Заморочен сумятицей и ожиданием,
всё пытаюсь идти, но никак не дойду,
многим жертвуя и прерывая дыхание,
выгорая желанием в личном аду,
я тобой измеряю пороги и степени,
изнывая под прессом рутинных длиннот,
оставаясь всегда в напряжённом неведеньи,
был ли заговор или какой приворот,
не в провал пустоты улетает ли многое,
что рождает мой разум на кромке зари,
обречённый терзаться базальной тревогою,
что живёт неизбывная где-то внутри.
Обрастает ветвями моё понимание,
шелестящей листвой трепеща на ветру,
и прилежно ищу для всего оправданий я,
принимая по строгому счету игру.
Только нет, не игра – слишком явны ранения,
не жалея, сжигает открытую плоть
знак судьбы, как железом калённым клеймение,
никогда в черновик, сразу в текст – набело.
Чтоб ни слова изъять, чтоб нельзя было силою
ни изжить, ни забыть, ни молчанью отдать,
что как ток пропускал по синеющим жилам я,
не боясь ни беды, ни суда, ни стыда.