Ох! И долго ж ты летело,
И с товарищами издали плыло,
Не поймало пули под обстрелом,
Фронтовое старое письмо:
«Я пишу тебе, и сердцу легче,
Верю сам себе, среди огня
Ты, любимая – ручей в краю далечем,
Где бы ни был, напоишь меня.
Перед боем тишина и сухость,
И деревья смолкли шелестеть,
Ветер, вот такую сделал глупость –
Предал нас, придумав улететь!
Я читаю милая, и помню,
До войны твой яблочный пирог,
Яков Силыч глядь из-за забора,
Не перепадет ли и ему кусок.
И все возишься в заботах неустанно,
Не заметив, выбивших волос
Из-под яркого платка, что я «случайно»,
Так стесняясь, в шутку преподнес.
Завтра, может быть, придет подмога,
Лейтенант и Сыч не доживут…
Нам надежды, только лишь на Бога,
Хоть не велено его припомнить тут.
Передай старушке, что не всем,
Так, как ее сыну повезло,
Мы вчера попали под обстрел,
А на мне нет даже синяков.
Ты пиши родная, даже если
Похоронку на меня вручат,
И не верь другим, ведь Слово Чести,
Не умрет, не сляжет твой солдат!
Головой рискуя, наши парни,
Мне передадут угольник твой.
Завтра бой, и я одно лишь знаю,
Победим! И я вернусь домой…»