В госпитале славного монаха,
Пролетала птаха по палатам,
Чарлимъуан впитал людского страха,
Горечь с болью вылетала матом.
Множество больных сидело в кельях,
В клинике для повреждённых психов,
Птаха в разноцветных ярких перьях,
Пела им псалмы священных всхлипов.
Вытекали слёзы Дональд Дака,
Он учил нас плакать когда горько,
Иногда вспыхала в людях драка,
Многие мечтали выйти только.
Кто-то убегал из псих-больницы,
Чтоб вернутся связанным властями,
На свободу вылетали птицы,
Тот кто не был связанным страстями.
Женщины кричали в диких муках,
У кого-то рак съедал здоровье,
Все искали нежности с любовью,
Но врачи беспомощны в тех духах.
Разными пилюлями травились,
Овощи на грядке огородной,
Психбольные как плевелы вились,
В городской усадьбе всенародной.
Cильвия вопила в коридорах,
"Я хочу к папе! пустите меня к папе!"
Писала письма Путину в каких-то разговорах,
Клялась что отвечал ей лично в лапе.
Кто-то выбегал купить мохорку,
Добывали кокса чтоб забылось,
Прятались от страха по каморкам,
В Чарлимъуане психи не личились.
Даниэль смеялся громким смехом,
Прямо в лица докторской палаты,
Доктора лечились этим эхом,
Выписывая Даниэлю даты.
У Паскуаля смехи вырывались,
Неестественно с каким-то превращеньем,
На него кидались извращенья,
Мы с ним сорились и как-то примирялись.
У монаха Чарли было сердце,
Он ужасно мучался в палатах,
Он открыл мне тайно свою дверцу,
И на волю вылетела птаха.