местами совсем нестрашная сказка
***********************************
Не ропщи на судьбу,
и на жизнь не пеняй -
Бог не слышит мольбу,
Если ты негодяй;
Если воду носить,
Приказал тебе Бог -
Чисти русло ручья,
Чтобы он не иссох.
Если силы даны,
Чтоб людей исцелять -
Им от Бога дары,
Не забудь передать!
Если струны покорны,
Твоим ловким рукам -
Бог с тобою проворно
Строит истинный храм.
Всё что в мире случится,
То его благодать...
Помолчи хоть немного!
Дай, тебе подсказать!
Автомобиль медленно проползает поворот на сельскую дорогу и продолжает свой путь, уже отрывисто подёргиваясь на жёстких рёбрах плохого асфальта. Старик-водитель не найдя общего языка с пассажиром молчит, гордо подняв голову и не отрывая взгляд от мокрой и скользкой трассы. Он уже не пытается разговорить пасмурного попутчика - тот, судя по всему: первейший из молчунов и наверно своего рода чемпион в этой области. Деда до этого вечера редко кто оставлял без должного внимания и доброго рассказа на дорожку. Дед даже немного расстроился и иногда тяжко вздыхал.: « Столько времени уходит в пустую; он взял-то этого пацана с собой в поездку, только чтобы послушать историю про его широкополую кожаную шляпу и чёрный плащ. А он, этот юноша готического вида, вдруг оказался заядлым молчуном. Обидно!»
Свет фар встречной машины, ярко освещает бледное лицо пассажира – как говорится : «в гроб краше кладут». За окнами мелькают деревья из придорожной аллеи, и их корявые образы постепенно меняются на тёмные от влаги бесконечные засеянные люцерной поля. Пейзаж с холодным дождём совсем не радует, и наводит тоску вселенскую.
- Как можно так ехать, - старик снова оглядывается на грустного юношу, сидевшего на уютном сидении в тепле, но с пустыми стальными глазами, будто ему отдавили хвост. Дед, звонко ударяя ладонью по своему колену, терпеливо ждёт реакции грустного пассажира. Но тот снова не реагирует, - Музыку позвольте включить, или это вас отвлекает от внутреннего похоронного настроения?
- Простите, я немного задумался. Музыку? Конечно, включайте…
- Задумался!? Я, уже заметил! Трудно, не заметить...
- Простите, ещё раз! Я не против музыки…
- А судя по лицу – «против»… Вы, кого - то похоронили!?
- А что, так заметно!?
- Ну, как вам сказать? Заметно, это слабо сказано... Ваше поведение, кричит об этом.
Старик протягивает руку к приёмнику и, находя нужную радиоволну; включает приёмник совсем негромко. Мелодия древней сопелки заполняет пустоту салона, и снимает напряжение, царящее между людьми в машине.
- Вы правы, у меня беда случилась...
- Так, я это вижу... Ты, как перетянутая струна - того и гляди рванёшь... Может, расскажешь, в чём дело! А я послушаю! Я умею слушать. Я Дед – сказочник умею слушать и рассказывать: и зовут меня Владей-миром… А как тебя звать - величать?
- Николай. Можно короче - Ник.
Парень слегка смущённый, втягивает голову в плечи; но тут же, расслабляется и неожиданно начинает говорить очень быстро и сбивчиво.
- Я священнику, хотел всё рассказать и рассказал. Меня это гнетёт, и пора уже всем рассказать... Пора! И, я расскажу... Всё расскажу, - Ник прикрывает лицо и глаза рукой, речь его замедляется, - Это было почти год назад – в июне прошлого года. Меня пригласили на скачки в мой родной посёлок. Хотя я сам давно не участвую в скачках – в город перебрался, а вот поболеть, за младшего брата - было желание. Да и возможность, тоже была – лето. Отпуск. И, зачем это только всё надо было?
Юноша снова замолкает и, обхватив голову руками, скорбно кривит губы.
- На чём я, остановился!? Продолжим! Так вот. Было около шести утра. Мы уже, были в дороге.
