Прочь щека отцвела румяная у Юдифь, барбарисовая водица потоком льёт из укуса изящной сабли, грудь закоптив, ассирийских слёз горечь ране заменит йод - у Юдифь крепок стан, и меч всегда рядом с ней, только кровью чужой по локоть рука красна, Юдифь губы грызёт - одна другой солоней, под ладонью таится шейная белизна.
Убиенного поле крупных кудрей черно, на затылок тень тьмой ложится едва-едва - так покоится у выносливых женских ног
Олофернова голова.