В день, когда наконец-то допишется...

Максим Седунов
В день, когда наконец-то допишется главный твой опус
и забрезжит вдали уготованный мир и покой,
ты оденешься, выйдешь на улицу, сядешь в автобус
и к холодному мраку прильнёшь ещё тёплой щекой.

Вспомнишь лица, стихи, подытожишь долги и ошибки,
а затем, пересев на финальную ветку метро,
унесёшься туда, где слышны уже первые скрипки,
по которым и мёртвый сумеет узнать «Фигаро».

Сядешь в первом ряду, а соседу, спросившему: «Чей ты?»,
отрешённо и тихо ответствуешь: «Думал, что свой».
И усилится боль, потому как вступившие флейты
попадут в гравитацию этой тоски гробовой.

На огромных часах – то ли солнечных, то ли песочных –
остановится время, но где-то ещё с полчаса
будут звуки оркестра пульсировать в венах височных,
а в ушных лабиринтах продолжат звенеть голоса.

Но когда нарастающий страх проберёт до икоты
и на главный вопрос ты получишь суровое «нет»,
в отлетающей жизни возьмётся последняя нота –
и, дослушав её, окончательно выключат свет.