Рассветное солнце щедро разбрызгивает яркие блики, на зелёную цветущую степь. Поёт жаворонок. Над степью стелется розовое марево от цветения шалфея. Воздух обильно напоен ароматом пижмы и тысячелистника. По сельской дороге, мчит новый, серебристый автомобиль. Сквозь стёкла машины, проникают яркие лучи и пронизывают туманное пространство раннего утра, отражаясь сияющими светлыми бликами в улыбках друзей Ника – их трое на заднем сиденье авто. Ник за рулём. Он смеётся и, о чём - то рассказывает. На пассажирском сидении миловидная, хрупкая девочка лет двадцати в маленьком чёрном платье и на высоких шпильках. Молодёжь ведёт оживлённую беседу, но сквозь гул машины, слышны только отрывочные фразы. Разговор, переходит в смех... Молодые люди, счастливы. Ник указывает пальцем на высокие каблуки девушки и смеётся.
- Ну, ты Жанна, в своём репертуаре – кто в колхоз ездит в таком виде? Сапоги надо было одевать.
- Вот ты, и одевай, а я по-другому не смогу. Сапоги у меня тоже на шпильке, так что без разницы.
Юноши на заднем сиденье внимательно разглядывают автомобиль изнутри.
- Ник, и сколько тебе отвалили на практике?
Парень тихо отвечает, но ответа из-за шума машины - не слышно.
- Хорошая машинка, и сколько ты за неё отдал?
Ник снова отвечает, наклонившись к уху своей подруги.
- Это большой секрет... Спасибо отцу! Осенью, отдам ему остаток суммы.
- Отлично! А такой кредит, ещё нельзя взять!? Шучу»! Хорошая машина! Салон – «нулёвый». Кожа... Супер!
- Смотри, какая скорость! Теперь - диплом квартира и я упакован !
- Отлично! Поздравляю!
Салон новенького авто заполняет музыка, и в ней тонут все разговоры – варган и бубен шамана. Бубен начинает чётко отбивать ритм скачки, сначала совсем тихо, но потом, всё громче и чётче. Мелодия резко замолкает и, переходит в гнетущую, зловещую тишину.
За окнами автомобиля, бескрайняя степь. Степь, соединяющаяся с высоким небосводом яркого дня, и сквозь дымку туманной дали, проявляются образы скачущих по степи людей. Люди и кони, напряжены в бешеной скачке. Степь. В траве мелькают яркие маки. Шелест травы. Жаворонок летит, над ковылём и резко взмывает ввысь, в синеву летнего неба. Тишина. Появляется звуки. Сначала - гомон толпы. Ничего не значащие разговоры. Вспышки фотоаппаратов. Множество смотрящих вдаль людей, ожидающих исхода скачки. Среди толпы, друзья Николая: свистят, улюлюкают, выкрикивают в поддержку имя его братишки.
- Игорёк! Игорёк – вперёд!
- Красавчик, не подведи!
Ник стоит в толпе. Он радостно жестикулирует, обнимая за плечи Жанну Девчонка раздражённо, поправляет растрёпанные ветром волосы; злобно вытаскивает высокие каблуки из мокрой глины, пытается вытереть размазанную тушь на своём лице; ищет опору на плече Николая; начинает тихонько хныкать ему в ухо.
- Хочу домой! Хочу домой! Поехали, хватит уже!
Ник внимательно вглядываясь в завершающих последний круг всадников.
- Подожди, немного! Тут остались минуты и всё закончится. Потом, ещё к родичам заглянуть обещали... Не забыла, - целует Жанну в щёку.
- Ничего не хочу! Платок, уже грязный. Я умыться хочу!
Ник отвлекаясь от скачущих по трассе и, начинает оттирать лицо красавицы от чёрных потёков, косметических слёз. Тушь растирается по всему лицу. Ник ласково улыбается.
Народ у финиша в сильном волнении. Мальчишки из посёлка, громко кричат и бегут навстречу приближающимся жокеям. Тишина. Толпа беззвучно открывает рты, всё замедляется. Люди бегут сначала очень быстро, а потом замедленно, как в старом кино. Ник поворачивается на крики в толпе, и пытается прокричать имя брата. Беззвучно открывает рот. Не заметив брата, устремляется за толпой. Парень в смятении. Громко стучит сердце.
