я признаюсь краской на асфальте
в том, что в белом подвенечном платье
город мой за косы волокли,
заставляли рыть сквозь плитку до земли
некогда красивым ртом,
и застрял такой ком
в горле,
что сравнить лишь со снежными комьями.
я плачу от этого не слезами, а штормом.
я признаюсь кирпичной стене
в том, что улицы наши на дне.
те, что некогда были цветущими,
под небесными, чистыми гущами.
но никто никого тут не спас,
просто все всех как убили.
город жмет свой избитый анфас
простирающийся на мили.
очень хочется криком спросить:
кого нам начать молить,
даже если колени в кости сотрем,
это все остановить?!
не мечом, не огнём.