В морской глубине, где полно водяных червей,
В обрывках тканей тел мёртвых моряков.
Нес свой бездушный лик самый жуткий из людей
Под ним гора безликих черепов.
Едой он сыт, католики слепы,
Он голод утолял и ведал доброту...
Средь боя трупы собирал в гробы
И презирал путаны наготу.
Для тварей, сук он чтил канон,
Вслух изуверством, убийства называв!
Коль Бес один, для всех один закон
Великий ум, довольно глупый нрав.
Десяток дней назад увидел двух парней,
Загнавших сотню крыс под 2 ведра.
Искра мелькнула в темени ночной...
И молвил он: "Могила вам нора!
К чему невинных тварей на убой,
Канибаллизм решаетесь бросать?"
И злобный взгляд мелькнул, рассерженный седой...
Содеял грех, но суть не мог понять.
И годы шли закончилась вода,
Припасы в трюме подошли концу.
Бес взгляд отвёл, и только волн гряда
Узрела ад, подвластный подлецу.
Взывал щадить, во тьме ночной он резал плоть,
Детей чужих, больных и матерей...
Вкус слаще меда заставил заколоть
Последним стал, не даром был мудрей.
Но голод рвёт с морщинистой руки,
Сухое мясо с крысой наравне...
Не человек кричавший "Дураки!",
Сам людоед по собственной вине.