я все больше вспоминаю умерших,
которым вечно будет четырнадцать -пятнадцать,
они умерли тогда, когда еще не умеешь себя бояться,
а все, наоборот, накалено до бела, на них будто надпись,
перенесенная с дверей метро: " Не прислоняться ".
а тебе ничего не остается, кроме как сломаться.
уже почти не пишутся тексты, глуше звуки,
неразберимы запахи, неразличимы стуки
сердца, до этого так сильно пульсирующие в висках.
все - в прах. истерика.
крах.
страх.
пожить еще - все более страшно.
каждый день все более одинок.
усталый, забытый, забитый щенок.
заламываешь руки, пальцы, зубами скрипишь, охрип,
ты уже по горло сыт
всем этим ужасом запредельным,
всем этим самоубийством еженедельным,
когда каждое утро в понедельник
ты возвращаешься к этой ревущей толпе,
пропитанной ненавистью к тебе.
я не хочу это видеть, мне невыносимо это осознавать.
мне все страшнее кому -либо доверять.
внутренний холод укрепляет панцирь,
позволяющий хотя бы выживать.