В плывущем сумраке распахнута постель,
Вино в бокалах, в ночь открыты окна.
На низком столике заколок дребедень,
И улица в окне совсем-совсем промокла.
Чужое тело, не привычное с утра,
Недавней близости обман совсем забытый.
Дыханье сырости струится со двора,
И стол с тарелками вчера ещё накрытый.
Мук совести укол почти преодолев,
На цыпочках скрипуче он крадётся к двери.
Кляня себя и, страстно пожалев,
Что зову тела он рассудок свой доверил.
Она застынет зябко у окна,
И тишина, благоухая стыло,
Вползёт в окно, печальна и грустна,
В отверстие, распахнутое миру.