Доктор ждал тебя днём, потеряв уже все надежды,
Но часы показали два, три, или что-то между
(разумеется, ночи), раздался твой робкий стук.
- Знаешь, милая, я волновался и думал, где ж ты,
Улучшения нет, снова ночью пришла, как прежде.
- Бросьте, доктор, ведь ночь - это мой самый лучший друг.
Устремив в глубину темноты взгляд стального цвета
Двух пронзительных глаз из диоптрий стекла лорнета,
Доктор начал рассказ, разрубая словами тишь:
Я на твой вечно острый вопрос не нашёл ответа,
Извини, не узнал злополучной причины этой,
По которой ночами ты бодрствуешь, а не спишь,
Я исследовал жизнь твою, массу задач решил я,
Все попытки поставить диагноз так утомили...
Но диагноз таков (доктор мельком потупил взор):
У тебя, моя милая, просто никтофилия,
Она села в тебе, словно в Хлое бутоны лилий.
Не могу предсказать, до каких это будет пор.
- Доктор, вы ожидали каких-нибудь слёз, истерик?
Извините, но Вы не открыли сейчас Америк:
Мне давно это было известно без Ваших слов.
Это слово на "эн" очень частое среди реплик
Героинь тех картин, что себе, а не ради денег,
Моих милых смотрителей ночи - любимых сов.
Доктор долго молчал, только нервно ломая пальцы,
А зрачки его бегали, словно в безумном танце.
Он, смущаясь, сел рядом с тобой, посмотрел в глаза
И, собравшийся с духом (пора уже ведь решаться),
Он подумал, что в этот момент не упустит шанса,
И сказал тебе то, что давно так хотел сказать:
- Ладно, я признаюсь, и прошу, ты меня послушай,
У меня тот же самый диагноз, но только хуже
(почему-то живу, от людей это всё храня):
Я от слова "никто" никтофил. Мне никто не нужен...
Есть лекарство: я б обнял тебя, ты б заснула тут же.
Так тебя излечу я, родная, а ты - меня.