твою лишь волю и Твоё лишь слово,
И тех, кого Ты Сам мне даровал,
Я сохранял; теперь же, Боже, снова

Вручаю их всех в руки я Твои,
К тебе за них с молитвой припадая,
Их соблюди, Христе, и сохрани,
Прошу, Тебе свой дух передавая. . .

Молитва стихла. Доминик молчал,
И братья тоже с грустию молчали,
Но чрез минуту он им приказал,
Чтобы они напутствие читали.

И сам за ними стал вторить словам
С улыбкой светлой; так они читали,
И вот как только грустные едва
Над ним слова призывно прозвучали:

- Святые Божьи, просим одного:
К нему на помощь вы сейчас придите,
И просим Божьих ангелов: его   
К престолу Бога душу вознесите.

То Доминик вздохнул в последний раз,
Блаженно к небу руки поднял снова,
Глаза закрыл. . . И к Богу вознеслась
Душа сего великого святого.

И в то мгновенье в городах других
Видений было разных чудных много,
И можно было заключить из них,
Что Доминик теперь в селеньях Бога.

Он жил, отдавшись Богу до конца,
Свершив немало подвигов чудесных,
И вот теперь сподобился венца
И нашим стал заступником небесным.

Он был забыт, и злая клевета
Его лик светлый очернить пыталась,
Но о нас всех молился он всегда,
И его помощь к людям вновь являлясь.

Таким в земной он жизни пребывал,
Всегда стремленьем к Господу пылая,
Обильно всем любовь он раздавал,
Горячим сердцем чистым обладая.

Да, он сосудом благодати был,
Украшенным дарами дорогими,
И как людей всех искренне любил -
То так и сам любимым был другими.

О, если б мы достичь, друзья могли
Заветного, желанного нам Рая,
Где Доминик уже нас предварил -
То был бы он так счастлив, нас встречая!

Он непрерывно молится о нас,
Его любовь я сердцем ощущаю,
И помогает вновь он каждый раз. . .
Ему свой труд сегодня посвящаю -

 
Прими, прошу я, этот скромный дар,
Я вновь к тебе молюсь и возсылаю,
Пускай меня охватит, как пожар,
Любовь ко Богу, чистая, святая,

Молись о мне, о друг небесный мой,
Тебе молюсь, взываю постоянно,
О Доминик, любимый мой святой!
АМИНЬ.
AMEN.


Смиренная
Татьяна.