Лера Москитова и Витя Лопухов были лучшими друзьями. Они познакомились каким-то странным образом, даже сами не помнили как, но с тех пор стали неразлучны. Они всегда делились друг с другом всеми проблемами и переживаниями, особенно Витя с Лерой, всегда поддерживали и подбодряли друг друга, особенно Лера Витю. Девушка всегда самоотверженно присутствовала на вечерних, почти ночных пробежках Витеньки по опустевшему стадиону. Дело в том, что юноша задумал похудеть. Это он решил, когда прохаживался с Лерой в очередной раз по магазинам и в тревоге заметил, что одежда его прежнего размера уже слегка не сходилась по бокам. Опечаленный парень выскочил из примерочной, крича на весь зал: «Лера! Лера! Ты где?», в то время как Лера разглядывала понравившийся сарафанчик. Надо сказать, что Лера была худенькая, как колосок.
– Вить, ну разве можно так кричать? – девушка отложила сарафанчик в сторону. – Что случилось? Тебе подошёл костюм?
– Посмотри, не сходится! Пощупай!
Лера ощупала друга в боках и задумчиво покачала головой.
– Что же будет теперь? – кричал Витя, но девушка приложила палец к губам, чтобы он сбавил громкость, ведь покупатели уже косо поглядывали на него. – Что же теперь будет? – переспросил Витя уже шёпотом.
– Что будет? Да ничего не будет! Сейчас присмотрим тебе побольше одежду. И что ты так распереживался?
– Да побольше-то присмотрим, это не проблема, но что с моим весом делать? И когда это я успел так набрать?
– Ну ты же всё время мне твердишь, что склонен к полноте, а теперь удивляешься.
– Так Лера, стоп! Я надеюсь, ты не будешь мне говорить эту устрашающую правду о том, что люди, склонные к полноте, с каждым годом незаметно прибавляют в весе и годам к сорока уже становятся бесформенными, как вот тот толстяк! – Витя ткнул пальцем в покупателя солидных размеров, подбиравшего себе пижаму.
– Да тише ты, тише! Ну что ты как маленький, в самом деле? Когда ты уже научишься вести себя в общественном месте?
– Так, Лера, не унижай меня. Если хочешь кого-то воспитывать, то заведи лучше своего ребёнка, на нём и отыграешься. А со мной попрошу повежливее.
– Ну прости, Витя, просто я, в отличие от тебя, задумываюсь о последствиях, когда ты начинаешь буянить.
– Какие ещё последствия?
– Да вот, тот уже идёт к нам, – и Лера кивнула в сторону.
В самом деле, покупатель с пижамой в руке и с лишними килограммами стремительно приближался к друзьям.
– Ой, Лера, я пропал! – Витя машинально стал прятаться за спиной у девушки, но было поздно: мужчина солидных размеров подошёл прямо к нему и посмотрел на него в упор.
– Вот вы, молодой человек, ткнули в меня пальцем, а ведь у меня беда: у меня гормональные нарушения. Я не хочу и не буду вас обвинять, я только пожелаю вам набрать с годами как можно меньше килограмм и как можно больше мудрости, а вашей девушке (он с улыбкой посмотрел на Леру) я желаю побольше терпения.
Витя открыл было рот, чтобы ответить, но покупатель торопливым шагом направился к кассе. Витя хотел побежать за ним, но Лера одёрнула его:
– Не нужно.
– Ну не нужно, так не нужно, – и щёки молодого человека покрылись красными пятнами. Ему стало стыдно.
– Забудь, – выдавила из себя Лера, которой было не менее стыдно.
– Лер, пойдём отсюда, а? Или возьми себе сарафан, если хочешь.
– А, сарафан… Я и забыла про него.
Когда они вышли из магазина, то принялись бродить по московским центральным улицам и вскоре очутились в «Кофе хаузе». Оба заказали себе кофе и шоколадные пирожные.
– Почему ты такая худая, хоть и ешь это всё? – с упрёком спросил парень.
– Да потому что я не заморачиваюсь о том, что потолстею! – рассмеялась девушка, позвякивая кофейной ложечкой, и откинулась на спинку диванчика. – Я просто ем, вот и всё. Когда хочется – ем, когда не хочется – не ем.
– Лера, Лера, ну как тебе удаётся оставаться такой спокойной? А, я понял, ты, наверное, флегматик. Я как раз недавно проходил тест на темперамент.
– И кто же ты у нас? – улыбнулась подруга. – Наверное, холерик?
