И наступила тишина.
Настала ночь, утихли звуки,
Мы перестали говорить,
Друг друга взяли мы за руки.
В глаза смотрели мы,
И дрожь сиюминутная угасла,
Сомнения сошли на нет,
Нам, наконец, все стало ясно.
Друг друга мы поцеловав,
Мгновенно оба осмелели,
И каждый начал видеть цели,
И к ней другого подзывать.
Настал черед рутинных дней:
Звонки, признания, угрозы.
Я ей хотел дарить лишь розы,
Но доносил одни шипы.
Она меня любила нежно,
Тепло и жарко, чтобы я
Не забывал как с ней чудесно,
Была со мною, чаще, чем сам я.
Я сомневался, ревновал,
К всему, что двигаться способно,
Она же делала мне больно,
Так ни к кому и не пристав.
Она друзей моих любила,
Со всеми улыбалась, говорила.
Наедине сказала мне,
Что день прошел как в страшном сне.
Бывало, что случались споры,
Но мы к консенсусу пришли,
Я делал, как она хотела,
За это ночью вместе были мы.
Мы жили с ней как будто в сказке:
Разбитое корыто и трюмо,
Я прятал от нее заначки,
Она же прятала вино.
Мы стали с нею очень близки:
Нам скучно было с ней вдвоем,
Но вдалеке от глаз любимых,
Каждый испытывал подъем.
С тех пор, все чаще вспоминаю,
Тот день, когда в руке была рука
И надо было ей сказать:
"Родная, ты выйдешь замуж за меня?"