Стихотворение "Из лужи" некоторым образом выпадает из творчества Водимеда Ашелы, поиски которого сосредотачиваются в области формы преимущественно: каламбуры, палиндромы, неологизмы, заумь, визуальная поэзия. Даже его псевдоним - палиндромон: Водимед Ашела=Алеша Демидов. Он и собственное поэтическое кредо сформулировал, которое опубликовал на сайте (не на собственной странице, а в ленте рецензий). Параграфы его своеобразного поэтического манифеста я составила сама, цитируя или пересказывая сказанное им самим:
- Желая что-то сказать, приходится жертвовать формой в угоду содержанию, "но штука в том, что я не верю, что человек сам знает, чего ему надо. Я, например, не знаю. И потому я и доверяюсь случайным импульсам, как пророк голосу Бога (в себе или вне - не важно, ибо что внутри, то и снаружи)".
- "Поэтому брать инициативу в свои руки считаю даже заблуждением".
- " Великий замысел - удел Всесущего. А я только выполняю его минутные капризы. Всё лучше, чем полагаться на какой-то там здравый смысл".
- "Лучше довериться знакам, наводящим тебя на те или иные мыслеобразы"
- "Я люблю пускаться в неизведанное и чтобы рисунок проступал по мере написания"
- "Мой замысел разве что в том, чтобы плыть по течению, обходя подводные камни. А куда? Да хоть к водопаду - мне ли давать направление потоку?"
Конечно, нельзя не заметить близости взглядов Водимеда со взглядами футуристов начала прошлого века ("Поэзия - вся! - езда в незнаемое" - В.Маяковский), но теперь футуристические постулаты приправлены изрядной долей мистики и фатализма.
Получается, что все эксперименты Водимеда - это и не поиски, собственно, а чистейшие поэтические авантюры, ради которых автор готов пожертвовать не только смыслом, но и вкусом, а также естественностью и органичностью. Не подумайте, что я наговариваю на него! Я только пересказываю своим словами то, что он сам говорит о своих текстах: не кружево, а лоскутное полотно; искусственные соединения; конгломераты нагромождений; словесные выкрутасы. Правда, такие не самые лестные характеристики автор сопровождает уточнением: в этом есть своя эстетика. Безусловно есть! Подглядывать за ходом экспериментов Водимеда довольно интересно. Более того! Поэтический фатализм и поэтический авантюризм - это что-то новенькое и вовсе не обреченное на провал. Пускаясь в неизведанное, Водимед все же вынужден проявлять собственную волю, дабы обойти препятствия и продолжить свое плавание, а также вынужден проявлять собственные вкус, интеллект, талант, дабы распознать и запечатлеть проявляющийся по мере написания рисунок. В его искусственных нагромождениях возникает нередко смысл. Более того! Иногда его тексты не кажутся нагромождениями, обретая органику, подобно деревьям, растущим на камнях.
Временами Водимед вообще забывает о собственном поэтическом манифесте, и пишет стихи без особых выкрутасов, осмысленные и глубокие. Таково стихотворение "Из лужи":
http://www.stihi.ru/2014/05/06/8238
Нельзя не обратить внимание на рифмы. Футуристические практики сделали свое дело: Водимед освоил технику высочайшего уровня, его рифмы не могут не восхищать, а в данном случае они и не выглядят искусственно - рифмами ради рифм. В стихотворении "Из лужи" есть и смысл, и даже сюжет:
да будет так я выплесну из лужи
прошедший дождь ударом сапога
и мой двойник напуганный и злющий
отпрянет взвесью брызг на облака
махну рукой всколыхивая воздух
что станет ветром облако толкать
в степной пейзаж повешенный на гвоздик
в семнадцати см от потолка
Я вижу лирического героя во дворе его собственного дома. Он пинает по луже так, чтобы его собственное отражение устремилось к фону этого отражения, то есть к облакам.
За пинком следует взмах рукой, вызывающий ветер, а ветер направлен на то, чтобы облако, только что впитавшее брызги из лужи, вплыло в открытое окно комнаты - к пейзажу, повешенному на гвоздик под потолком.
Довольно зримая и логичная картинка вырисовывается, согласитесь, иллюстируя предметно постоянное движение и взаимопроникновение параллельных пространств: отражение в луже, поднявшись к облаку, проникает в степь через фотографию этой степи, висящую на стене. А лирический герой выступает тем, кто подчиняет своей воле воздушные массы, руководит круговоротом воды в природе.
Поведение лирического героя в корне отличается от продекларированного ранее безвольного следования по течению. Воля, инициативность, мощь проявляются вдруг, дабы сразиться с неприятелем - двойником.
Мелкая лужа, следуя по созданному лирическим героем коридору к матери - облаку, одновременно движется внутрь себя, так как то же самое облако отражалось в луже, пока не было выплеснуто ударом сапога. В результате, параллельные пространства соединяются, образуя бездонный колодец, и лужа обретает несвойственную ей глубину.
Лирический герой мне очень симпатичен, потому что глобальные преобразования он начинает с преобразования самого себя. Нет сомнения в том, что он обут в кирзовые, а не резиновые сапоги, но его война против собственного двойника - едва ли не единственный вид войны священной и справедливой.
Лирическому герою взмахом руки удается разомкнуть круг, по которому обычно движется вода, - двойник не возвращается назад, в лужу, а отправляется на орошение засушливых степей. В ссылку. На исправительные общественно-полезные работы. Туда ему и дорога, вероятно! Только сам лирический герой знает грехи своего двойника - только он вправе определять ему меру наказания.
Однако, взяв в расчет дату написания стихотворения - 06.05.14, можно предположить с огромной долей вероятности, что Водимед не случайно мобилизовался, не случайно обулся в солдатские сапоги. Время игр и авантюр прошло. Время, когда любой мог себе позволить пассивное поведение, прошло. Думаю, именно реалии трагичного, ужасного настоящего привели к тому, что Водимед написал текст, и формой, и содержанием противоречащий его собственному манифесту. Кажется, Пушкину принадлежит известный афоризм, что неизменными могут оставаться только убеждения дурака. Любой недурак развивается, меняется, и - по мере накопления знаний и жизненного опыта - меняет свои принципы. Я рада, что в копилке Водимеда появилось стихотворение не мальчика, но мужа, и с удовольствием представляю его вниманию читательской публики.