Этим вечером смоляным туманом накрыть нас наедине в Вашем холодном доме — неизбежно. Поток мыслей и обещаний откуда изнутри — извне — ни одно моё Вам признание не звучало фальшиво-нежно.
Отчего же скрестили руки — будто спрятались в маленький домик — нашёптывая моё имя волнительно, тихо и грешно. Эта встреча не есть случайность — наша встреча была неизбежна.
Как говорила мама? «Не играйте в прятки в квартире,
Не влюбляйтесь в кого попало».
Но Вам этого было мало.
Вы всё также быстро пьянеете от нескольких строчек Шекспира,
Посмотрите, и что с Вами стало?
А самое... я в Вашей власти. Застрелюсь, если так придётся. Пшеничный колос, что ни под ветром
и в руках никогда не погнётся.
Расскажу всем друзьям, что в тайне
Вы от матери сигары курили.
Что прошлой ночью в мраморной ванне
Непозволительной лаской морили.
Как бездумно, по-детски наивно от меня в земляничной поляне, хитро прятались в землях крапивы, где цветы от жары завяли. И намертво оцепеневшими руками и взглядами — царапая — побитые, ломкие плечи. Что пожимает при каждом вопросе, и в лихорадке кричать молитвы, чтоб никто не узнал о встрече.
Ведь в Вашем возрасте о чувствах не кричат, а держат от греха подальше — о них молчат. Так право же, несправедливо теперь оно должно считаться нашим.
Моё и Ваше.
А то, что временами кровоточит — не исцелить лечебными травами. И Вы думаете, что Вас спасут полынью и отварами? И на прощание «с любовью...» выводя чернилами небрежно,
эта встреча не есть случайность — наша встреча была неизбежна.