Четвертый раз зрителем на конкурсе «Пушкин в Британии», наиболее известном поэтическом конкурсе русского зарубежья. В конкурсе принимают участие пишущие на русском языке поэты из независимых в настоящее время стран. Забудем про политику-геополитику и прочие сиюминутные моменты. Александр Сергеевич Пушкин родился 6 июня (26 мая по старому стилю) 1799 года совсем в другой стране и оставил за недолгие 37 лет жизни 10 томов прекрасных стихов. Правда, его не отвлекали интернет и конкурсы, а стихи тогда сочиняли лишь очень немногие, большинство населения было неграмотным, не умели читать вообще.
Стихи Пушкина определили фарватер российской поэтической мысли и слова на будущее, на века, и, видимо, уже навсегда. Что впереди и насколько возможны дальнейшие вариации в уже существующем начатом русле поэтической культуры страны или стран с почти 100% грамотным и образованным населением? Узнаем.
День 7 июня 2014 года начался с дождя, пригородной электрички, частично закрытой линии лондонского метра и прогулки к месту, где проходили мастер-классы жюри конкурса или, проще говоря, разговоры о стихах и поэзии. Кто такой поэт, поэт и графоман, оценки поэзии и роль учителя. Много говорили о российском Литературном Институте, где учатся студенты и где поэтическое и литературное творчество передаётся из рук в руки от мастеров слова новым поколениям на семинарах – разумеется, когда студенты хотят учиться и повышать свой хотя бы интеллектуально-лексический уровень.
На мастер-классе много рассказывали и отвечали на вопросы. Больше всего мне запомнились ответы и мнения поэтессы и учителя Литературного Института Олеси Николаевой и организатора и бессменного руководителя конкурса «Пушкин в Британии» Олега Борушко, более полный список участвующих можно найти в сборнике стихов 12-го международного фестиваля русской поэзии «Пушкин в Британии». Несколько моментов общей дискуссии, которые добавили нового в моё понимание поэтического творчества. Кто-то из участников дискуссии записывал всё на аудиоустройство, где и можно, видимо, узнать более точно авторство конкретных высказываний и мнений. Пока просто поток мыслей, фраз и мнений, не называя всех участников с их заслугами и регалиями.
О необходимости учиться поэзии. Начинающие поэты часто страдают комплексом подростка и отрицают все советы. Им «так слышится». Проблема (мнение Олеси Николаевой), что все понимают невозможность играть на музыкальных инструментах, не зная нот и не обладая слухом, но порой сложно объяснить необходимость учиться поэзии. Мастер в значительной степени помогает расширить словарный запас, учит уже известным приёмам творчества, показывает явные неточности, повторения и ошибки, не подавляя индивидуальности начинающего автора.
Порой юному поэту кажется, что всё прекрасно, но заново открытые им рифмы «морозы-розы» и «любовь-кровь» и яркий эмоциональный восторг от сделанных открытий почему-то не привлекают читателей. Олег Борушко отметил, что студенты в какой-то степени самоорганизуются и защищаются от излишнего давления мастеров. Когда автора гимна СССР, «Дяди Стёпы милиционера» и многих довольно хороших стихов Сергея Михалкова пригласили оценивать дипломные работы студентов Литературного Института и он сразу выбросил в интеллектуальную помойку строки Вадима Степанцова «Убей меня красотка на заре, на крыше голубого лимузина, убей меня, вынь печень и скорей сожри ее, в ней много витамина...», студенты и преподаватели устроили скандал. Михалков отказался оценивать дальнейшие работы. Олег Борушко добавил, что студийный принцип обучения поэзии был всегда, многие русскоязычные студии организованы не зависимо от Литературного Института. Даже в Японии в 19 веке существовал обычай, когда поэты приходили к мастерам, жили у них, помогая по хозяйству и физически работая на них, взамен получая знания и поэтические навыки. Можно постепенно поменять несколько мастеров, научиться от каждого чему-то и в итоге найти и развить свой собственный стиль. Современные западные студии часто учат креативному написанию текстов (creative writing) и умению продавать их, российская традиция отличается другими принципами и бОльшим акцентом на обучение содержательности текстов.