Очень громко кричит станичная старуха.
- Убился! Убился! Насмерть, убился!
Поселковые гомонят, на все голоса.
- Упал!?
- Конь споткнулся...
- Убился!
- На заброшенной могиле, споткнулся конь...
- Не поднимайте его!
- Вот, брат его...
- Вот, брат!
- Вызовите, врача!
- Врача!!!
- Он живой, но без сознания...
Николай подбегает к толпе и, расталкивая локтями столпившихся людей; надрывно кричит...
- Уйдите! Уйдите все, ради Бога!
Люди покорно расходятся. Ник смотрит на брата, лежащего на земле, лицом вверх. Мальчик очень бледный, вокруг глаз легли чёрные тени... Он без сознания.
Ник падает на колени, поднимая голову брата на руки, и прижимая его бездыханное тело к груди. Плачет. Звуки исчезают. Люди продолжают о чём-то говорить, судя по движению губ и жестам, горячо обсуждая произошедшее. Прибегает мама и рвёт на себе волосы, падает на колени. Отец встаёт рядом с Ником, онемев от боли. Он что-то беззвучно бормочет, теребя старшего сына за рукав футболки. Николай ничего не слышит, кроме своего всхлипывания и внутреннего голоса.
- За что!? За что!? О, Боже – почему!?
Тишина. Городская больница. Режущая глаз белизна и яркий свет полуденного солнца. На диванчике отец с матерью – потерянные, и в одночасье постаревшие. Ник стоит у открытого окна второго этажа и наблюдает за своими друзьями во дворе больницы. Друзья, молча курят в салоне его машины. Его девочка, докурив длинную тонкую сигарету и, поправив свой туалет, медленно уходит в сторону центральной трассы. Николай почему-то ничего не чувствует и никак не реагирует на её уход. Взгляд полон тоски и безразличия.
- Прощай Фея! Теперь, твои крылья будут ласкать другого...
Отец поднимает глаза на сына.
- Что ты сказал, сынок!?
Парень медленно отходит от окна и присаживается к родителям.
- Да так, ничего! Где, этот врач!?
Мать скорбно теребит конец платка
- Что же будет, теперь!?
- Будем надеяться на лучшее!
Из торцевой, стеклянной двери больничного коридора появляется врач приёмного покоя .
- Так... Вы, мальчика привезли?
Родители напряжённо прижимаются друг к другу.
- Да, это мы привезли!
Родители встают, и, опираясь друг на друга, подходят ближе к старшему сыну. Мать берёт сына под руку, и, отодвинув платок с уха, внимательно прислушивается к словам врача.
Врач многозначительно подкашливает и, не глядя в глаза родителей, констатирует.
- Так, вот! Говорю, теперь вам! Это почти официально - «такое» точно, надолго... Судя по тому, что я вижу - минимум на год. У него, страховка есть!?
Николай теряет дар речи и произносит заикаясь.
- Нет, страховки, нет... Он только, из армии пришёл...
- Сами понимаете, тогда необходимо добиваться квоты, или думать об оплате.
- Конечно, конечно!
Время пошло… Вернее оно остановилось…
Время изменилось и стало бесконечно медлительным и рыхлым… Стрелки часов стояли всегда на одном и том же месте – половина двенадцатого дня. Больничный обход. Неутешительный прогноз. Тоска.
Прошёл месяц - Ник у постели больного брата. Игорь лежит, безвольно раскинув руки на больничной койке. Мать и Отец моют мальчика в палате. Он не двигается и не говорит. Он с трудом глотает пищу и смотрит безразличными глазами сквозь людей и предметы – он ни мёртв и не жив.
