Я больше не ищу любви людской,
вкусив любви божественной безумье,
на лица ныне я смотрю с тоской,
соблазна граны пропадают втуне.
Блаженная объяла тишина,
в ней много чистоты и много света,
божественной любви испить до дна,
и выше счастья, кажется, что нету.
Является, то на других устах,
любуется, но сквозь иные взгляды,
и долгого великого поста
порой так ярка скромная услада.
И пусть мой Бог лукав, неуловим,
зато я без него, как будто с ним.