ЭССЕ АЛЕКСАНДРА КУРАПЦЕВА ИЗ СЛАВЯНСКА
Итак, нас приучили к мысли о войне. Мы прислушиваемся к шуму моторов, оглядываемся вслед большегрузам, с тревогой провожаем глазами перечеркивающий небо самолёт. Начинаем бояться жить, строить планы, откладывать деньги, рожать детей. Боимся включать телевизор – опять страшилки, опять ложь...
А ведь ещё несколько месяцев назад военная терминология была чужда большинству из нас – мирных жителей мирной страны. Помню, как в репортажах с Майдана стали появляться такие слова, как «баррикада», «укрепление», потом – «фронт», «медчасть», «количество пострадавших, погибших». Постепенно люди привыкают ко всему, но в слово «война», ещё не произносимое с телеэкранов, однако уже звучащее в сознании, всё ещё не верилось...
Порой не верится и сейчас, когда о ней говорят открыто, когда есть убитые, раненые, когда на улицах наших городов пули буквально свистят над головой. За семьдесят лет мы, слава Богу, отвыкли от войны: поэтому на детских площадках гуляют мамаши с детьми, горожане спешат на работу, ходят по магазинам, – а в это же самое время штурмуется администрация или идут настоящие бои на блок-постах. Многие обыватели, задурманенные противоречивыми сообщениями СМИ, не знают, что происходит у них под носом, даже выражение «информационная война» часто воспринимается как устойчивый фразеологизм, на самом деле не означающий войну как таковую – с оружием, кровью, пленными. Однако в условиях современного мира именно война за наше сознание приобретает всё большее, если не решающее, значение, и именно она может повлечь за собой кровь, насилие, раскол, братоубийство.
Пресловутая четвёртая власть становится мощнейшим оружием вроде вышек с излучателями из «Обитаемого острова» Стругацких. Нажал на кнопочку – и Львов заговорил на русском, а Донецк на украинском, нажал на другую – и национал-патриоты рвутся в бой, а Восток готовится ко встрече с «бандеровцами». Сегодня работники СМИ (не осмелюсь назвать их журналистами) сами разжигают межнациональную рознь, тогда как для пишущей братии – это первейшее из табу. Те, кому мы привыкли верить, чьего появления на экране ждали как прихода дорогого гостя, стали безжалостными, циничными наёмниками, вооружёнными информационным оружием и применяющим его на поражение как в отношении войск, так и в отношении мирного населения, не щадя ни женщин, ни стариков, ни детей. В информационной войне, как известно, побеждает не тот, кто говорит правду, так как его средства ограничены истиной, а тот, кто врёт изощрённей и наглей, ведь в его грязных руках – безграничный арсенал...
Когда тебе говорят: этому верь, а этому не верь – начинаешь сомневаться и в этом, и в другом. А ля гер, как говорится, ком а ля гер – ну, врут себе и мне потихоньку, представляя события в выгодном для заказчика свете, я же им не очень-то и доверяю. Однако до недавнего времени я не мог себе и представить, сколь велики реальные масштабы боевых действий, которые ведутся за наши умы. Теперь, когда сам столкнулся с этим глобальным враньём, просто диву даюсь. Своими глазами вижу ситуацию, оцениваю её, объясняю себе, рассуждаю, мыслю здраво. Включаю зомбиящик – а там поют о том же, но с точностью до наоборот: чёрное – это уже белое, шестнадцатилетний школьник с палкой – террорист-сепаратист, а оголтелый национал-радикал, вооружённый до зубов, – воин-освободитель.
Баррикады Славянска дали мне бесценный урок – урок правды, после которого я убедился, что верить отечественным СМИ в большинстве случаев нельзя. Не могу сказать, что их российские коллеги полностью непредвзяты, но, по крайней мере, они не называют несколько тысяч жителей города, выступающих за референдум, «горсткой славянцев, обманутых террористами». И когда практически все украинские политики вдруг озаботились тем, что Восток нужно услышать, наши корреспонденты буквально засыпали зрителей сюжетами о донбасских демонстрациях за единую страну, – а где же голос того Востока Украины, который не доволен нынешней властью? Который во многих случаях встал под знамёна чужой страны или Народной Республики вовсе не из-за мечты отсоединиться от неньки, а в противовес политике Киева. Потому что не хочет воевать с братским народом и не стремится в европейские объятия...
Но слышат тех, кого угодно слышать. Война за наше сознание продолжается. Когда же находишься внутри ситуации, в толпе, оставаться собой вообще очень сложно – в экстремальных условиях все чувства обостряются, и здесь на помощь тем, кто разворачивает против народа информационную бойню, приходят провокации. Знаете, что бывает, если в театре крикнуть «пожар»? А тут люди и так на взводе... И тем не менее подобных спектаклей с провокациями в Славянске мы насмотрелись вдоволь.
