В твоих глазах я видел зиму,
И грусть, и муку, и тоску.
И думал я, как эту зиму
Мне превратить в прекрасную весну.
С ума сходил я оттого,
Что ежедневно много лет,
Я представлял себе того,
Кому ты не смогла ответить «Нет».
Вы с ним парили в небесах,
И ангелы Вам гимны пели,
И с Божьей радостью в глазах
Друг друга вы глазами ели.
В его объятиях тая,
Ты умирала от любви.
В оргазме билась, зная,
Что он в твоей, а ты в его крови.
В мученьях страсти дикой билась
Любви и нежности полна.
Давала и брала, и вечно это длилось.
И накрывала вас оргазма дикого волна.
Ну а потом Икара крылья золотые
Жестоко солнце растопило.
Разбились вдребезги мечты твои,
И сердца реки горя затопили.
И тут явился я.
Весь глупый, молодой, зелёный.
Неискушённый в тайнах бытия,
И сильно сам в себя влюблённый.
Как после пищи неземной,
Ты вдруг вкусила чёрный хлеб.
И вместо страсти роковой,
Ты перешла на ширпотреб.
И вот уже стена обид,
В душе непонимание, сожаленье, грусть.
Росток любви уже дрожит,
И ангелы уж не поют. И пусть.
Шли годы, быта было море.
И рос состав обид в душе твоей.
И жили вроде мы без горя.
Но и любви не видел я твоей.
Но через много лет случилось чудо.
Сквозь стену равнодушия к себе
Я разглядел в твоих глазах желание, будто
Снова стал интересен я тебе.
В твоих глазах теперь весна.
И красотой своей пленяешь.
И страстью снова ты увлечена.
И жар мужской ты снова замечаешь.
Что стало? Что произошло?
Как объяснить мне это?
И, может, счастье не ушло?
И может вновь настало лето?
Скажи мне, Свет моя ты Лана,
На чаше жизненных весов,
Как перевесить мне все раны,
В душе и теле от моих оков?
И перевесит на весах ли этих
Недели страсти с ним нездешней
Пятнадцать лет в быту и детях
Со мной в тоске неспешной?
Что чувствуешь ко мне ты?
Кто в жизни этой для тебя я?
И расцветают ли в душе цветы,
Когда тебя целую я?