Гёте
Сторож на башне глядит с вышины
Вниз на могильные плиты.
Ночью как днём надгробья видны,
Месяца светом залиты.
Сдвигается холм, и другой,- и встают
Мужчины и женщины, тесный приют
Покинув в одеждах длиннейших.
Они потянулись, размяться хотят,
В кругу танцевать, веселиться,-
Кто беден и молод, кто стар и богат,-
Но шлейфы мешают резвиться.
И так как теперь не смущает их стыд,
Встряхнулись они,- и одежда лежит
Вразброс на ближайших могилах.
Вихляются голени, бёдра, крестцы,
В манерах учтивы скелеты.
И вдруг затрещат, загремят мертвецы,
Словно стучат кастаньеты.
И сторожу кажется это смешно,
А плут-искуситель шепчет одно:
"Ты саван возьми для потехи!"
Сказано - сделано; сторож спешит
За дверью священной укрыться.
Погост, как и прежде, светом залит,
И танец ужасный всё длится.
Но темп замедляет этот и тот,
И к савану каждый неспешно бредёт,
Вдруг шмыг! - и уже под землёю.
Один, спотыкаясь, от прочих отстал,
Он топчется, кружит, растерян.
Но нет, не товарищ его обокрал,
Саван вверху, он уверен.
Он двери трясёт, но отброшен назад:
К счастью для сторожа, ярко блестят
На створках кресты из металла.
Он к савану рвётся, а времени нет
Для долгих ему размышлений.
И лезет наверх разъярённый скелет,
Держась за витки украшений.
И чувствует сторож: приходит конец!
А страшный покойник с зубца на зубец
Ползёт, как паук длинноногий.
Сторож дрожит и лишается сил,-
Сн саван вернул бы обратно!
Железный зубец за полу зацепил,-
Теперь он погиб безвозвратно!,
Свет бледного месяца тихо погас,
Но громко на башне пробило час,-
Сорвался скелет и разбился.