Маленький Жорж спрятался за камином и догрызал большое яблоко. Он надеялся остаться незамеченным, ровно как и исчезновением яблока, но его старенькая сухонькая бабушка была не промах: с самой ранней юности она умела складывать огромные числа и уж, конечно, всегда увидела бы, где семь, а где шесть.
– Жорж, ты где прячешься, дрянной мальчишка? – дребезжала она, как не смазанная дверь.
Жорж так и обомлел.
– Ах, вот ты где? – и бабушка своей сухощавой рукой схватила мальчугана за шкирку и вытянула из укрытия, как рыбак вытягивает окуня из водных глубин.
– Бабушка, я просто… – залепетал мальчик.
– Молчать! Было семь яблок, а стало шесть! Как ты посмел взять до обеда? Разве я позволяла тебе? Позволяла или нет? Отвечай!
– Н-нет…
– А ты взял без позволения, да ещё и прячешься! Вот мать придёт, я всё про тебя расскажу!
Но в этот момент Жорж вырвался из цепкого капкана бабушкиных рук и бросился наутёк, уронив на бегу яблочный огрызок. Он бежал в поле, где мать собирала урожай. Мать всегда жалела маленького сына; она знала, каким тяжёлым был характер её собственной матери ещё с ранней молодости. По дороге он встретил своего друга, мальчика Пьера, и пошёл с ним играть. Пьер знал, каким несладким был характер у бабушки Жоржа, но не придавал этому значения. Его собственная бабушка была милейшим в мире созданием, которая всегда приголубит, приласкает, расскажет сказку и угостит пирожком, поэтому Пьер не мог в полной мере понять, как нелегко приходилось его другу.
Мальчики так заигрались, что не заметили, как настала ночь. Но подняв головы, они увидели сияющую луну и поняли, что пора прощаться. Лицо Жоржа помрачнело, и Пьер заметил это. Он пошарил у себя в карманах.
– На, возьми, – и он протянул что-то Жоржу.
– Что это?
– Ракушки. Я вчера сам их нашёл.
Жорж поглядел на крошечные подарки, шершавые и серые снаружи и гладкие розовые внутри.
– Спасибо, Пьер! – воскликнул мальчик и стал в свою очередь искать в своих карманах, что бы подарить приятелю, но вспомнил, что бабушка извлекла все камушки из его брюк и даже из беретика. На том друзья и разошлись.
Когда Пьер улёгся в постель, кукушка на больших стенных часах из красного дерева прокуковала полночь. И вдруг в этот миг часы отворились, и в комнату вошёл господин в костюме, отливавшем всеми цветами радуги и с такой же шапочкой на голове, из-под которой спускались серебристые волосы, усыпанные крохотными сверкающими звёздочками. Лицо этого господина было очень красиво, так что даже лишённый всякого эстетического вкуса человек не мог бы не залюбоваться им.
– Вы кто? – удивлённо спросил Пьер, вскакивая с постели.
– Не бойся меня, – приветливо отозвался гость. – Я – господин Время. Я живу в часах, но обычно меня никто не видит, потому что не в силах понять мою сущность. Люди обычно не понимают то, что нельзя увидеть, потрогать, а ещё то, что не имеет ни начала, ни конца. Люди считают, что всё имеет границы, и живут по этим правилам. Но у самого прекрасного, что есть в мире, границ не бывает, например, у счастья, любви и красоты. Однако я заболтался. Я пришёл к тебе, потому что мне захотелось, чтобы хоть кто-нибудь понял меня. Я подумал, что для этого лучше всего подходит ребёнок, и выбрал тебя. Хочешь взглянуть на моё жилище?
– Очень хочу! Мы пойдём в часы?
– Ты очень смышлёный мальчик! – с этими словами господин Время прыгнул туда же, откуда пришёл, и подал руку Пьеру. Они вмиг очутились в просторной комнате, по размеру большей, чем весь дом, где жил Пьер с родителями и со своей доброй бабушкой.
– Вот это да! – воскликнул мальчик, озираясь кругом.
– Да, знаю-знаю, ты никогда не видел ничего подобного, – откликнулся господин Время. – Разглядывай всё, чувствуй себя, как дома. Я всегда рад гостям, ведь они так редки в моём жилище.
Мальчик с любопытством и неподдельным восторгом смотрел на античные статуи, наскальные росписи и картины, изображавшие средневековых рыцарей и королей. И вдруг его взгляд упал на два бака, стоявшие в углу: один из них был золотой, другой тёмно-серый, почти чёрный.
– Что это, господин Время?
