Могу я себе представить, что может сниться шакалам,
поющим ночные песни, но чуящим только падаль.
Быть может, они в кошмарах, увидев себя волками,
трясутся в клочкастой шкуре за то, что наступит время,
когда с них по-волчьи спросят.
А может, им снятся клочья
той самой привычной шкуры, что в волчьих клыках застрянут,
когда с них по-волчьи спросят.
И, глубже скрываясь в норы, шакалы поют хвалебно
о том, что наступит время,
когда с них по-волчьи спросят,
но сами трясутся жидко,
облизываются нервно,
надеясь ночные песни
за битвы ночные выдать,
надеясь своим обманом
сойти за волков матёрых,
надеясь дожить до смерти,
грызя под луною падаль,
надеясь, что с них по-волчьи
никто спросить не успеет.