1.011 Василий Андреевич Жуковский
(1783—1852)
Причудлив поэтический мир Жуковского. Оторванный от земли, почти ирреальный, он, тем не менее, стал реальным мостом (выстроенный им вместе с другим великим русским поэтом К.Н. Батюшковым), по которому русская литература перешла от Державина и Фонвизина к Пушкину и Гоголю. По нему же проследовали немецкие и английские черти, ведьмы и русалки, девы и скелеты в черных плащах, средневековые рыцари и древние греки — вся эта архаика и готика благополучно добралась до «золотого века» русской поэзии и была встречена официальным гимном России на слова Жуковского «Боже, царя храни».
Всю жизнь поэт творил, пребывая в воздушных замках, хотя чаще всего это были поместья и дворцы, но, тем не менее, своими сочинениями он нашел отклик в сердцах читателей, проживавших в доходных и частных домах, пребывавших в литературных кружках и в стане русских воинов.
Василий Андреевич Жуковский родился 29 января (9 февраля) 1783 г. в селе Мишинском Тульской губернии. Он был незаконнорожденным сыном помещика Афанасия Ивановича Бунина. Мать его, Елисавета Дементьевна Турчанинова (пленная турчанка Сальха), была нянькой детей Буниных, а позднее экономкой. По просьбе Бунина мальчика усыновил бедный дворянин Андрей Григорьевич Жуковский, живший в имении «нахлебником».
Мария Григорьевна Бунина, потерявшая шестерых детей (из одиннадцати), взяла новорожденного в свою семью и заботилась о нем как о родном ребенке. Но при этом родная мать Васи, «как ни была любима в семье, всё же должна была стоя выслушивать приказания» и урывками ласкать его.
Мальчик тяжело переживал свое двойственное положение, это рано научило его видеть и понимать чужую душу. «Мой юношеский цвет без запаха отцвёл!..» — позднее вырвалось у него. Скорее всего, именно эта душевная зоркость помогла позднее ему «вживаться» в чужой язык и чужие образы и творить переводы «равновеликие подлинникам, а порою и превосходящие их».
Ученье в тульском народном училище у Василия шло со скрипом. В 11 лет его исключили «за неспособность», после чего он воспитывался в семье В. Юшковой, одной из дочерей Бунина. Девичье окружение и музыкально-литературные интересы семьи Юшковых не могли не повлиять на развитие природной мягкости характера Жуковского и на его эстетические вкусы.
В 1797 г. Жуковского определили в Благородный пансион при Московском университете, где он, изучая рисование, словесность, историю, французский и немецкий языки, скоро стал одним из первых учеников. По просьбе Буниных юношу опекал директор университета И.П. Тургенев. Василий сдружился с его сыновьями — Александром, Николаем и особенно с Андреем, чью преждевременную смерть в 1803 г. перенес очень тяжело.
Жуковский стал председателем литературного общества «Собрание» с альманахом «Литературная заря». Дебютировав в печати «Мыслями при гробнице», написанными под впечатлением известия о смерти В. Юшковой, Василий за четыре года пансионской жизни напечатал множество меланхолических стихотворений и эссе, а также завершил перевод романа Коцебу «Мальчик у ручья».
Закончив пансион с серебряной медалью, Жуковский поступил в московскую соляную контору. Через год уволился и, захватив с собой целую библиотеку, уехал в Мишинское. Там он созерцал природу, вел дневник, писал стихи, страдал по своей племяннице Маше Протасовой, соединить с которой судьбу не позволила молодому человеку ее маменька. 17 лет возвышенной любви закончились преждевременной смертью Маши и циклом любовных песен и романсов поэта. В них — «скорбь о неизвестном, стремленье вдаль, любви тоска, томление разлуки»; «все необъятное в единый вздох теснится; и лишь молчание понятно говорит».
Но это было уже в первой четверти нового столетия, а в самом начале века литературную известность Жуковскому принесли элегии «Сельское кладбище» (вольный перевод из Т. Грея) и «Вечер», ознаменовавшие собой появление нового направления — романтизма. Открыв «Америку романтизма», поэт одновременно изучал древнерусскую историю, написал повести «Вадим Новгородский» и «Марьина Роща». Его перевод (с французского) романа Сервантеса «Дон Кихот» поразил читателей своей красотой и мелодичностью. На патриотическое настроение общества поэт отозвался «Песнью барда над гробом славян-победителей». Два года он редактировал журнал «Вестник Европы».