– Не угадала. Меланхолик. Но дело не в этом! – Витя вдруг решительно отодвинул кулаком на край стола недоеденное пирожное, которое едва не упало.
– А в чём же? – Лера испуганно посмотрела сначала на Витю, потом на отставленное блюдечко и подвинула пирожное подальше от края.
– Мне надо худеть, вот что! Пошли отсюда.
– Вить, а ничего, что я недопила кофе?
– Допивай скорее!
– Что значит скорее? Ты хочешь, чтобы я подавилась?
– Ой, ну тебе прямо слово нельзя сказать, на всё раздражаешься! Почему ты такая раздражительная, Лера? – уже кричал Витя.
– Ошибаетесь, молодой человек, – буркнул проходивший мимо мужчина, – у вашей девушки терпения на десятерых хватит.
– А этот чего вмешивается? – недовольно пожал плечами Витя.
– Наверное, решил сгладить нашу «семейную ссору», – засмеялась Лера. – Ладно, пошли, а то ты совсем не в духе. Только пирожное твоё давай с собой возьмём, собак покормим.
Они вышли из кафе и стали вглядываться в ночную улицу, ища, не окажутся ли где-нибудь поблизости дворняги.
– Да ты положи, они и прибегут, – посоветовал Витя.
– Нет, так ещё растопчет кто-нибудь.
– Милая Лерочка, – подбоченившись, произнёс парень, – скажи на милость, а почему ты вечно со мной споришь? Скажи, а ты хоть раз в жизни со мной соглашалась просто так?
– Витенька, не начинай, пожалуйста. Я спорю, а тебя хлебом не корми – дай поругаться. Тебе в кафе мало было? А по-моему, достаточно. Поругались – и хватит на сегодня.
С тех пор начались ежедневные пробежки Вити, а Лера неизменно сопровождала его и ждала, когда друг набегается. Совершалось всё это почти что ночью, так как парень не хотел, чтобы его заметил бегающим кто либо другой, кроме Леры. В один из таких разов девушка сидела на трибуне и смотрела на «спортсмена», который вскоре взбежал к ней по ступенькам, схватил бутылку «Бон Аквы» и стал залпом пить, громко глотая. Через полчаса ему захотелось есть, и он съел оказавшуюся откуда-то шоколадку, за что потом неделю казнил себя, а Лера терпеливо выслушивала его плачевные излияния.
Однажды подруга сказала Вите:
– Слушай, Вить, не хочешь подработать? Ты говорил, что тебе сейчас не помешают лишние деньги.
– Да, а кем?
– Да вот мы познакомились недавно с одним художником, ему нужны натурщики.
Витя поперхнулся.
– Лер, – осторожно произнёс он, – ты вообще в своём уме? Ну какой из меня натурщик? Я и упитанный, и на лицо самый заурядный. Пусть лучше твой братец Аполлон пойдёт.
– В том-то и дело, что Прытков его не возьмёт.
– Как это не возьмёт? Ведь Никита с его лицом и фигурой – находка для любого художника.
– А этот художник необычный. Он, наоборот, ищет тех, чья внешность оставляет желать лучшего.
– Ну спасибо! Дожил! Лучшая подруга мне заявляет, что моя внешность оставляет желать лучшего!
– Вить, ну прости, пожалуйста. Я не то имела в виду. Ты очень симпатичный (Витя заулыбался), просто у большинства людей более стереотипные понятия о красоте, и большинство художников предпочли бы Никиту. Пойми, стереотипы – страшная вещь!
– Что правда, то правда. Ладно, дай мне телефон этого Прыткова. Как его зовут?
– Валерий Георгиевич.
Когда Лера вернулась домой, её встретил младший брат Никита. Ему было двадцать два года, а Лере двадцать пять, как и её лучшему другу. Родители у Москитовых часто уезжали в командировки, и теперь брат с сестрой в очередной раз остались одни.
– Ты поел? – спросила Лера. Она настолько привыкла к Вите, что невольно начинала и с другими так же нянчиться, забывая, что многие из них были вполне самостоятельными или, по крайней мере, казались такими.
– Конечно!
– Молодец!
– Лер, я думаю сходить к Прыткову.
Сестра вздохнула и опустилась на стул.
– Никита, ты не нужен Прыткову с твоей красотой, понимаешь?
– Чудной он! А ещё и художник… Ну что, ему монстры нужны, да? – и Никита принялся корчить рожи, а Лера смеялась, одаривая брата таким взглядом, который словно говорил: «Чудо ты в перьях!» или «Горе ты моё луковое!»
