Летом, моим излюбленным местом была речка, по обеим сторонам которой рос прибрежный лес с развесистыми ракитами, клёнами, тополями и густым кустарником. Речка с крутыми поворотами и живописными полуостровками текла через городскую окраину, в получасе ходьбы от двухэтажного дома, где я жил в квартире с родителями. Нужно было пройти по узкой улице мимо частных домов, спуститься с бугра и по рыбачьей тропе среди лопухов и всякого разнотравья дойти через лес до любимого места. Оно находилось на излучине реки, под кронами ракит.
Мне тогда было лет четырнадцать, чаще всего я ходил к реке с дворовыми дружками: Вовкой и Толиком, такими же, как и я, любителями порыбачить. Мы брали свои самодельные удочки,- срезанные ореховые прутья с нехитрой снастью и по куску хлеба. Скатав пальцами круглые хлебные шарики, нанизывали их на крючки, делали забросы и, позабыв о времени, часами наблюдали за поплавками, сделанными из гусиных перьев. Смотрели на медленно текущую воду, которую слегка рябил ветерок, на другой обрывистый берег, как из его темных, земляных норок быстро вылетали стрижи. Под противоположным берегом была заводь с желтоватыми кувшинками и белоснежными лилиями. Иногда там шумно плюхалась хищная рыба. Ловили мы небольших верховодок с тёмными спинками, а также пескарей и плотвичек. Если клевало плохо и было жарко, мы переходили на небольшой пляж, он был поблизости, и там купались.
Но было у нас ещё одно заветное и желанное место. Невдалеке речка расходилась на два рукава, и образовался остров поросший деревьями. Мы знали, где на него можно перейти вброд. Сняв рубашки и штаны, держа в руках одежду и удочки, переправлялись туда, и вода доходила нам до подбородков. На острове, среди зарослей, шли к мыску, с чистым, намытым рекой белым песком. Вволю накупавшись, лежали, растянувшись на песочке, и смотрели, как по небу медленно плыли клочковатые облака. Иногда мы ходили вглубь острова, где на небольшой поляне росла пахучая земляника. Уплетали ягоды за милую душу и заедали оставшимися от рыбалки корками хлеба. На острове мы никого не видели и чувствовали себя похожими на Робинзона Крузо.
Мы находились на острове одни, за исключением невидимых нам соловьёв, которые под вечер особенно звонко щёлкали и выделывали необыкновенные коленца. Когда они пели, другие птицы притихали, будто прислушиваясь к ним. Мы назвали этот остров - Соловьиный. Накупавшись и проголодавшись, мы уходили с острова через брод, когда уже темнело под неумолкающие, заливистые трели…