Значение творческой среды, места обитания и круга общения поэта. Студенты Литературного Института, да и любые пишущие стихи личности творчески общаются, спорят, живут в огромном окружающем мире, который непрерывным потоком и фоном формирует их. Олег Борушко высказал мнение, что любой поэт должен пройти через столицы; почти не было случаев, когда классики поэзии не жили хотя бы некоторое время в столицах, передаётся своеобразная культурно-историческая цепочка поколений и исторических образов и памятников.
О критериях оценок поэзии рассказали философ Николай Розов и писатель Борис Тарасов. Хорошую поэзию отличают пронзительная искренность, нетривиальные и нешаблонные формы и расширяющий взгляд на мир – умение увидеть новое и необычное в простом и привычном. Ответ на связанный вопрос о таком умении и частой трагической судьбе поэтов продолжила Олеся Николаева. Порой общество признает настоящими стихи погибших поэтов, и часты примеры, когда хорошие поэты жили не простой или не обычной нормальной жизнью. Александр Блок, например, в период написания в день по 12-15 стихотворений часто подкреплял себя вином. Впрочем, вопрос об истинности и честности поэтических строк скорее решает сам поэт, на которого неизбежно давит общество. Поэт Кушнер, добавила Николаева, скорее пишет от радости, хотя традиционно в хорошей русской поэзии присутствует грусть. Борушко напомнил строки Пушкина
«Поэт! не дорожи любовию народной.
Восторженных похвал пройдет минутный шум...»
Оптимистично для слушающей аудитории прозвучали слова поэта, прозаика и сценариста Михаила Попова, что хорошим поэтам помогает сочинять стихи просто регулярная порка (мастер не уточнил чем, розгами или ремнём). Более поэтичный образ, цитируя мексиканского поэта, вспомнил Олег Борушко, что поэт родился в воде, живёт на земле и мечтает летать.
Традиционно прозвучали вопросы и мнения о графоманах и поэтах. Кратко обобщая. Графоман тоже не может жить без поэзии, но в ней он важнее поэзии и стихов. Графоман больше любит себя, частые муки тщеславия порой губят даже способных и талантливых поэтов, разрушая их творческий потенциал (мнение Олеси Николаевой).
Вечером состоялся финал конкурса для поэтов (на следующий день участники поехали в Стратфорд-апон-Эйвон, на родину Шекспира, с небольшим опозданием в 400 с лишним лет, там проходил финал для переводчиков, по программе намечались ещё споры жюри с финалистами через день). В вечернем финале 7 июня в церкви Сент-Джайлс в Лондоне 15 участников, подборки стихов которых были отобраны из примерно полусотни поданных заявок, читали небольшую композицию, начинающуюся с пушкинской строчки «Когда воображаю Лондон», и по два своих стихотворения. Полностью подборки финалистов можно найти в изданном сборнике стихов фестиваля «Пушкин в Британии»-2014 и на сайте фестиваля.
Опережая события и стихи. Первое место занял студент Литературного Института Александр Козлов, второе – Владимир Каденко (Украина), третье – Виктор Байрак (тоже Украина), ему же достался и приз зрительских симпатий. Приз имени Риммы Казаковой за лучшее женское стихотворение получила Катерина Оверко из Киева (Украина). Были вручены также приз за лучшую композицию с пушкинской строкой и премия имени Надежды Брагинской. Чтобы сохранить интригу, сообщу, что все официальные подробности обычно можно узнать на сайте фестиваля «Пушкин в Британии» (по крайней мере так было в прошлом году).
Подборка стихов победителей финала и нескольких понравившихся в исполнении авторов хороших стихов, при прочтении в сборнике порой возникает другое ощущение, отличающееся от восприятия зрителем. Вообще стихи при перечитывании иногда звучат по-другому.
Александр Козлов
***
Я вышел к побережью налегке.
Костры горели на сыром песке.
Железная дорога одичало
Каким-то женским
грозным
голосом звучала.
Железная дорога верещала,
Костры горели на сыром песке.
Как будто жизнь решив начать сначала,
Я вышел к побережью налегке.
***
Я проезжал село Могильное:
Два домика в огне.
Какое чувство сильное
Почудилося мне.