– Здесь у меня хранится краска, – ответил хозяин, подводя гостя к бакам и открывая их. – Взгляни – по виду эти две краски не отличаются друг от друга, обе белые. Но они в корне рознятся. Когда человек приближается к преклонным годам, я беру одну из этих красок и белю его волосы.
– Какую же краску ты выбираешь?
– Это зависит от того, как человек провёл свою молодость. Если он был добрым, учтивым, великодушным, никого не обижал, помогал в трудную минуту чем мог. Я беру краску мудрости, и человек становится мудрым старцем. Если же в молодости человек был сварливым, гневливым, резким, грубым и эгоистичным, я беру краску глупости, и человек становится ещё более несносным и в конце концов сам же не выдерживает своего характера и умирает от него.
– Но ведь мудрые старцы тоже умирают? – тихо проговорил мальчик.
– Это верно. Но они умирают светло и легко, радостно прощаясь с этим миром, чтобы перейти в иной, лучший мир. Их ничто не держит здесь, и они свободны, словно птицы. Те же, кто покрыт краской глупости, умирают в муках, потому что всеми силами цепляются за уходящую жизнь. Они чувствуют, что им чего-то не хватило в этой жизни, а не хватило им ни чего иного, как доброты, терпимости и милосердия.
И вдруг Пьер стукнул себя ладонью по лбу.
– Что с тобой, дружок? – с улыбкой спросил господин Время.
– Я понял! Я всё понял! Бабушка Жоржа в молодости была прескверной женщиной!
– Это верно. Я сразу понял, что ты на редкость смышлёный мальчик. В молодости она на всех кричала, от всех ждала слепого повиновения, вот и результат. Мне ничего не оставалось, кроме как побелить её волосы краской глупости. Единственное, что она сейчас умеет, это считать яблоки и ворчать на своего внука. А так она уже многого не понимает, даже забывает часто, что очки у неё на лбу, и ищет их во всех кастрюлях и сковородках. У многих покрытых краской глупости теряется мало-помалу память, у кого больше, у кого меньше.
– Как это всё ужасно! – прошептал господин Время, находясь под огромным впечатлением от речи господина Время.
– Что делать, дружок. Мне и самому нелегко бывает исполнять свой долг, однако я должен быть справедливым. Однако надо тебе возвращаться в свою комнату и спать. Я рад был с тобой увидеться и потолковать! – и господин Время открыл выход из часов.
Пьер попрощался и выпрыгнул, втихаря припрятав в карман самую толстую кисть обмакнутую в краску мудрости. Ему так стало жалко Жоржа и его бабушку, что он решил помочь им. На следующий день он пробрался в дом своего друга (как ему это удалось, он и сам не понимал, ведь бабушка Жоржа никого не пускала), но он подошёл к ней, когда она шуровала по чашкам и тарелкам, и стал красить её волосы в сопровождении её ужасающих воплей.
– Ты что делаешь, паршивец? Ты же меня испачкаешь! Жорж! Жорж! Беги спасать бабушку!
Внук прибежал по первому зову.
– Пьер, что ты делаешь?!!
– Сейчас, сейчас я закончу, – бормотал Пьер, не отрываясь от работы, и когда он побелил последний волосок, и так белый, бабушка вдруг заулыбалась и засияла, как луна ночью.
– Жорж, внучок мой дорогой, пойдём, я тебе сказку расскажу! Хочешь яблочко, мой родимый? Пьер, и ты бери, угощайся! Мальчики мои хорошие!
– Что ты сделал с ней? – в недоумении шепнул Жорж, но в этот момент перед ними возник господин Время, выпрыгнувший из крошечных позолоченных часиков на деревянном столе.
– Пьер, ты выкрал у меня кисть и сделал то, что не должен был делать! – строго произнёс господин Время, однако лицо его было скорее грустным, чем суровым. – Никто не имеет право пользоваться этими кистями, только я один. Поэтому я должен наказать тебя.
– Пощади меня, господин Время! – взмолился испуганный Пьер. – Мне просто стало очень жаль Жоржа, я понял, как ему тяжело! А ещё мне стало жаль его бабушку, ведь такие, как она, не могут быть счастливыми! А теперь она счастлива, и на неё приятно смотреть! Пощади, господин Время! Я хотел как лучше!
И вдруг ласковая улыбка засияла на лице господина Время, и он стал ещё красивее. Он подошёл к обомлевшему Пьеру и погладил его по голове.
– Я вижу, что ты добрый мальчик и не со зла стащил у меня кисточку. Я мог бы вновь побелить голову этой бабушки краской глупости и тебя наказать заодно, да не буду этого делать. Будьте счастливы!
И господин Время забрал у Пьера кисточку, помахал всем рукой и запрыгнул обратно в беспрестанно тикающий циферблат.
КОНЕЦ