Как только на баррикадах был объявлен «сухой закон», тут же какие-то сердобольные товарищи привезли два ящика водки – мол, возьмите, ребята, на благо общего дела, для храбрости, так сказать, русский дух в себе взбодрить. Когда обороновцы отказались принять сей щедрый дар и попытались его вернуть «благодетелям», то «меценаты» водку оставили около укрепления, а сами засверкали пятками. Догонять их не стали, водку вылили на землю, а бутылки собрали – пригодятся для коктейлей Молотова.
Какая-то тётенька начала требовать, чтобы ей сказали, сколько нам платят, за то, что мы стоим под баррикадой. Парень из самообороны попросил поднять руку тех, кому за эту акцию заплатили хоть копейку. Руки не поднял никто, а вот женщину подняли на смех. Наоборот, люди сами сбрасывались на нужды самообороны кто сколько может, если возникала такая потребность, с миру по нитке – голому бронежилет...
Иногда в гуще протестующих появлялись пьяные (или таковыми кажущиеся) граждане, вели себя неадекватно, всюду совали свой нос, другие рассказывали небывальщину, страшилки, пытаясь посеять панику. Таких гастролёров сразу успокаивали – из-за стены укрепления выскакивало несколько парней со щитами, выводили провокаторов из толпы и прогоняли подобру-поздорову.
Попытаться «пробить» блокпост – это особая победа для борцов с «сепаратистами». Поэтому инциденты часто происходили именно на въездах в город, тем более что далеко не на всех из них стояли люди с оружием, были и такие, где стояли безоружные славянцы, некоторым из которых было по пятнадцать–шестнадцать лет, некоторым – от семидесяти и выше. Горожане думали, что по безоружным жителям города стрелять не станут, однако время показало, что эта надежда была напрасной... Ребят, погибших в Славянске, самому младшему из которых было всего восемнадцать, хоронили всем городом. Практически по всем отечественным каналам об этом упомянули вскользь («есть жертвы среди террористов»), а в России с сообщения о гибели мирных славянцев начинали выпуски новостей...
В одну из наших поездок на рыбхозовский блокпост подкатил знакомый таксист. Между передней и задней дверьми «копейки» со стороны водителя зияла дыра. На подъезде к городу, где-то между Крестищами и Славянском, парня остановили несколько вооружённых хлопцев в масках и грубо попросили покинуть машину. Речь у хулиганов была с явным западно-украинским акцентом, поэтому водитель не раздумывая нажал на педаль газа – в ответ в него выстрелили. Ему крупно повезло, заряд попал в стойку между дверьми. На место происшествия отправилась мобильная группа самообороны, но провокаторов, естественно, и след простыл.
Каждую ночь то на одной, то на другой окраине города звучали выстрелы. На Андреевке сгорел сельсовет, на Былбасовке видели бэтээры. Самообороновцев проверяли на прочность – на один из постов, охранявшихся практически детворой, налетел легковой автомобиль, с разгона врезался в покрышки, из которых был сооружено заграждение, и дал дёру. Пацаны бросили в машину коктейлем, правда, с перепугу не подожгли его, так что провокатор отделался лёгким испугом и трещиной на лобовом стекле.
Люди в масках ограбили несколько магазинов, после чего милицейские патрули усилили самообороновцами. Кто-то очень хотел скомпрометировать движение сопротивления. Всё чаще вспоминалась «Пятая колонна» старика Хэма...
Ночью из-за каждого угла мерещились враги, нас несколько раз останавливал патруль, но Димка и Артём – местные, их многие знают, и всё обходилось благополучно. Обычно ребята проверяли документы, если же таковых при себе не было, а человек выдавал себя за местного, спрашивали что-нибудь из истории или географии города, домашний адрес, индекс и так далее.
