Мир праху, Константин Васильев,
Художник и великоросс...
Последний путь его осилив,
Я слез устало под откос.
Таков обычай. Неужели
Обычаю я изменю?--
Так Байрон в память Перси Шелли
На месте гибели огню
Предал черновики. Я спичку
Зажёг и закурил...Он жил
Вот здесь. И здесь об электричку
Себе он череп размозжил,
Идя по шпалам из Казани
В Васильево, к себе домой.
Быть гениальным--наказанье,
Уж лучше в бампер головой.
Ведь в жизни ничего нет хуже,
Чем гениальность. Посмотри:
Не выбьют коль мозги снаружи,
Так сами лопнут...изнутри.
Как всё произошло: случайно?
Самоубийство?--Ничего
Не распознать теперь. И тайна
Вся жизнь его и смерть его.
Одна не отпускает дума--
В Коране я прочёл вчера,
Что гений--из огня самума,
А не из глины гончара,
Как все...И сказано, что гений,
(Точней произношенье--джин),
Ему быть в огненной геенне,
Поскольку джином одержим.
Зачем я шёл, в грязи замаран?
Зачем я землю мну в горсти?--
Всё это, как сказал бы Байрон:
Любви последнее прости.
Из жизни он ушёл так рано.
А то, что миру в дар поднёс,
Как откровенья Иоанна
В тюрьме на острове Патмос.
И то в нём было от Мессии,
Что он облёк в живую мысль
Предназначение России
И жизни запредельный смысл.
Какой был взмах могучий крыльев...
Художник, брат мой, торопись
Понять, как Константин Васильев,
Что живопись, что мёртвопись.