– Так сойдёт? – спросил Никита, сам заливаясь смехом.
– Ты как знаешь, – произнесла раскрасневшаяся Лера, поправляя волосы, – попробовать, конечно, можешь, если не веришь мне. Что ж, ты сам увидишь, как тебя встретит Валерий Георгиевич. Между прочим, я Витю к нему отправила.
– Витю? – Никита несколько секунд ошалело смотрел на сестру. – Да, тогда мне точно там делать нечего. И всё-таки я пойду.
– Как знаешь, как знаешь, – тихо проговорила Лера и принялась варить кофе.
– Лер, а если бы ты была художником, ты бы меня взяла?
– Если бы я была художником, мой дорогой Никита, – девушка с улыбкой провела рукой по волосам брата, – я бы рисовала натюрморты.
Через несколько дней Витя с Никитой пошли к Прыткову. По совету Леры они пошли вместе. Сама девушка не смогла их сопровождать, так как у неё в этот день было много работы. Придя, они оказались в длинном коридоре, в котором толпились потенциальные натурщики и ждали своей очереди. Дверь в мастерскую была плотно закрыта.
– Смотри, какая публика, – шепнул Никита Вите, – прямо пятьдесят на пятьдесят.
Витя оглядел толпившихся и покачал головой. В самом деле, половина из них состояла из писаных красавцев, а другая половина – из зауряднейшей или даже непривлекательной внешности.
– Как ты думаешь, у кого из нас больше шансов?
– Посмотрим.
Когда дошла очередь до них, они вошли в мастерскую вместе, поскольку вместе пришли. Художник Прытков сидел в замасленном халате за мольбертом, не замечая ничего и никого. Где-то через полчаса он оторвался и обратил внимание на пришедших.
– Ох, как же я устал от этих натурщиков! Всё не то, всё не то! – и Прытков вновь принялся за работу.
– Послушайте, Валерий Георгиевич, мы всё-таки к вам пришли, уделите нам хоть несколько минут! – возмущённо отчеканил Витя.
– Ну хорошо, хорошо, – снисходительно отозвался художник, отложил кисти и подошёл к посетителям. – Что я вам могу сказать? Вот вы (он указал на Никиту), вы просто эталон совершенства. Но что такое совершенство, молодой человек? Совершенство в несовершенстве, так и знайте! Вы когда-нибудь видели причёсанный дуб? Нет, дубы лохматы. Вы когда-нибудь видели прилизанное небо? Нет, небо конопато. А вас, молодой мой друг, я могу расстроить: вам уже и стремиться не к чему. Вы достигли вершины. Что же теперь? А совершенство заключается в том, чтобы к чему-то стремиться, не касаться потолка, а лишь тянуться к нему обеими руками. Простите, мой дорогой Аполлон, но вы мне скучны. Я бы и рад вас рисовать, да не смогу. Я предпочитаю шероховатости, они лучше поддаются кистям, ведь кисти тоже шершавы. Что же касается вас (он ткнул в Витю), то на вас написано, что вы не стремитесь к совершенству, и в этом ваше несовершенство, которое отнюдь не совершенство. Вы можете пойти в тренажёрный зал, а после этого со спокойной совестью поедать конфеты. Вы можете помыть голову, а после вновь посыпать её пеплом. Поверьте, нам, художникам, всё видно невооружённым глазом. Я уделил вам несколько минут, не так ли? Посему прошу меня оставить, у меня ещё полно работы и полно посетителей.
Обескураженным Вите и Никите ничего не оставалось, как уйти. Они пошли к Никите и Лере, где девушка уже дожидалась их.
– Ну что? Витя, он взял тебя?
– К кому ты меня послала? Он только прочёл нам лекцию, из которой я понял только, что мы – пыль и грязь, а он всевидящий художник, который не хочет об нас пачкаться.
– Совсем ни в какую? – расстроенно спросила Лера. – А я так надеялась…
И вдруг взгляды Вити и Леры упали на Никиту, который подошёл к раковине, схватил острый нож с сушилки и поднёс его к своей щеке.
– Никита! Что ты делаешь? – закричала Лера, подбегая и пытаясь выхватить нож из кулака брата.
– Я, по его мнению, слишком совершенен, и в этом моё несовершенство! – скрежетал зубами красавец. – Так пусть я буду покрыт шрамами и стану несовершенным!
– Ты с ума сошёл!
