Глашатай моих заржавелых реминисценций, я слышу твой голос, звенящий колоколами, слова твои - чести и совести уроженцы, тебе имя - Сон, ты разбитыми зеркалами встаёшь предо мной, усмехаешься писком скрипки, янтарная кожа щеки мне являет ямку, мой Сон, впредь же помни: твой смех безупречно липкий, растянутый.
Сколько веков уже тянешь лямку?
Мой Сон, грудь фаянсово-белая, ледяная, я чую твой зов за три тысячи ри от дома, скажи, каково это - жить, прах в руке сминая и что значит тихо скорбеть по необжитому?
Ну что же ты, сокол мой ясный с крылом из стали, небесные жилы взрезающий до единой, как твой взор-кинжал слуги Хроноса обглодали, но сердце осталось быть гордою бригантиной, ну, сказка моя, нежно сшитая из отрезков узорчатых тканей, глаз режущая любому, лицо твоё светится, словно какая фреска, мне век суждено здесь искать тебя по-слепому.
Пройди сквозь меня красной нитью, иглой свинцовой, останься, Сон, гулом лесной изумрудной рощи до самой зари, во рту таящей, леденцовой.
Приди ко мне,
ведь ничего не бывает проще.