Однажды был в лесу переворот.
Такой, что от волнения теряясь,
С обглоданной осины, озираясь,
Пугливо каркнул ворон во весь рот.
А в том лесу когда-то жил осёл,
Где всякий раз своим протяжным басом,
Среди зверей, горланя контрабасом,
Авторитет дешёвый приобрёл.
А для того, чтобы никто из стаи
К делам осла зацепок не искал,
В берлогу он себя зайти заставил,
С Хозяином тайги водиться стал.
Вот потому, с ним даже злые волки
Ведут беседы, нервы, сжав в тиски
И клацают зубами втихомолку,
Отвесив низко челюсть от тоски.
Да и другие звери, опасаясь,
Учтиво льстят и шаркают ногой,
Чтоб не орал кивают, соглашаясь,
Мотая беспрерывно головой.
Тем временем осёл, расправив гриву,
Глазел вокруг упрямо, словно бык,
А, чтоб заметней, на спине красиво
Нарисовал «Начальника» ярлык
Но, к счастью, всё не долго продолжалось,
Откуда ни возьмись, явился Лев.
Внутри осла тревожно что-то сжалось
И замерло, почти окаменев.
И вот опять в кустах неровно дышит
Напыщенный хвалёный идеал,
Его уже не видит и не слышит
Никто из тех, кто шаркал и кивал.
Я вспоминаю сразу изреченье
Омар Хайяма, что читал не раз,
Оно так точно делает сравненье
Таким, что здесь бытуют среди нас:
Я знаю этот вид напыщенных ослов,
Пусты, как барабан, а сколько громких слов!
Они рабы имён, составь себе лишь имя
И ползать пред тобой любой из них готов.
***