Витя сидел на месте и не отрывал глаз от всего происходящего. Борьба сестры с братом продолжалась несколько минут. Наконец, нож выпал из рук на пол, а Никита побежал в комнату.
– Господи! Что он ещё задумал? – и Лера кинулась следом за ним. Витя пошёл за ней. – Никита, ты что?!!
Никита рисовал шариковой ручкой кошачьи усы себе на щеках.
– Решено! Я теперь шут! Может быть, в этом я найду своё несовершенство?
– Ну это, по крайней мере, лучше, чем резать себя, – вздохнула Лера и принялась рыться в ящичке. – Где твои таблетки, Никита?
– Какие таблетки? – удивлённо спросил Витя. – Ты мне ничего не рассказывала.
Лера достала пузырёк и заставила брата выпить две капсулы. Никита лихорадочно запивал их водой, держа в трясущейся левой руке стакан.
– Я хочу быть несовершенным, я хочу быть несовершенным, – бормотал парень, успокаиваясь мало-помалу. Лера уложила его в кровать, а сама пошла с Витей на кухню пить кофе.
– Так что это за таблетки? – вновь спросил Витя.
– Я тебе не рассказывала, потому что боялась, что ты сболтнёшь при Никите. У него психические отклонения, он наблюдается у психиатра, который и назначил ему эти таблетки. Когда Никита их пьёт, то становится более-менее нормальным, но он очень легко возбудим, его выбить из колеи проще простого, что и произошло сегодня. И тогда он снова должен принимать лекарство. Он на нём и держится. Знаешь, каким он был до этих таблеток? Страшно вспомнить. Хорошо, что ему их прописали.
– Ну надо же… – покачал головой Витя.
– Самое печальное то, что он должен пожизненно на них сидеть. Но это лучше, чем без них, конечно. Тебе налить ещё кофе?
– Да, пожалуй.
Они посидели ещё немного, а потом Витя пошёл домой.
Надо сказать, что Лера работала копирайтером – писала разные статейки на всевозможные темы начиная с конгресса эндокренологов и заканчивая фестивалями пива. И вот однажды её начальница Антонина Денисовна сказала своей подчинённой:
– Лера, проведи, пожалуйста, собеседование. К нам мальчик один устраиваться хочет.
– Что за мальчик?
– Да вот резюме прислал. Петя Егоркин зовут. Завтра придёт.
На следующий день в дверь робко постучали, и вошёл молодой человек в потёртой курточке и с чуть растрёпанными волосами.
– Здравствуйте! – сказал он, обведя взглядом кабинет с тремя сотрудниками: Лерой, Борей и Антониной Денисовной. – Я Пётр Егоркин, пришёл на собеседование.
– Проходите, пожалуйста, – сказала Лера, внимательно глядя на молодого человека, – садитесь.
Петя сел, положил руки на стол, но тут же опустил их на колени, желая быть как можно более скромным и вежливым.
– Почему вы выбрали именно нашу вакансию?
– Видите ли, я студент, мне необходимо подработать, а у меня уже есть некоторый опыт в копирайтинге.
– Какой опыт?
– Я занимался… – начал было молодой человек, но Антонина Денисовна прервала его:
– Лера, не тяни резину, переходи к главным вопросам!
– Хорошо, – произнесла девушка и слегка покраснела. – Умножьте в уме одиннадцать на одиннадцать.
Петя оторопел, затем непроизвольно поднял глаза к потолку, вновь посмотрел на Леру и ответил:
– Сто двадцать один.
– Что можно сделать с бильярдным шаром, кроме самой игры в бильярд?
– Простите?
Лера открыла рот, чтобы повторить вопрос, но Петя поспешил сказать:
– Я понял, понял. Разрешите, я подумаю минуточку.
Но минуточка затянулась, и Лера стала осторожно показывать что-то парню жестами, искоса поглядывая на Антонину Денисовну, не замечает ли начальница такое «суфлёрство». Петя улыбнулся.
– Ну так что же? – улыбнулась в свою очередь Лера.
– Я, кажется, догадался! Бильярдным шаром можно раскатать тесто.
– Верно! – Лера так и просияла. – Антонина Денисовна, давайте возьмём Петю, он очень находчивый для своего возраста. Вам сколько лет?
– Двадцать два.
«Совсем как моему Никите», – подумала девушка.
– Лера, ты что? – Антонина Денисовна удивлённо посмотрела поверх очков. – Нельзя так сходу брать на работу. Надо будет подумать.
