В чулане мыши завелись,
но мы их выгоним.
Продлись, строка моя, продлись,
стиха на выдане.
Порою буду вспоминать
тебя страдательно.
Но в целом незачем стенать—
необязательно.
На чердаке медведь лежит
застывшей тушею.
Ну как медведь; его подвид—
так, медвежонок плюшевый.
Подшита лапа, и не раз
когда-то мамою.
И ужас щерится из глаз
открытой раною.
И нет надежды никакой,
что всё наладится.
Прошли и страсти, и покой,
и неурядицы.
А нам и дела нет до них:
судьба—два якоря.
Утех огонь почти утих,
и лишь двоякая
свеча колеблется—тушить?—
давно ли за полночь?
Друг друга нам не пережить,
изнанкой наволоч-
ка смотрит в рот—
уткнись, пожалуйста.
Ни в оборот, ни в укорот,
ни сна, ни жалости…
Куда уйдём, моя строка,
в какое плаванье?
В одноединые срока,
в одну ли гавань, нет?
Какой безвестен нам конец,
какой не равный путь?
Кто проходимец, кто певец--
прозреем как-нибудь.
май 2014г.