Часть вторая
ХV1
Разговор Роману не мешает
За костром следить.
Словно колдун,
Он огнём волшебным управляет,
Но не в горне, а в пустом саду,
Где уже во всю гуляет ветер.
А костёр незыблем.
Лишь вверху
Листья, пыль и всякую труху
Он вплетает в дым при желтом свете,
Будто там с огнём воюет зло.
А внизу бездымно и тепло.
В атмосфере странной полусказки,
С привкусом реального вина,
Чудо-ночь плыла, как по волнам,
Размывая, смешивая краски
Радости, печали и огня
С ожиданьем завтрашнего дня.
У костра, в семейном хороводе,
Все, за исключеньем детворы,
Вдруг заметили, что нет Володи.
Почему, куда, с какой поры
Он исчез? Сначала или позже?
Юле за него неловко: Ох,
От него ведь, как всегда, подвох.
А при всей родне - совсем негоже...
Не успел сложиться пересуд,
Как пропавший - вот он, тут как тут.
Это Вася поручил Володе
Кое-что из неотложных дел.
Шепотом спросил:
"Ну что, успел?"
"Всё, как надо получилось, вроде.
Оба они здесь, пасут меня.
Ты их видел. В середине дня
С катера на нас в трубу глядели.
И от сада только что ушли.
В их тревогах я: не смылся ли?
Если так - они же в лужу сели!
Это же фиаско*, ноль очков.
Мне, признаться, жалко старичков".
"Да и мне. Мы позже всё обсудим.
Утром связь?
Их в гости пригласи.
Мол, затею раскусил Василь,
И зовёт, на равных в деле будем.
Хватит, мол, для нас и для страны.
А ему помощники нужны.
Я шучу. Но всё ж, мы им - не судьи,
Каждый волен выбирать свой путь.
А хотелось бы на них взглянуть,
Оценить их трудовые будни.
Раз уж праздник - можно их простить,
И с лихвой расходы возметить".
Вася говорил, всё распаляясь,
Разогретый счастьем и вином:
"Слышь, Володя, как было грешно
Всё тебе рассказывать?
Я каюсь!
Рома мне напомнил: тайну ведь,
Разболтавши, можно умереть.
Вот и знал, а говорил.
Похоже,
Не была калеке жизнь важна.
Нынче я вполне здоров, и всё же
Тянет в болтовню.
Душе нужна,
Как желудку, жгучая приправа.
Горько, ядовито, но едим.
Не заботясь, что там впереди -
Пользу или смерть несёт отрава.
Понимаем, осуждаем, но
Острой дозы жаждим всё равно.
Я в горах не раз бывал над кручей.
Ближе к краю - лучше видишь дно.
А осилить пропасть не дано
Тем, кто не едал приправы жгучей.
Впрочем, и удача не бежит
К тем, кто слишком жизнью дорожит.
Жизнь без дерзости -
что борщ без перца.
Дерзость - первый признак казака.
Убедишься в том наверняка,
Взяв донца, кубанца или терца.
В них черты -присущи им одним -
Эти люди пламени сродни.
По отцу сужу, по хуторянам,
По делам казачьим всех времён:
Не грешно переться на рожон,
Если делать с разумом и рьяно.
Важно, чтоб не всякою искрой
Распаляться. Не любой порой.
Суть казачьей силы - в многоцветье.
Сколько бы на пламя не глядел,
Не сочтёшь цветов.
А сколько дел
Огоньку подвластно!
Верно, Петя?
Сколько наций слито в казаках
Даже в рамках твоего полка?"
"Не сочтешь. Казачество слагалось
Сотни лет.
И кто в него входил,
Что-то в общество своё вносил.
Худшее, пустое отметалось,
Лучшее копилось и росло...
В целом - вывод ясен и без слов.
Тут, казалось бы, при разнородстве,
Смешиваньи вер и языков -
Мать разброда.
Но у казаков
Братство не нуждалось в превосходстве
Чьём-нибудь над общей кагалой.
Это, неизбежно, привело
К равенству народностей и наций.
Лишним стал этнический вопрос,
В верованьях главным стал Христос.
В прочих отношеньях - слово "братцы".
Ныне, многим мнениям в разрез,
Тот же продолжается процесс.
Ныне казачьё, по сути, сходно
С нашею чугреевской семьёй:
Все как бы рознятся, но душой
Крепко связаны.
И всем свободно
В этой тесной связке быть собой,
Проникаясь общею судьбой.
А в кругах общественных заметно
Хитрое двженье.
Смысл таков:
Расколоть единство казаков
Их деля на "пришлых" и на "этнос",
То бишь, на породы и сорта,
На манер безмозглого скота.
Сколько б это глупым не казалось,
А поди ж ты!
Крепко прижилось
В тех углах, где чают на авось,
Чтобы Возрождение распалось.
Плюс к тому иная чепуха
Чепухой не кажется в верхах..."
"Петенька, мудра эта беседа,
Но остынет на столе еда..."
"Браво, Ира! Тост за наших дам!
Тост!
И отдыхаем до обеда...
Всех с рассветом, братья, с новым днём!
Дон, гляди, уже горит огнём!"
______________