– Да что там думать, Антонина Денисовна? – но, встретив непонятное выражение во взгляде начальницы, Лера прикусила губу и забарабанила пальцами по столу. – Ладно, идите, Петя, мы вам перезвоним.
– Спасибо, очень надеюсь, что наша встреча была не последней! – сказал Петя и направился к двери.
– Я тоже надеюсь, – многозначительно ответила Лера.
Петя обернулся у двери, посмотрел на девушку и задержался на пару секунд.
– До свидания, – тихо произнёс он и вышел.
– Пойду покурю, – сказала Антонина Денисовна и пошла на лестницу.
– Борь, ну не идиотизм ли? – возмущённо начала Лера, едва начальница вышла. – По-моему, глупее ничего не придумаешь!
Боря захохотал, крутясь на своём кресле на колёсиках.
– А ты Антонине об этом скажи!
– Да без толку! Я уже говорила ей, что незачем мурыжить такими вопросами. Ну кому нужны эти бильярдные шары?
– Система такая, Лера, и ничего с этим не поделаешь. Так проверяется находчивость и стрессоустойчивость будущих коллег.
– Да кто угодно растеряется от таких вопросов. Как можно по ним судить о человеке? О человеке надо судить по делам.
– Система такая, Лера, система, – повторил Боря, ритмично постукивая карандашом о стол.
Вошла, откашливаясь, Антонина Денисовна, её подчинённые смолкли и вновь погрузились в работу, лишь изредка переглядываясь друг с другом смеющимися глазами.
Вечером Лера встретилась с Витей и рассказала ему о собеседовании, повторив своё возмущение, которое она высказала Боре.
– Я вижу, ты хочешь, чтобы этого Петю взяли? – спросил Боря.
– Ну а если и хочу?
– Да я по глазам вижу, что хочешь. Могу даже предположить, почему.
– Витя, перестань! Я не понимаю, к чему ты клонишь.
– По глазам вижу, что понимаешь. Он тебе понравился. Ну что ж, мои поздравления!
– Да поздравлять-то ещё не с чем, его ещё не взяли.
– Ну ты приложишь руку, и возьмут. Ты же у нас барышня настойчивая и целеустремлённая.
Лера улыбнулась. Она не могла не согласиться с другом. Витя же отвернулся и насупился.
– Ты что, сердишься за что-то?
– Лера! – воскликнул Витя, резко развернувшись к девушке. – Ты ведь про меня забудешь, если у вас что-то закрутится?
– Да что ты такое говоришь? Куда я без тебя? И ты сам прекрасно это понимаешь. По глазам вижу, что понимаешь, – с улыбкой прибавила Лера.
Витя улыбнулся в ответ. Он не мог не согласиться с подругой.
На следующий день Лера действительно убедила Антонину Денисовну взять Петю на работу. Начальница согласилась, ведь она очень уважала свою подчинённую не только за исполнительность и трудолюбие, но и за сильный характер и понимание жизни. Лера вышла в коридор, позвонила Пете, поздравила его и сообщила, что на следующий день он может приходить и приступать к работе. Молодой человек так и сделал. А когда Лера встретилась с Витей, друг вновь устроил сцену ревности.
– Ну как там у тебя с твоим новоиспечённым Петей?
– Перестань разговаривать со мной в таком тоне! Нет у нас ничего.
– Лер, прости, пожалуйста, – вдруг мягко и жалобно сказал Витя. – Я просто очень переживаю, как бы ты меня не забыла.
– Я тебе уже говорила, что не забуду. Очень жаль, что моих слов тебе недостаточно.
– Ну прости, прости меня, Лерочка. Я просто капризный оболтус! – и Витя обнял подругу.
– Ничего страшного, – тихо ответила Лера.
Когда она пришла домой, то увидела десять парней с бородами, длинными волосами и гитарами в руках. Они что-то бренчали, а Никита с блаженной улыбкой наблюдал за ними. В комнате было страшно накурено. Никита со своей внешностью Аполлона не смотрелся на фоне этих неандертальцев.
– Никита! – позвала Лера. – Можно тебя на минуточку?
– Я сейчас, ребята, – обратился парень к гитаристам и пошёл за сестрой.
– Никит, что всё это значит?
– Это мои ребята. Мы решили писать музыку.
– Какую музыку?! Ты вообще нотную грамоту хоть видел? Ты хочешь, чтобы мы все задохнулись?
– Лер, не паникуй. Я открою окно, и дым уйдёт.
– Ты приводишь в дом каких-то подозрительных типов, а я ещё и паникую? Где ты их вообще откопал?