Время. Прошло полгода…
Степь, костёр - ночь. Над лежащим на земле Игорем ходит возбуждённый, азиатский шаман, стуча в бубен. Дом ведьмы, шатёр – ночь. Женщина в чёрном одеянии поливает зелёным маслом руки Игоря, шепчет заклятия. Дом гадалки. Кухня - ночь Гадалка раскладывает карты, вокруг лежащего на полу мальчишки. Городская больница операционная - день. Игорю устанавливают датчики, на голову и руки. Больница, палата - день. Ник кормит младшего брата из ложечки. Вечер – Николай, делает Игорю массаж. Тело мальчика напоминает куклу, наполненную ватой. Он не живет, и не умирает...
Николай снова обхватывает свою голову руками и, сжавшись в комок, как от резкой невыносимой боли корчится на сиденье автомобиля..
- Он не живёт и не умирает, - При этих словах молодого человека передёргивает, и замолкает на время, с жёсткой ухмылкой на лице, - Не знаю уже, что и лучше? Не умирает? Мы отдали, всё, что у нас было. Я продал машину. Я бросил университет, не защитив диплом... С работы тоже пришлось уйти – последний месяцы, у него стали появляться пролежни и мне приходится каждый день, делать ему массаж... Подрабатываю санитаром в больнице, где он лежит... И вот, что я хотел рассказать – самое главное, - заговорщицки наклоняясь к Деду, парень очень тихо продолжает...
- Это, произошло сегодня утром...
Ник стоит у окна в коридоре мед центра, но теперь он сам в медицинской униформе. Он смотрит в окно, за которым льёт дождь. По больничной площади, перед приёмным покоем идут десятки, а потом сотни людей, в такой же униформе, как у него. Это море людей, море плещется перед его глазами. Юноша зажмуривает глаза, и видение уходит; он тщательно растирает глаза и лоб, зевает. Зайдя в палату к брату, поправляет ему одеяло; открывает форточку и пытается примоститься на коротком, маленьком диванчике. Укладывается, скрючившись в три погибели. Закрывает глаза.
В палате что-то происходит. Ник резко открывает глаза и видит перед собой брата, лежащего в той же позе, без каких-либо изменений. Внимательно осмотревшись ничего, не замечает, кроме необычного освещения. В окно виден лиловый, закатный небосвод – он очень яркий, как на картинах Ван Гога. Парень находит в себе силы и встаёт, чтобы посмотреть на этот удивительный, чарующий закат.
- Уже вечер? Вот это ты, даёшь! Почему, тебя никто не разбудил!? Так, и с этой работы вылетишь. Проспал весь день
Юноша очень медленно подходит к кровати брата. Лицо мальчишки, покрыто восковым налётом и имеет странный зеленовато - жёлтый оттенок. Николай удивлённо вскрикивает.
- Мой Бог, он умер! Умер, а я и не заметил...
На лице старшего брата блаженная улыбка.
- И как же теперь!? Надо, позвонить родителям, - Бросается к двери, но в этот момент слышит звук биения сердца. Звук сердцебиения становится громче, - Так, он не умер?!
Ник возвращается к постели брата. Сердцебиение становится всё сильнее и сильнее, с каждым шагом приближения к постели Игоря.
- Он не умер! Господи! Он, не умер,- подходит вплотную в кровати, и вглядывается в лицо брата. В палате заметно потемнело, наверное уже ночь,- Время снова ожило , но почему оно стало таким быстротечным?
Восковой налёт на лице Игоря, стал ещё толще и темнее он почти чёрный и при глубоких вздохах воск покрывается мелкими трещинами. Сквозь трещины, просачивается непонятная масса, на первый взгляд напоминающая расплавленный жёлтый воск. Жёлтая масса, стекает по кровати и устремляется на пол, тут же застывая восковыми свечами. Ник достаёт трясущимися руками из кармана сигареты и зажигалку, садится на пол и закуривает. Оглядывается. В комнате совершенно темно. Николай поджигает свечи, образовавшиеся на полу. Темнота отступает. В пространстве палаты появляется монотонный скрежет и стук в стены. Незнакомый голос, произносит одну и ту де навязчивую фразу. Из ели различимой и почти неслышной, она преобразуется в громогласный набат.
- Убей! Убей! Это не твой брат, это демон. Он ворует твою жизнь. Убей его! Убей!!! Убей!!! Убей!!!