Окончательно романтизм вошел в русскую литературу в 1808 г. с балладой Жуковского «Людмила» — переделкой «Леноры» Г. Бюргера. Успех «Людмилы» воодушевил поэта на множество вольных переводов английских и немецких поэтов, прежде всего из Ф. Шиллера. «Благодаря Жуковскому, — сказал позднее В. Белинский, — немецкая поэзия — нам родная». Тогда же он написал первую часть большой поэмы «Двенадцать спящих дев», много оригинальных стихов, рецензий, литературно-критических статей, в которых, собственно, и заявил о романтизме.
В Отечественную войну 1812 г. Жуковский поступил в Московское ополчение. В лагере под Тарутиным он написал «Певца во стане русских воинов», доставившего ему всероссийскую известность, а затем и самую знаменитую свою балладу «Светлана». М. Кутузову поэт посвятил послание «Вождю победителей». С русским войском Жуковский дошел до Вильны, но, переболев тифом, в январе 1813 г. вышел в отставку. Вскоре он стал секретарем и душою литературного общества «Арзамас», созданного в пику обществу А. Шишкова «Беседа любителей русского слова».
Имя поэта стало известно в Зимнем дворце. «Послание императору Александру», написанное Жуковским в 1814 г., решило его судьбу. Мать царя, вдовствующая императрица Мария Федоровна пригласила поэта в Петербург. Вскоре он стал ее чтецом, затем преподавал русский язык будущей императрице, тогда еще великой княгине Александре Федоровне, а с 1826 г. воспитывал наследника престола, Александра Николаевича.
Чем более маститым становился Жуковский (почетный член, а затем академик Петербургской АН, тайный советник), чем больше времени проводил он за границей, тем меньше оставалось у него сил и времени на творчество. Однако из-под пера поэта продолжали выходить прекрасные лирические стихотворения («Невыразимое», «Мотылек и цветы» и т.п.), сказки («Спящая царевна», «Война мышей и лягушек», «Об Иване царевиче и сером волке», «Кот в сапогах», «Тюльпанное дерево»), переводы баллад И.В. Гёте и Ф. Шиллера, а также его «Орлеанской Девы», «Замка Смеагольм» В. Скотта; «Шильонского узника» Д. Байрона, романа немецкого писателя Ламотт-Фуке «Ундина», иранской и индийской поэм «Рустем и Зораб», «Наль и Дамаянти», пьесы Ф. Гальма «Камоэнс».
На спор Жуковский написал в 1831 г. «Сказку о царе Берендее», а Пушкин — «Сказку о царе Салтане», после чего Василий Андреевич подарил свой портрет Пушкину с надписью: «Победителю ученику от побежденного учителя».
Поэт перевел на современный язык обнаруженное в 1790 г. «Слово о Полку Игореве». Шедевром считается его перевод (с подстрочника) Гомеровской «Одиссеи». «Вся литературная жизнь Жуковского была как бы приготовлением к этому делу», — заметил Н. Гоголь.
Пользуясь своим положением при дворе, Василий Андреевич принимал участие в облегчении участи опальных поэтов (А. Пушкин, М. Лермонтов, Т. Шевченко), В. Даля и А. Герцена, сосланных декабристов и их семей, хлопотал о больном К. Батюшкове, да и вообще помогал каждому, кто обращался к нему со своей нуждой.
В 1837 г. он объездил с наследником цесаревичем Россию и часть Сибири, следующие два года провел с ним в путешествии по Западной Европе. В Риме сблизился с Н. Гоголем.
Весной 1841 г. занятия Жуковского с наследником окончились. Щедро вознагражденный, поэт вышел в отставку, женился на Елизавете Рейтерн, 18-летней дочери своего давнишнего приятеля-живописца. Став отцом двоих детей, 12 лет жил в Дюссельдорфе и во Франкфурте-на-Майне, не имея возможности из-за болезни жены вернуться в Россию. «Лебединой песней» поэта стала его поэма «Странствующий жид» и элегия «Царскосельский лебедь» — о гибели лебедя, некогда жившего в Царском Селе.
12 (24) апреля 1852 г. Жуковский умер; был похоронен в Баден-Бадене. Вскоре его прах перевезли в Петербург и с большими почестями предали земле в Александро-Невской Лавре неподалеку от могилы Н. Карамзина.
В 1883 г. в России праздновался столетний юбилей поэта, а в 1887 г. в Александровском саду ему поставили памятник-бюст из бронзы.
К Жуковскому по-разному относились и при жизни и после. К. Рылеев, например, обвинял его в пагубном воздействии на русскую литературу, а А. Пушкин, напротив, признавал его огромные заслуги в разработке нового поэтического языка и спрашивал у Рылеева: «Зачем кусать нам груди кормилицы нашей?» Впрочем, именно Пушкину, а не Рылееву Жуковский подарил свой портрет с надписью: «Победителю ученику от побежденного учителя». Два века прошло, и прав А. Пушкин: его стихов пленительная сладость прошла веков завистливую даль.