Ещё был случай. Сидим на парапете неподалёку от укреплений, бренчим на гитаре. Около меня несколько человек присели на корточки, подпевают. Слева пристроился парень тёмненький, лет 25–28, тоже подпевает. Хорошо сидим, завязывается беседа, паренёк как-то всё больше спрашивает, чем отвечает. А что? А как? А почему? Общаемся. Хороший парень, нашёл ведь время ребят поддержать, у самого, небось, тоже работа, семья – молодец. Где-то под утро, когда народа осталось совсем немного, этот подпевало выходит на площадку перед укреплением и вдруг начинает орать: «Слава Украине!». Люди всю ночь не спали, стоят замученные, за идею стоят, за референдум, а этот герой начинает им лозунги толкать. К нему сразу кинулись – мало ли что, может, он себя взорвать под баррикадой решил за свободу, равенство и братство. А паренёк показывает удостоверение польского журналиста и ждёт, что его сейчас сепаратисты съедят живьём вместе с удостоверением – вот я, дескать, проник в логово клятых москалей и сейчас буду умирать за европейские ценности... Мальчишки на блокпостах – вот настоящие герои, пусть они ещё ни фига не понимают, для них это детская войнушка, но они подставляются под пули за свой город, за людей, за память о своих дедах-прадедах, отдававших жизни в борьбе с фашизмом... Поляка никто не тронул, его стали снимать на мобильные телефоны, много-много мобильных телефонов. Он явно не ожидал такой реакции, стушевался, начал было что-то мямлить и быстренько куда-то свалил. Интересно, что бы с ним сделали, приди он на Майдан и заори во всё воронье горло: «Слава России! Даёшь сепаратизм!»?
Кстати, к слову «сепаратист» здесь относятся с юмором. Как таковых призывов к отделению от Украины я не слышал. Народ ратовал за референдум. Но с лёгкой руки украинских СМИ это понятие прилипло как клише к любому недовольному самозваной властью. Ты против? Значит – сепаратист, значит – тебя можно безнаказанно уничтожить, у тебя нет прав, ты вообще больше не человек, третий сорт, москаль, тебя надо «зачистить». После таких официальных заявлений сам Великий Кобзарь сепаратистом-террористом бы стал вместе с усами и кобзой и, подняв триколор, слёзно бы начал Путина просить: «Батько, захысты».
Не удивительно, что украинские СМИ к баррикадам не допускаются. Любопытный персонаж задержали около здания горсовета, в тот момент, когда он по телефону кому-то описывал укрепления, которые там соорудили. Для описания мужик использовал военную спецтерминологию, слова там какие-то секретные, чёрт ногу сломит. Я бы не в жисть не разобрался, о чём речь. Да мимо бывший афганец из спецов проходил и словечко знакомое услыхал. В общем, товарища «взяли», а у него при себе стопка журналистских удостоверений из разных стран и изданий. Заправский шпиён оказался.
Конечно, журналисты тоже люди, причем подневольные, и хочется их понять, как-то объяснить себе их поведение. Они отрабатывают свой хлеб и, если покажут что-то вразрез официальной версии, то лишатся средств к существованию, а ещё, чего доброго, к ним могут наведаться настоящие патриоты и провести разъяснительную беседу по поводу свободы слова в Украине. Со всеми вытекающими отсюда анатомическими подробностями...
Поэтому, ежели адепты отечественного телевещания и появлялись вблизи баррикады, то они быстренько выискивали ненадежных товарищей с маргинальной наружностью, которых, как магнитом, тянуло в аномальную зону города. Обещая последних прославить в веках на весь мир, украинские смишники брали у них интервью, чтобы потом сказать и показать, что здесь, мол, одни невменяемые. Ну что ж, репортаж готов, ничего личного, отрабатываем зарплату. Точно так же немецкие бюргеры в тридцатые–сороковые годы прошлого столетия становились сотрудниками концлагерей, гестапо, палачами и убийцами, – у каждого своя работа, и к её выполнению нужно подходить ответственно...
Когда голодных десантников двадцать пятой бригады, отказавшихся стрелять в мирный народ, везли в Славянск покормить и переодеть в гражданскую одежду, чтобы отправить по домам, они не могли поверить, что город цел и невредим. Им показывали, что центр города превратился в кучу мусора, а здание горсовета – в руины. Каково же было их удивление, когда мирные жители начали бросать цветы на бронетехнику и благодарить ополченцев за защиту города. Парни из украинского десанта, опешив, спросили: «Кто это?». А самообороновцы им ответили: «Это наши заложники, которых мы здесь пытаем, расстреливаем, терроризируем. – И добавили. – Ребята, не смотрите украинские телеканалы, а то однажды проснётесь без мозгов».
*
На днях слышал выступление депутата-свободовца на радио. Тот сообщил, что в Славянске перерезают горло за украинскую речь. Как же так? Кто ответит за такую бессовестную ложь? Ведь это депутат говорит, его слушают избиратели – и кто-то поверил ему и ужаснулся, а кто-то, не дай Бог, в ответ схватился за нож, готовый бежать резать первого, кто заговорит по-русски...
ВЗЯТО ЗДЕСЬ - http://stihi.pro/6999-kto-vladeet-informaciey-vladeet..