Мы - сыны горести, а вы - сыны веселья.
Мы горести сыны, она - тень Божества,
что рядышком с злосердными не ляжет;
владетели печальных душ, печаль
столь велика, что мелких душ
усилия вместить ее бесплодны;
смеетесь вы, мы плачем и стенаем,
но кто слезами этими хоть раз
омоется - вовеки будет чист.
Не знаете вы нас, мы же вас знаем.
Вы мчитесь со стремниной реки
по жизни, не глядя вокруг, а мы же
на берегу, мы видим вас и слышим.
Наш крик не слышите – вы шумом дней полны,
мы слышим ваши песни, ибо шепот
ночей нам слух открыл. Мы видим вас,
ведь вы при тусклом свете
стоите, вы нас - нет,
вокруг нас мрак сияет нестерпимо.
Мы горести сыны –
пророки, музыканты и поэты -
нитью сердец своих Богам одежды ткем
и ангелов ладони наполняем
зерном своей души.
А вы – сыны веселья,
утех безостановочных, сердцА
свои влагаете вы в руки пустоты,
прельстясь красивых пальцев нежностью ее,
ищя отдохновение где глупость -
зеркал нет в ее доме, где б лицо
увидели своё. Вздыхаем;
и вздохом нашим поднимает ввысь
шепот цветов, шелест ветвей, ручьев журчанье.
Вы же смеетесь, смеха вашего раскаты
со хрустом черепов, звоном цепей
и бездны воплями, увы, сопряжены.
Мы плачем, наши слезы - в сердце жизни,
как капельки росы – из ночи глаз в рассвета сердцевину.
Вы - в улыбках, из ваших губ насмешки –
так же яд стекает от зубов змеи на жертву.
Мы видим горе вдов, страдания сирот,
а вы смеетесь, ничего не видя за блеском злата.
Плачем, слыша стоны от обездоленных и крики от обид,
а вы смеетесь, ничего не слыша, лишь звон бокалов.
Плачем - отделяет плачем от Бога душу тело;
вы смеетесь - к жадно к праху льнут ваши тела.
Сыны веселья вы; мы - горести сыны,
положим же пред солнечным лицом
и горести плоды и плод веселья!
Вот пирамиды черепов стоят
среди песков и повествуют молча
о нашей вечности и бренности тел вас.
Мы разнесли Бастилию руками
свободных духом, и Бастилия в устах
мильонов уже стала словом тем,
которым славят нас, вас проклиная.
Сад Вавилона насадили на костях,
дворцы Ниневии воздвигли на могилах
отверженных. Сейчас сад и дворцы -
как те следы, что на песках пустыни
остались от верблюдов ненадолго.
Мы изваяли статую Астарты,
заставив мрамор, что под немотой недвижен,
заговорить, затрепетать вполне;
сыграли струнами нехавендский напев,
те вызвали духов влюбленных; мы
нарисовали красками Марию -
штрихи подобны мыслям Бога там,
а краски – чувствам ангелов. Идете
вослед за развлечениями вы,
когтями растерзавшими миллионы
жертв колизеев Рима и Антиохии,
мы тихо за безмолвием идем,
чьи пальцы написали «Илиаду»,
«Книгу Иова», «Тиийю Большую».
Палитесь вы от пагубных страстей,
но бури много утащили женских душ
в пороки и грехи. Мы обнимаем
то одиночество, в котором муаллаки
родились, «Гамлет» и поэма Данте.
Вы внемлите лишь алчности устам,
мечи ее пустили реки крови;
с воображеньем дружим мы, руки его
из круга Света Вышнего спустили
на землю знание.
Мы – горести сыны, а вы сыны веселья.
Нас разделяют горы, по тернистым
и узким тропам гор тех не пройдут
ни кони ваши, не проедут экипажи.
Сочувствуем вам в ограниченности вас,
вы ж ненавидите величье в нас; и время
встает меж нашим снисхожденьем к вам
и ненавистью вашей и взирает.
Приходим как друзья, вы - как враги,
и пропасть слез и крови между нами,
меж дружелюбием с враждебностью. Дворцы
мы строим вам, нам - роете могилы;
великолепие дворцов с могильным мраком -
у человечества две стороны дороги.
Мы стелем розы вам, вы - ложе нам шипами,
меж лепестками и шипами роз
спит истина глубоким, вечным сном.
Вы вечно жестокой слабостью своей
стремитесь одолеть те наши силы,
которые податливы. На миг
единый одержав над нами верх,
вы радостно кричите жабьим криком,
мы, побеждая вас все времена,
храним молчанье исполинов. Вы распяли
Его и, обступив Его,
нам ним глумились и Его хулили.
Но вот, сойдя с креста, как исполин,
пошел, по духу побеждая всех
и истиной и землю наполняя
красой и славой. Умертвив Сократа,
камнями Павла забросав, и Галилея,
убив Али ибн Аби Талиба, Мидхат-пашу,
но все они, герои, живы
поныне перед вечностью веков.
Что же до вас, то в памяти людской
останетесь как мертвечина вы,
и не найдут могильщика вовек
предать останки ваши мраку
забвения с небытием.
Мы - горести сыны, она – как облака,
что миру проливают благо, знанье;
вы же – сыны веселья, как ни великО
веселье ваше - но оно как дым,
что ветры и стихии развевают.