«стихи о войне»
***
Расстрел отменила война,
Но смерть расудила иначе.
Вы всё получили сполна
И отдали всё без отдачи.
Войну отменили потом,
Приказом Девятого мая,
Но там, под могильным холмом
Об этом уже не узнали...
Женщина
А женщиной Юля стала в Июле.
Когда в её хату ворвались солдаты.
Отец не спасёт, да и матери нету…
А герр офицер предлагает конфету.
И нет уже времени даже заплакать.
Кольцо от гранаты вгрызается в мякоть.
Девчонка упала, а женщина встала
С недетской улыбкой на твердь пьедестала.
рассказ мальчика
Когда разворотило башню
И бой ушёл на дальний фланг
Мы резво бросились на пашню,
Чтоб поглядеть подбитый танк.
Уже ни страха, ни озноба,
Но что-то дрогнуло во мне...
Не вызывал привычной злобы
Фашист, лежащий на броне.
Красивый бант у изголовья!
Как у сестры моей коса!
И губы крашены не кровью!
И подведённые глаза!
И вся, застывшая орава
Никак поверить не могла,
Что немец тот, точнее фрау
Кому-то матерью была.
1981-82 (?)
Блокадное
Она несла в худой руке
Кусочек сахара блокадный,
А ты был в близком далеке,
А рядом - отзвук канонадный.
Чуть меньше тысячи шагов
Идти до госпиталя было,
Но каждый шаг, как сто веков.
И с каждым - сила уходила.
Казалось, лёгкое пальто
Потяжелело "дестикратно".
И на весь мир не знал никто
Дойдёт ли женщина... обратно.
1984 (?)
фронтовик
Он простоял весь день с табличкой,
Седой задумчивый старик.
И, опоздав на электричку,
К седому дереву приник.
И дерево его узнало...
Тогда, чтоб защитить страну,
С того же самого вокзала
Не опоздал он на войну.
1986
мать моя
Ни холма, ни столбика.
Только похоронка.
И заплачет громко
Мать моя - девчонка.
Ни холма, ни столбика.
Только слышит ухо.
Это тихо плачет
Мать моя - старуха.
1986 (?)
Баллада о разжалованном майоре
Посвящается майору Валерию Громоздову
А он был в звании майора
И не дай Бог к нему попасть.
Он в морду даст без разговора,
А если сам покинешь часть…
Не раз начальство вызывало:
Вот письма... как их, матерей.
Ты хочешь громкого скандала?
Или комиссий всех мастей?
Майор, ты сука произволишь...
Всех подведёшь под трибунал.
Он был изгоем от того лишь,
Что службу верно понимал.
Был генерал и крыл словами:
А сдохнет парень в маршброске,
Что я его отвечу маме?
Всё! ты висишь на волоске.
И мамки плакали надсадно:
Давно пора его в дисбат!
А он молчал, так было надо
И продолжал учить солдат.
И вот майор стал капитаном.
Был отстранён, а там Чечня.
Но он с усмешкой бросил мамам:
Ещё вы вспомните меня.
Не бросил он замашек "гадских":
Попробуй снять противогаз.
И этих матерей солдатских
Он матом крыл, в который раз.
И до сознания потери
Он «измывался», бил, ругал.
И вот Кавказ ему отмерил
Крутой, коварный перевал.
Он впереди, а враг в засаде.
И вот в ребят летит фугас.
- Всем отходить, прикрою сзади...
Но взвод не выполнил приказ.
За ним второй, а следом рота.
"Бой был короткий, а потом"...
Кремля циничная блевота
Легла на гроб его крестом.
И мамки кланялись нескладно,
Что смерть не тронула их дом...
А он молчал, так было надо
Он разговаривал с Христом.
2008г
Светлой памяти Юрия Георгиевича Разумовского.
В жизни много бывает страшного.
Мы с изнанки не все видны.
Но я совесть устал допрашивать,
Почему он бежал с войны?
Был тот день - ничего особого.
Но под вечер пришел приказ.
Сообщение из "особого",
Что в засаду попал спецназ.
И рванули своим на выручку
Необстрелянные сынки.
Там наемники с полной выучкой,
Снайпера и боевики.
Ладно мы-то с дружком десантники.
Нам такое не в первый раз.
На войне не играют в фантики.
Но нельзя отменить приказ.
Тропка узкая между сопками.
И по ней мы пошли вперед.
Из десятка мы с ним не робкого.
Друг надежный, не подведет.
Смерть меж нами ищейкой рыскала.
Был не ясен судьбы расклад.
Вобщем, он ушел по-английски.
Просто бросив свой автомат.
Я кричал ему в след неистово.
Мы же были с ним кореша.
Я кричал ему...эхо выстрела.
А теперь все болит душа.
И упал он во тьму кромешную.
Но упал же не как солдат!
Ты, прости меня, Боже, грешного.
Первый раз я стрелял... назад.