Мне давался с трудом
каждый год високосный.
Да и прочие с ним
обожглись в сватовстве.
Я откладывал впрок
мои лучшие вёсны.
Но найдёт ли их осень
в опавшей листве?
Среди голых дубрав
хоронились туманы.
Провисали до самой
земли небеса.
А дорога лечила
душевные раны,
Еженощную исповедь
мне прописав.
В заколдованный круг
безнадёги-рассвета
Я не раз попадал, словно
в волчий капкан.
И когда не спасала
В руке сигарета,
Меня брал на поруки
гранёный стакан.
Наскитавшись с лихвой
по углам чужих вотчин,
Нет восторга во мне
к постоялым дворам.
Мятый лист бытия
к фонарю приколочен
Укоризненным знаком
седлу и ветрам.
май 2005