Мне нет дедов и прадедов,
Нет матерей, отцов,
Но этот дом разваленный
Мне обжигал лицо.
И будто нет решенного,
И жизни больше нет...
И дым ладонью черною
Помахивает мне.
Владимир Каденко
***
При дороге над обрывом,
В неопознанной Отчизне,
В ожиданье молчаливом,
На краю смятенной жизни,
В той ли яме окаянной,
В том ли страшном вдовьем месте
Хоть на миг явись, желанный,
Хоть приснись жених невесте.
Ветер воет в мертвом доме –
В эту ночь не жди покою
На обветренной соломе,
Над недвижною рекою.
Не дышать травой-тимьяном
Бранным градам, белым грудам –
Что ж на пальце безымянном
Пышет перстень изумрудом?
За погосты месяц канет,
Конь копытом утро вспенит –
Неужели не застанет?
Неужели не успеет?
По какому-то закону
Стыли руки ледяные,
Под колючую корону
Брали волосы льняные.
Не взыщи, дружок желанный,
Нет парчи в ее хоромах –
Вот передник домотканый –
Тихо Золушку схоронят.
Ведь привычней и сподручней
Снег облить рябиной алой...
По дороге зимней, скучной
Едет всадник запоздалый.
Бургундцам
Бургундцы, вы предали Жанну,
И предали Жанну огню...
Но я сокрушаться не стану,
Бургундцы, я вас не виню.
Прощенным всего-то и надо:
Красивую сказку сложить
И в храме среди винограда
Печальные мессы служить.
Да сбудется праздник весенний,
Пройдет, по дорогам пыля,
И пламенный след воскресенья
Уронит рассвет на поля.
Да сбудется тверди дрожанье,
И бледный прошествует конь...
Ну что бы мы знали о Жанне,
Когда бы не этот огонь?
Виктор Байрак
Мой друг живет в сарае
Мой друг живет в сарае:
Историк-ротозей.
Но мы не выбираем
Любимых и друзей.
Они однажды сами
Вступают на порог
И остаются с нами
На некоторый срок.
Мой друг живет в сарае
И задолжал за газ.
По вечерам играет
Похожее на джаз.
Ни мысли об уюте,
Копейки не наскресть.
Здесь, правда, есть компьютер.
Паршивенький, но есть.
Он хочет в мониторе
Хотя бы как-нибудь
Направить ход историй
На их законный путь.
И осторожно, робко,
Вселенной ученик,
Он делает раскопки
В курганах древних книг.
Противник диалога,
Влюбленный в свой язык,
Друг говорит помногу
(А я так не привык):
О викингах, Мамае,
Понятии страна...
И я не понимаю
Порою ни хрена.
Но он себе токует
Один на корабле,
Все о судьбе толкует,
О жизни на земле,
И говорит о рае,
Как не сказал бы Бог.
Но он живет в сарае.
А я бы так не смог.
Молитва по Андрею.
(Андрею Ширяеву)
Церковь чиста, ухожена
И не полна людьми.
Я понимаю, Боже, но
Ты и его пойми.
Может он пятую ночь не спал
Как ни войду – в сети.
Может от одиночества...
Не осуди, прости.
Он не ходил по земле – летал
До ломоты в костях
Господи, он же нам столько дал,
Что его грех – пустяк.
Господи, можно же все понять,
Даже как жизнь течет.
И если грех невозможно снять,
Перепиши на мой счет.
Катерина Оверко
Этой ночью
Что мы делали этой ночью,
Ночью горькой с соленым ветром?
Мы не спали, не спали точно –
Мы придумывали ответы.
Мы придумывали вопросы
Про тебя, про меня, про космос .
Мы подбрасывали монету –
Ты с какой, я с какой планеты?
Что мы делали этой ночью?
Я не помню, не помню точно –
Мы пытались уснуть в кровати,
На балконе, на йога мате.
Мы варили до одурения
Ананасовое варенье.
Мы взбивали коктейль с какао,
Рисовали портрет папайи.
Что мы делали этой ночью ?
Мы играли руками словами,
Мы ловили друг друга на ощупь
С перевязанными глазами.
Что мы делали этой ночью,
Долгой ночью, почти бесконечной?
