Настроение кофе

   
               

    Тонкость восприятия сути вещей и эфиров сейчас во мне обострена до чувствительной боли. Ощущение пористости всего моего естества,эдакий прозрачный муравейник со множеством входов и выходов, соплетение эмоций принимаемых и отдаваемых, отторгаемых и вонзающихся поневоле. Всё принимаемое - стремлюсь сберечь, прижать новорожденной жизнью к самым потаённым глубинам своим... В зазеркалии глаз моих - мириады отблесков, сотен их же воспроизведений, будто оглядывающих весь мой внутренний мир и выдающих лучшее, самое яркое, наподобие калейдоскопа в застывшем состоянии. Видят они только когда открыты глаза тела. При попытке закрыть и вспоминать наши ощущения - всё теряется. Что не охватывал бы  взгляд физический  - от вещей до людей и движений - калейдоскоп вздрагивает, чуть звеня солнечными лучами и.. я вижу только и только тебя. Хочется лечь на несколько часов и ловить, ловить эти лучи, эти струны в лёгком нервическом натяжении, эти крылья неведомых бабочек, только-только освободившихся от коконов своих, даже в иллюзорности липких. Но закрыв веки - приходят действительность, движение, дела, люди, события.. Всё - не то! Всё - не так! Оттого и не сплю почти, оттого и смотрю сквозь окружающее пространство - так я ближе к тебе.
    Сквозь реальность интимного разговора по душам с самым дорогим на свете другом, любимого мной вот уж три четверти жизни, - рождается желание писать эти строки. Интимен разговор поскольку обсуждаемые нами тонкости  будь то мировосприятия, анализ стихосложений, личные воспоминания, вовлечение в игры полусвета в границах полутьмы  - проникнуты тайнами одним нам ведомыми, одними нами понятыми на уровне далёком от обычного уровня восприятия жизни как таковой. Сквозь эту беседу - напоминание о двух глотках кофе, истинного в своей неповторимости кофе. И я глохну, и нет меня, и я уношусь - в наше с тобой самое первое утро.
    Стеснение движений и глаз, робкость движений и глаз. Невозможность глаз в глаза - может обжечь. Обжечь этой ночью произошедшей. И станет невыносимо. А ты пьёшь свежезаваренный кофе. С лёгкой кислинкой, ибо дар этот прислан из Ливана крёстным моего младшего сына, известным оперным певцом, и сохранён в обмолотом не только сам аромат зёрен, но и три стадии их созревания. Мой любимый кофе - соединение трёх стадий, возведённых ещё в три степени - уже самой обжарки. И чуточку кардамона. И непонятно... нравится ли тебе кофе этот.
  -- Как было бы хорошо пить каждое утро такой кофе.
   Это всё, что ты скажешь.
   И совершенно не понять мне всей подоплёки сказанного или же её отсутствия. Влюблённая во мне - шепчет - это желание пить кофе вдвоём по утрам. Реалист  во мне - шепчет - некому кофе варить тебе по утрам. Сердце во мне - шепчет - подарить тебе эту кофейную пыль и не думать о том, кто заварит её. А душа... она ведь глупее всех... ей хочется верить, что эти утра с тобой и тонким послевкусием на губах твоих - вечны.
   Неведение окружает меня, сплошное неведение. Оно глубже всех наших полутонов и полуслов. Острее ночи вонзается в плоть мою, жарче рук твоих обхватывает всё тело. А разум... кажется я с ним простилась.
     И я понимаю - наше с тобой со-стояние  --  аналог трёх стадий возведённых ещё в три степени. Недозревшее зерно отдаст кислинкой, перезревшее - будет горчить. Зелёное зерно придаст аромат самого ствола, чуть обжаренное - неповторимый оттенок будоражащий утренние предвосхищения процесса заваривания и уж только потом лёгкой, тёмной струи, спадающей в чашку,  ну а пережаренный - густоту и насыщенность всех красок божественного напитка.
   Уловил? Такой же была и наша ночь. Три стадии в кубе. Мы охватили за короткий (и столь длинный) отрезок временного пространства больше, чем дано любому из смертных! Ты играл мной бережно и умело, гениально играл мной, ведя от одного состояния к другому, сплетая воедино всё, что можно было бы получить только за миллион ночей - чувственность, нежность, страсть.Переливая одно в другое, переплетая, переплавляя. Это я только "зёрна" назвала. У каждого зерна-состояния -- сотни оттенков и вкусов и послевкусий, так же как и каждый твой поцелуй звучал совершенно по-разному, даже если был звеном в длинной цепи  из сотен проведённых  по телу моему. Могло казаться, что я ослеплена только страстью и вскриками и мольбами, как поначалу кажется, что кофе - всего лишь кофе, пусть густой и насыщенный. Но мы же знаем, знаем...
   Страсть ты вызвал ... ибо доминантен, внутренней силой настоящего мужчины, самца, славно поохотившимся в саванне, выбравшем нелёгкую, но грациозную жертву, долгими неделями лениво ведя её за собой (не преследовать же, смешно такому как ты)... и...миг настал! Но страсть была вызвана тобой еще по одной причине - погасить всю ту тонко-острую боль в себе, рождённую немыслимым желанием быть тем единственным во мне, во всей моей сущности, до и после и навсегда.
   Нежность,чувственность, тонкость восприятия, изящество, томность - всё это было в нас до встречи , слегка уловимо, ибо мы были зёрнами...ещё не отдавшими жерновам свой вкус и аромат и безбрежность. Жерновам. Читай - Судьбе. И пробудили, и сплелись в единый запах ночи.
   Образ этих шести часов, пространства в котором мы были вне мира, а мир был вне нас - этот образ - чашечка утреннего кофе. Для кого-то - повод взбодриться, нисколько не замечая что, возможно, в этих двух глотках - всё богатство невероятности бытия как такового. Для тебя, для меня, для нас - напиток, дарующий вечность во всех её проявлениях.
   Сказку, говоришь, писать начали мы? Всего лишь сказку двух судеб вне возможности далее быть паралельными? Всё тоньше, любимый, острее и глубже. Мы пишем страницы ... неведомые, невозможные в возможности своей, и мы знаем, что можем! Ибо сейчас мы только-только зреем, двумя прекрасными, оттенка счастья самого, зёрнами осознанной вселенной в нас самих.
   Сколько ещё оттенков и послевкусий, там... за пределами...
           22.05.2014