– Лер, успокойся, это хорошие ребята. Идём, я тебя познакомлю с ними.
– Ну уж нет. Я устала и хочу есть. Сейчас я пойду ужинать, и мне было бы очень приятно, если бы они ушли, когда я закончу.
– Ну хорошо, хорошо, Лера, только ты не переживай так, угу? – и Никита вернулся в комнату, откуда теперь доносились не только звуки гитар, но и чьё-то хриплое пение.
Лера чистила морковку, но вдруг она отложила всё в сторону, села за стол и, уронив голову и обхватив её руками, прошептала: «За что мне всё это?», но через несколько минут она вновь чистила овощи, стараясь не слышать эти убогие звуки из комнаты брата.
Подобные визиты стали случаться всё чаще и чаще, а родители Москитовых уехали на год в Америку, получив какое-то выгодное предложение, так что Лера теперь осталась совсем одна со своим братом и теперь ещё и с его «ребятами». Однажды она сидела на работе, и когда начался обеденный перерыв, Антонина Денисовна с Борей пошли в столовую, а Лера осталась в кабинете, обхватив голову руками. Теперь это был у неё частый жест. Петя тоже остался в кабинете.
– Лер, ты грустишь? – спросил он, подъезжая на своём кресле к девушке. Она посмотрела на него усталыми глазами.
– Ты не хочешь пойти пообедать? – произнесла девушка, как будто не слыша его вопроса.
– Нет, я хочу побыть с тобой.
– Потому что мне плохо? – спросила Лера, и лёгкая досада мелькнула, но тут же скрылась в её глазах.
– Нет, не поэтому. Мне просто хорошо с тобой.
Глаза девушки чуть-чуть увлажнились, и она улыбнулась печальной и ласковой улыбкой.
– Ты такая красивая… – прошептал Петя. – Но почему-то часто грустишь. Скажи, Лера, может, я могу тебе чем-нибудь помочь?
– Петя, спасибо тебе за участие, но вряд ли мне кто-то поможет. У моего брата психические отклонения, он сидит на таблетках, причём пожизненно, а сейчас ещё и «ребята» повадились к нему ходить. Родители у нас на год в Америку уехали, а я одна не в силах выпроводить «ребят». Да ещё и лучший друг шагу без меня ступить не может и вечно чем-то недоволен. А Антонина заставляет меня проводить эти дурацкие собеседования. Так что вряд ли ты мне чем-то поможешь, но ещё раз спасибо за участие, мне приятно, что хоть кто-то думает не только о себе.
– Я думаю о тебе с тех пор, как увидел тебя, – ответил Петя, беря Леру за руку. – Если бы ты знала, как я боялся, что меня не возьмут на работу.
– Неужели ты не понял, что я стала жестами подсказывать тебе про этот дурацкий бильярдный шар именно для того, чтобы тебя взяли?
– Честно говоря, тогда не понял… – с сияющим, хоть и немного удивлённым лицом ответил Петя.
– Ну а сейчас понял?
– Я люблю тебя, Лера.
Через некоторое время в кабинет вошли Антонина Денисовна с Борей и застали влюблённых в самозабвенном поцелуе. Петя с Лерой не замечали ничего и никого вокруг. Антонина Денисовна кашлянула, и счастливые сотрудники мигом сделались испуганными и отпрянули друг от друга. Антонина Денисовна поджала губы и процедила:
– Ну, Лера, уж чего-чего, а такого я от тебя никак не ожидала!
– Ну почему же? – заступился за сотрудницу Боря. – Разве Лера не человек? Да и к тому же был обеденный перерыв, сотрудники имеют право делать, что хотят.
– Да? – сухо проговорила начальница. – Мне меньше всего нужно, чтобы у меня в кабинете устраивали бордель. Докатились! Лера, ты совращаешь коллег! Если бы мы вовремя не вошли, ты его прямо на стол завалила бы!
– Что-о-о?! – произнесла Лера, страшно побледнев. Петя косо посмотрел на неё и даже испугался этой бледности.
– Антонина Денисовна, – проговорил он, – зачем вы так про Леру? Вы ведь знаете, насколько она порядочная и дисциплинированная девушка. Просто мы любим друг друга. На самом деле эти слова касаются только её и меня, но я вынужден вам говорить об этом после ваших обвинений.
– Порядочная и дисциплинированная, говоришь? Знаю я её! Видела я сейчас эту «порядочность». Что я могу сказать? В тихом омуте черти водятся.
