В слепой и тесной келье при свече
Годами жду, что возгорится пламень,
В расплавленных породах, сургуче,
В свинце ищу я философский камень.
В ретортах, колбах булькает раствор,
И варится экстракт из мандрагоры,
Всё видит, подмечает цепкий взор,
И молочая я добавил споры.
Единое во всём, и всё в одном,
Запасся я терпеньем и упорством,
Прокаливаю вещества огнём,
Дни провожу в труде тяжёлом, чёрством.
По знанью и умению тоска,
Она схватила, давит, словно обруч,
Не покидает и, как мёд, сладка,
Но, словно соль, потом оставит горечь.
Сгорает сера, предо мной зола,
Исчезла ртуть, но, словно воздаянье,
Свобода духа, мысли вознесла
Меня к высотам чистым мирозданья.
Но вновь распалось всё на порошки,
И что, казалось, золотом блестело,
Заполнило чугунные горшки,
В бесформенное превратилось тело.
Опять мой труд похитил Сатана
И подменил полученные свойства,
О, в чём моя пред Господом вина,
Что не постигнуть тайн мироустройства?
Какой дракон так охраняет их,
И как мне перейти от мрака к свету,
Что не донёс забытый древний стих?
Приблизился к пределу я, к запрету.
Быть может, проникая в суть вещей,
И ощутив на миг, что стал свободен,
В невежестве своём, в тиши ночей
Я разрушаю замысел Господень?