Юноша бросает сигарету на пол, подходит к брату; и снова видит изменения к худшему в его незнаком облике. Игорь глубоко дышит, и его сиплое дыхание перекрывает все звуки; кроме этого хрипа в этом мире нет ничего. Трещины на воске увеличиваются и они уже не мироточат, а освобождают неестественно темную кожу этого незнакомого существа. Вот, вот уже и будет виден это страшный и неизвестный, новый образ. Это демон! Это монстр!?
Парень выхватывает подушку из-под головы больного и, положив её на лицо брата, начинает, молча душить. Набат шаманского барабана в голове, постепенно нарастает из глубины сознания, превращает эти действо почти в казнь. Перед глазами, появляются видения из детства. Лето, озеро, день Братья, на озере строят песчаные замки. Родительский дом, сад, яркий день. Родители – на лужайке возле дома. Родительский дом, белёная стена. Большая русская печка. Фотография всей семьи в золочёной рамке. Мать, отец, сестра, Николай Игорь- все. Родители молодые. Маленький Игорь на руках у отца. Свадьба старшей Сестры. Счастливые молодожёны сидят под цветущей яблоней, в отцовском саду. Сельское шоссе. Визг тормозов. Сестра, под колёсами легковой машины. Окрестности посёлка, степь – утро. Похороны. Высокое небо над степью. Жаворонок. Скачки... Крики людей… Тишина…
Ник разжимает руки с подушкой… Его брат не сопротивляется, и старший отстраняется от его маленького тела. Николай поднимает подушку. Восковой налёт налип на полотно наволочки и, в местах отсутствия воска на лице появилась розовая, живая кожа. Ник хрипло и громко дышит и отступает назад к своему дивану. Проходит путь «задом-наперёд»; убыстрёно и очень неуклюже поднимая ноги.
Тишина.
Тихий рокот холодильника, стоящего в углу палаты.
Николай лежит, скрючившись на диване. Вокруг всё чёрно-белое.
Цвет медленно возвращается и появляется громкий звук – это вода капает из крана. Звук рвёт перепонки, но постепенно замолкает. Возбуждённый парень, соскакивая с дивана и держась за горло, падает на колени, перед лежанкой брата. Начинает молиться – исступленно и самозабвенно.
- Дед, представляешь, я молился! Я не был в храме, уже лет десять... А тут! Я молился, забыв обо всём,- Парень снова горестно закрывает лицо руками, - Я молился и просил ни за брата, а за себя... Чтобы, меня простили за эту мысль, за этот проступок - я хотел убить брата. Я хотел, его убить, - юноша пытается улыбнуться и вместо этого снова скорбно кривит губы.
- Ну, во-первых, не совсем брата – тебе от усталости, что попало мерещилось. А во-вторых, это же во сне было…
- Во сне!? Даже во сне, я не имел права допускать такую мысль.
- А в храм? В церковь, не пытался обратиться?
- Я сходил... И поговорил. Хочешь посмеяться? Меня там ждали... И мало того... Знали точное время, когда я приду...
- Так всё серьёзно!?
- Кому как... Суди, сам!
Церковь, внутренний двор вечер Николай заходит во двор храма. Дерево на широком пустынном дворе - это большая старая ива, под ней скамейка. Юноша садится на скамейку, в центре внутреннего дворика. Снимает шляпу и кладёт её на скамью. Шляпа падает и катится по двору, Николай встаёт и подымает её. Встаёт посередине дворика, начинает вглядываться в окна здания; видит, как из окна второго этажа, кто - то за ним наблюдает. Из окна на него внимательно смотрит пожилой человек – это местный священник .
Священник заглядывает в календарь, на стене; звонит в маленький колокольчик – призывая, к себе молодого, церковного служку, Служка входит в кабинет. Священник, говорит служке, что-то на ухо. Служка торопливо уходит.