– Я пишу заявление об уходе, – произнесла Лера, поднимаясь со своего места и сверкая покрасневшими глазами.
– И я тоже! – живо отозвался Петя, поднимаясь вслед за девушкой.
– Вот это поворот… – пробормотал Боря.
– Вы что, обалдели совсем? – испуганно промямлила Антонина Денисовна, но влюблённые были полны решимости, листочки уже шуршали в их руках. В тот же день они уволились.
Петя с Лерой ходили по многим собеседованиям, но нигде их не хотели брать, ссылаясь на малый профессиональный и жизненный опыт, но в то же время ища молодых сотрудников.
– Откуда у молодых большой опыт? Странные они, противоречат сами себе! – без устали повторяла Лера, а Петя пытался ободрять её, хоть и сам волновался.
– Всё будет хорошо, Лерочка, всё будет хорошо…
– Петь, я же одна с братом, у которого к тому же психические отклонения, а таблетки недешёвые. Что будет, если у меня денгег не будет хватать на них? Да ещё и эти «ребята»…
– Лер, может, мы зря уволились? – осторожно спросил молодой человек.
– Ну уж нет! – и девушка резко выпрямилась. – Конечно, я получала там хорошие деньги, но разве ты не слышал, как Антонина меня оскорбляла?
– Да, конечно, слышал, но я тоже переживаю за Никиту, как и ты.
– В этом месяце я ещё смогу покупать ему таблетки, ну, в следующем, допустим, тоже, но что же дальше? – испуг выразился в широко раскрытых глазах девушки, и она вдруг расплакалась. Только с Петей она могла позволить себе побыть слабой.
– Лерочка… Лерочка… Всё наладится… Я устроюсь на какую угодно работу, хоть грузчиком, и буду все деньги вкладывать в таблетки. Только ты не плачь, моё сердце разрывается, когда ты плачешь! – Петя гладил её шелковистые волосы и утешал, как ребёнка, а Лера уткнулась в его свитер, как будто желая спрятаться ото всех и от всего.
– А я пойду листовки раздавать, – Лера подняла на парня влажные глаза.
– Но это всё временно, Лер. Я уверен, что мы подыщем что-нибудь другое.
– Я буду верить в это. Раз ты со мной, значит, я со всем справлюсь. Мне кажется, что весь мир отвернулся от меня, и страшно представить, что было бы, если бы ещё и ты отвернулся.
– Я никогда не отвернусь от тебя. Я твой и только твой, – Петя не спускал влюблённых глаз со своего обожаемого заплаканного сокровища.
– Поцелуй меня, – прошептала Лера, и влюблённые принялись целоваться так же самозабвенно, как и в тот роковой день, когда уволились.
В самом деле, как они и решили, Петя устроился грузчиком, а Лера стала раздавать листовки, но вскоре денег не стало хватать на лекарство, а «ребята» всё сильнее и сильнее заполоняли квартиру Москитовых. Они уже зажигали свечи и в полной темноте, одетые во всё чёрное, ходили против часовой стрелки в сопровождении каких-то жутких песнопений. Самое страшное, что Никита тоже ходил и тоже пел. Во время этих ритуалов они перекрывали электричество, чтобы стояла полная тьма во всей квартире и чтобы Лера не могла зажечь свет даже в своей комнате. Петя переселился к ней, потому что она уже не в силах была оставаться одна наедине с братом и с «ребятами». Вскоре и «ребята» переселились в комнату Никиты, выбросили кровать и стали все спать на полу. С Никитой уже невозможно было разговаривать, он теперь воспринимал только «ребят» и стал груб и жёсток с Лерой и Петей, которые однажды услышали из комнаты Никиты голос «ребят»:
– Никита, прими укус москита!
– Господи, что там творится? – прошептала Лера и пошла с Петей к двери в жуткую комнату. Приоткрыв её, они увидели, как один из парней держит красавца за руку, а другой вкалывает ему что-то в вену. Сам же Никита блуждающими глазами буравил потолок.
– Что вы делаете? Остановитесь! – прохрипела Лера, но никто не обратил на неё внимания.
На следующий день девушка встретилась с Витей.
– Вить, ты же знаешь, я никогда тебя ни о чём не просила, но сейчас не могу, погибаю.
– Что случилось? На тебя страшно смотреть.
– У тебя есть деньги? Хоть сколько-то! У нас с Петей больше не хватает на таблетки. Никита гибнет!
