Не пишу, а дырявлю иголкою,
По лицу хлещу тёрновой веткой.
Мои речи – шутовские, колкие,
Мои слезы – лишь едкие, редкие…
Я как киплинговская кошка,
Только с шариковым в лапе посохом,
Не дают уйти в дверь? Есть окошко,
Отоприте засов, мало воздуха.
Беспринципна, инстинктами связана,
Что забавно, ведь только условными.
Я-то знаю, мне все было сказано
И нашептано связью бескровною.
Если сердце слюнявит истомою,
И зовёт в рай по лишним билетикам,
Я ищу уже лампочку новую,
И халат белый с черным планшетиком.
Я пришла к тебе с вздыбленной шерсткой,
Мне плевать, как меня будешь гладить.
Если хлестко уж слишком и жестко,
Я начну на ковер тебе гадить…
Пусть и так, мне привычно и это,
Раз не сладится, значит – слается.
Нас раздавит с тобой бабье лето,
Только мокрое место останется.
Твои терпкие губы-черешены,
Как фольгу кожу с маски сдирают.
Искушенный мой, с смехом смешанный,
Знал бы ты, как тебя не хватает…
За твоею, за пестрой скорлупкой
Нежный крем свежебитого сердца
Я коснуться боюсь – хрупкое,
Что мне делать? Куда мне деться?
Обжигать твои губы полынью?
В черном море топить твою душу?
Ладно, скоро отлив, схлыну.
Никогда меня больше не слушай.
7 сентября 2011