Николай заходит на порог церкви, держа шляпу в руках; идёт вовнутрь здания, по мягким коврам на середину пустого зала, закрывает глаза и, наклоняя голову, присаживается на скамью, начинает неслышно молиться. Из глубины церковных покоев появляется служка, он прикасается к плечу Николая и жестом приглашает его за собой. Ник не сопротивляется и проходит вглубь церкви. Служка открывает перед ним дверь и удаляется. Перед парнем предстаёт небольшое помещение. Из полутени комнаты появляется старец - пожилой седобородый священник. Он движется навстречу юноше и молча, присаживается на стул возле тумбового стола; немым жестом, приглашает Николая занять стул, напротив, а тот покорно садится. Старец приоткрывает ящик стола и достаёт маленькую библию.
- Приступим!
Николай поднимается на ноги и, соединив ладони, молится. Святой отец читает молитвы вместе с гостем
Перед взором Ника возникает образ высоких покрытых снежными шапками гор. Горы Взгляд поднимаемся к небесам, и проносится над высокими заснеженными вершинами, озерами хрустальной чистоты, по их склонам – камням, древним мхам и деревьям... Постепенно всё исчезает и остаётся только он, читающий конец хвалебной песни в странной комнате.
- Пошли миру, благословение твоё! В каждое время, в каждый момент... Наполни моё сердце убежденностью, сделай меня стойким перед нечистым... И прости меня и всех, верующих! Аминь!
Священник снова пересаживается на диван и приглашает Ника присесть, рядом с собой.
- Я вижу, ты полон решимости, но как не страшно мне в том признаться, но тебе придётся иметь дело с более древними силами, чем те, кто создал эти стихи.... Тебе не помешает сейчас решительность и вера, это главное оружие в таких случаях... Бороться за жизнь близких, очень тяжело.
- О, чём вы? Объясните! Я ничего не понимаю. Откуда, вы всё знаете!? Почему ноги меня сами привели к вам!?
- Конечно, объясню... Это случилось со мной, девять месяцев назад... Я не могу сказать, что это было – видение или послание небес? Но это послание было не только для меня, но и для тебя! Это случилось во внутреннем дворике церкви.
Церковник сидит на диванчике, в руках у него чётки; он дремлет на полуденном солнце. Нежный ветер треплет седые, выцветшие и истончившиеся от долгой жизни пряди волос. Волосы легки, как нити шёлка и летят по ветру, обвивают ствол старой ивы, спутываются с её ветвями, и мерцают на солнце. Волосы удлиняются до бесконечности. Старик спокоен и умиротворён, он уже спит. Тихая музыка древней сопелки наполняет мир; но вдруг резкий скрип и скрежет ржавой цепи, как-бы на подъёмном колесе старого колодца. Священник вздрагивает и видит себя сидящим на земле, возле каменного, полуразрушенного сооружения. Под ногами песок... Ветер сдувает песок и он перекатывается по глинистой высушенной почве по воле ветра он течёт всё дальше и дальше...Подняв глаза, мудрец видит, что рядом с ним старый обветшалый колодец. Священник поднимается с земли, и подходит ближе к колодцу, заглядывает через каменный борт, вовнутрь. Колодец полон чистейшей и прохладной воды. Старец смотрит на своё отражение в глади воды и прикасается к нему рукой. Отдергивает руку, от холода. Над колодцем поднимается пар. На камнях изморозь. Вода в колодце темна, древний колодец не имеет дна. Намокшие чётки, висевшие на руке , сползают и падают вместе с каплями в темень тяжёлой воды древнего сооружения. Старик вдруг сам падает в эту бездну; он сопротивляется, громко дышит, держится за край колодца. Священник трясёт головой. Всё вокруг чёрное - белое, движения угловатые и неуклюжие.
Тишина… Тихий стук часов.
Священник стоит над водой. Всё снова становится цветным, старик, успокоившись, продолжает вглядываться в своё лицо в глади воды. Видит в колодце бездонность неба отражённую в бездонности воды и уже чётко наблюдает свои глаза, ярко очерченные угольным карандашом. Длинные волосы, ниспадают в воду и становятся тяжёлыми , подтягивая его своей тяжестью всё ближе и ближе к бездне. Его глаза, это уже ни его глаза, это глаза женщины смотрящей на него из древнего водоёма... Его волосы срастаются с её длинной косой образа в воде, и становится единым целым. Неожиданно мудрец слышит глухой, грудной женский голос- это непонятное бормотание, на каком-то древнем и неизвестном ему диалекте. Священник пытается оттолкнуться от колодца, но не находит в себе воли. Наконец собравшись с силами, он с трудом открывает рот и пытается начать разговор с образом в колодце.
