Он раскинул свои обрубки
С полусотней зеленых листьев,
Словно отзвуком напоминаний
Наших неблаговидных поступков.
Он разбросился у дороги
С перевитым стволом-раной,
Словно спрут из глубин мрака -
Серый, жуткий, головоногий.
Мы идем мимо лап-щупальц,
Вдоль кричащих прутиков-пальцев,
Растопыренных как воззванья
Изувеченного страдальца.
Очерствевшие в распрях века,
Мы плывем, безразлично, молча.
В толпах-змеях ревущих улиц,
Не до тополя Человеку.
Не до тополя, не до друга,
Не до мира и не до счастья!
Как в упряжке, куда-то рвемся
Все бежим и бежим по кругу.
Он израненный в мясорубке
И, объявленный вне Закона,
К нам протягивает огрызки,
свои культи, свои – руки…
Не с того ли мы спим плохо,
Что в ночи мы видим кошмары,
Или душит нас треск веток?
В тишине – этот треск – грохот.
Не с того ли нам так неуютно,
Из ракушек своих рвемся,
Что мы бродим в тенях культяпых
По дорогам-теням-спрутам?