– Лер, ну ты же знаешь, откуда у меня деньги? Я бы и рад, да не могу тебе ничем помочь.
– Не можешь или не хочешь?
– Я же сказал, что не могу.
– Да ты просто эгоист! Ты привык, чтобы только тебе помогали. Я все эти годы ради тебя в лепёшку расшибалась и вот она, твоя благодарность! На кафе и ночные клубы у тебя деньги есть, а помочь подруге, попавшей в беду, ты не можешь! Ты гад, Витя, вот ты кто!
И что же произошло после этих горячих слов? Витя замахнулся, со всей силы дал девушке пощёчину, затем криво улыбнулся на одну сторону, поправил ей волосы и не спеша ушёл. Лера ещё долго не могла прийти в себя. Когда она вернулась домой, Петя спросил её, дал ли Витя денег, и она лишь коротко ответила, что не дал. Девушка не стала рассказывать подробностей своей встречи с бывшим другом, но Петя прочёл в её глазах, что произошла какая-то размолвка. Однако он не стал ничего выспрашивать у неё, боясь сделать больно любимой , он только произнёс про себя: «Избаловала ты его».
Через несколько дней в квартире раздался телефонный звонок, в то время как Никиты и «ребят» не было дома. Лера подняла трубку.
– Алло.
– Здравствуйте, вы Валерия Москитова?
– Да, это я, а вы кто?
– Примите наши соболезнования. Ваш брат скончался. Он сегодня утром попал под машину.
Лера выронила трубку и бесшумно упала на пол, больно стукнувшись затылком об какой-то острый угол. Петя кинулся приводить её в чувства и сделал ей перевязку, но Лера ещё долго не могла прийти в себя и долго плакала.
– Зачем они появились, эти «ребята»?
На похоронах присутствовали Лера с Петей и «ребята». Родители Москитовых уже знали эту печальную новость, но не смогли приехать из Америки. Но когда все вошли в церковь, произошло нечто странное: «ребят» как будто ударило током, они все упали на пол и стали биться в судорогах и орать нечеловеческим голосом. Их пришлось выпроводить. На безжизненной руке Никиты было что-то тщательно замазано. Это была наколка с тремя шестёрками и огненным пламенем вокруг.
Петя с Лерой вернулись домой. «Ребят» уже не было в квартире: они исчезли неизвестно куда, будто их и не было вовсе. Казалось бы, можно было если не утешиться, то хотя бы спокойно вздохнуть, но Лера с каждым днём вела себя всё страннее и страннее. Бывало, она подолгу смотрела в одну точку и вдруг начинала громко хохотать, смотря перед собой невидящим взглядом. Петя испуганно пытался заговаривать с ней, уговаривал поесть, но она его не слушала. Однажды она пошла в магазин и стала всё крушить на полках. Её схватили и хотели арестовать, но, заподозрив что-то, отвели к врачам. После медицинской экспертизы обнаружилось, что девушка совершенно невменяема, и её поместили в сумасшедший дом.
ЭПИЛОГ
Петя отправился к Вите, горя желанием дать ему пощёчину, но увидев благодушного и ещё сильнее растолстевшего молодого человека, всё больше напоминавшего хряка, Петя ощутил такое отвращение, что не захотел даже прикасаться к нему.
– Лера в сумасшедшем доме, – сухо произнёс Петя.
– Как?
– Вот так. Это случилось с ней при том, что она меньше всех этого заслуживала. Это вы все, а не она, должны там быть. Но вы там не оказались, потому что именно такие, как вы, эгоисты и негодяи, способны выживать в мире. А если в человеке есть что-то человечное, его тут же растопчут. И кто растопчет? Опять же, такие, как вы!
Петя плюнул в Витю и ушёл, озлобленный на весь мир. Он долго шёл, сам не зная куда, не видя ничего вокруг, и вдруг увидел такую картину: маленький белокурый ребёнок с сияющими глазами самозабвенно раскачивался на качелях. Ребёнок звонко смеялся, когда качели взмывались вверх, и поднимал ясные глаза к небу. Потом дитя легко спрыгнуло с качелей и побежало резвиться в песке и лепить куличики. Петя долго смотрел на ребёнка, который даже не замечал его, настолько был поглощён своими занятиями, но вдруг поднял свои детские глаза на молодого человека, рассмеялся и улыбнулся ему самой приветливой улыбкой, а Петя, сам того не ожидая, улыбнулся в ответ и пошёл прочь, решив вдруг навестить своего старого друга, с которым уже очень давно не виделся.