Мы не спали, не спали точно –
Мы делили друг с другом вечность.
Интересно
Интересно, как дальше быть:
любить? не любить? дружить?
Интересно, как дальше жить:
лететь? барахтаться? плыть?
Интересно, как дальше петь:
пищать? кричать? хрипеть?
Интересно, как дальше спать:
одной? вдвоём? пол? кровать?
Интересно, где денег взять:
выйти замуж? пахать? воровать?
Интересно, куда пойти:
мост? кино? йога? парк? что ещё найти?
Интересно, где меня ждут:
в небе? в Берлине? в Индии? тут?
Интересно, что нужно уметь:
камасутра? вязать? печь печенки? петь?
Интересно, что можно съесть:
яблоко? финик? какую-то жесть?
Интересно, кого спросить,
как вообще интересно жить?
С ума сойти
Одуренное небо! Беспокойное, дерзкое.
Разъярённое солнце обжигает всплесками.
10 капель дождя, небесами взвешенные…
Так же можно с ума сойти от восторга бешенного!
Выдох-вдох, выдох-вдох, выдох-вдох – дурею я.
Как прекрасно, свежо этот мир затеяли!
Светлана Менделева
Иерусалим
В отражённом свете столицы
Вьют, как ласточки, гнезда в скалах
Мои братья, иерусалимцы.
Звонкий воздух у них в бокалах.
Пробиваясь за рамки улиц,
Поднимаясь ростком граната,
Этот город меняет угол
Отражённого в небе взгляда.
Он себе выбирает души,
Свой витраж украшая синим.
И не каждый, к нему идущий,
Может этот подъём осилить.
Здесь бледнее кусты сирени
На холмах, где царят оливы,
И, как угли, огни селений
Раздувает ночь торопливо.
Можешь в гору ползти упорно,
Можешь в город нести поклажу,
За прозрачным его забором
Остановит прохожих стража.
И на миг у заветной планки
Все замрут без тоски и злости.
И врата стерегущий ангел
Нам кивнёт:
Проходите.
В гости.
Апельсин
Разделить бы жизнь на дольки, как апельсин.
И прожить бы каждую дольку в другой стране.
Но один растерянный взгляд. И всегда один
Миокард пульсирует ходиками во сне...
Разделить бы жизнь на вишни, и смаковать...
Покупать на южном базаре по пол кило.
Строить башни, на шаре девочку рисовать
И считать счастливым любое своё число.
Где-то резать вены, а где-то рожать детей.
Может, петь сиреной, а, может, курить в окне -
От любви бедовой, которая тьмы темней,
От тоски медовой, которая яд во мне...
Научиться из всех страстей добывать огонь,
Чтоб горел спокойно и грел меня до седин.
А потом сложить все жизни в одну ладонь
И собрать обратно
солнечный апельсин.
Лена Зински
* * *
Как зимний ветер, что щекочет тюль
в гостиной, с приоткрытого балкона,
так ты, шутя, влетаешь в жизнь мою.
И не смешно. И холодно. И больно.
Как и его, тебя не удержать
в домашних стенах, соблазнив уютом.
Тебе все время нужно уезжать,
а я в твоих глазах — приют попутный.
Вот только окон запереть нельзя,
хотя давно уже, по сути, нужно.
С тобою замерзаю; без тебя —
душно.
Полутоны
"...l'amor che move il sole e l'altre stelle"
Dante Alighieri “Divina Commedia” (Paradiso XXXIII,145)
Пожалуйста, помни:
как в окне, потолочном, многоугольном,
разделенном на мелкую точную кладку,
бирюзового неба тона, полутоны
предстают как фрагменты соборной мозаики;
как мы вместе спешили по лестничным стансам,
мимо станц Рафаэля и юрких туристов,
вдохновлённые чувств своих ренессансом,
упоённые счастьем, божественно чистым;
как торжественно-пылко хотелось быть целым:
двухфигурной скульптурой, созвездием, кругом,
двоеточием; точным, единым, безмерным,
бесконечным, как мир, продолженьем друг друга.
На фото. Вход на конкурс и участники конкурса разминаются на пианино перед предстоящими награждением и фуршетом во дворе церкви.
Репортаж и фото - Вадим Волков.