- Кто ты, образ!? Ты демон или ангел, - старик тянет свои длинные седые волосы из воды и подтягивает всё ближе к себе образ женщины. Образ продолжает говорить, и из непонятного бормотания, проявляются первые осмысливаемые фразы, - Говори, я слышу!
- Пора! Время пришло!
- Время? Что, пора уходить!?
- Нет! Ты здесь ни для этого.
- Для чего же я здесь!?
- Время, пришло! Ровно через девять месяцев, будь на этом месте, и ты встретишь того, кто откроет тайну. Жди!
- Кого, или чего ждать!?
- Через девять месяцев, это будет...
Священник наклоняет голову и прислушивается к почти неслышному голосу.
- Я слушаю!
- Запомни! Через девять месяцев, ты увидишь во дворе церкви человека, в чёрной кожаной шляпе... Куда упадёт его шляпа, там первый из братьев - Колодец Великан. Колодец засыпан песком, но он не умер. Вода в нём священна. Откройте его! Второй колодец, в том месте, где упал мальчик. Передай! Пусть и этот колодец вскроют и умоют мальчика, водой из колодца, и душа его вернётся... Он подымится на ноги и не только он один – этот колодец многих подымет на ноги… Многие страждущие не могли его найти, но теперь обретут… Передай!
Спутанные в воде волосы, ослабили связь. Отшатнувшийся от колодца старик неожиданно находит себя, во дворе на скамье... Всё, так же, когда он заснул, но теперь, на руке его не было чёток.
- На всё, воля Всевышнего! Вся моя жизнь, оказывается, была мне дана только для того, чтобы встретиться с тобой и открыть для людей древний колодец…
Священник улыбается и, встав с дивана подходит к окну, Ник следует за ним. Они вдвоём заглядывают во внутренний дворик церкви; во дворе толпа людей заняты раскопками древнего, святого водоёма..
- Теперь иди, и получи слова напутствия, от своего отца! Поторопитесь! Открывайте, свой колодец... Твой брат жертва и сегодня всё должно решиться.
- Почему это, произошло именно с моим братом!? Почему, он стал жертвой!?
- Юноша, я тоже не знаю этого... Я передал тебе то, что предназначено для тебя, и больше ничего не могу решить и объяснить... На всё, воля Божья.
***
Николай вытирает слёзы с впалых щёк.
- Я так и не понимаю... Почему именно мы, должны были пройти, через это!?
- Слушай, а какая разница - за что и почему… Всё прошло… Теперь, главное, что сейчас происходит... Всё же может закончиться хорошо. Тебе помочь, раскопать колодец!?
Ник восхищенно смотрит на Деда.
- Ты серьёзно, думаешь, что это поможет... Серьёзно!? Тогда надо поднять сельских и, раскопать этот колодец!
- Вот и я, о том же! Раскопать - раз, это так надо!
Люди очищают от песка заброшенный колодец. Среди них Ник и Дед. Работа спорится, уже появляется каменная кладка. Николай наклоняется и вытаскивает застрявшие между камней кладки чётки. Неожиданно в колодце появляется вода… Она струится из – под земли, холодная и чистая. Ник омывает чётки в воде , и одевает их на руку.
Люди радуются, обливаются водой…
Поселковая старуха заглядывая, через полуразрушенный каменный борт колодца в воду.
- Надо же, колодец!? А старики всегда говорили, что это заброшенная могила...
***
Лучи утреннего солнца пронизывают салон авто.
Ник сидит на пассажирском сиденье возле довольного раскрасневшегося Деда; в его руках большая пластиковая фляга с водой.
Старинные, каменные чётки на руке Николая, сверкают в лучах восходящего солнца.
Конец
***