глаз незряче блуждает по дому,
на сервант ненароком упал.
за стеклом – не выходит из комы
мой любимый японский бокал.
но коллекции всей украшенье –
бесподобная чашка твоя,
та, что, помнится, на день рожденья
из Тоямы привёз тебе я.
ни одной на неё нет похожей,
здесь у каждой – особый узор.
подешевле есть и подороже,
мне же дороги все до сих пор.
вот вечерний пейзаж Хакодатэ,
где для нас вдруг весна началась,
из стихов филигранных цитата –
узелков прихотливая вязь.
тут актёры Кабуки и гейши,
силуэты пузатых борцов,
изречения наимудрейших –
целый клад для детей и отцов.
невесомые, как из бумаги,
и массивные, словно кастет.
и у каждой – свои передряги
и история или секрет…
но твою даже видеть мне тяжко –
я беду не сумел отвести,
и теперь о тебе эта чашка
будет вместе со мною грустить.
и выходит, с судьбою мы квиты:
рухнул мир, всё сгорело дотла…
одного не пойму: жизнь разбита –
так зачем тогда чашка цела?