Грусть была для меня единственным утешением,
она сулила мне спокойствие, а там черт разберешь,
вокруг ли все сплошь поникло в заблуждение,
иль все умолкло, и воткнут в спину нож.
Вокруг прозрачное, незримое видение,
непревзойденно подробный красочный кошмар,
где прошлого повсюду отражения,
в холодных искривлённых зеркалах.