Январь
Мой январь! До утаенных слёз я люблю твои синие взоры, солнце, что опрокинулось в город, дней коротких блестящий мороз.
Осыпается иглами ель. Новый год – это миг перелома… Вечерами под окнами дома на волынке играет метель. А на чистом снегу – ни следа. Фонари ореолом одеты и сияют рассеянным светом.
Холода, холода, холода…
Февраль
Слишком много ночной темноты. Слишком долги холодные сроки – и в мои безразличные строки не являйся, пожалуйста, ты. Пережди этот сон, этот стон, дай согреться в расплавленном зное – и тогда, когда солнце хмельное докрасна раскалит небосклон, я тебя позову – как награду, как полёт, как улыбку цветка – и зима отойдёт, далека, и мне большего в жизни не надо…
Март
Мокрый холод шершавой коры. Грязный снег под ногами у клёна. Всё так зыбко, неопределённо и неясно ещё до поры. И вопросов сегодня не счесть: каково настроенье у ветра? Что скрывается в облачных недрах – как там солнце, действительно есть?
А в ветвях на пятнадцать минут зацепился кусочек весенний голубой переменчивой тени – это неба живого лоскут.
Апрель
Я как будто всё время в долгу – так отчаянно тянет в дорогу! Высыхает земля понемногу. Я себя удержать не могу: снова манят куда-то пути. Нынче в воздухе прелость и влага, и на западном склоне оврага первоцветы смогли расцвести.
Как просторен проснувшийся лес! Как раскрыт он ветрам и желаньям! Первой бабочки белой мельканье – и мечты, потерявшие вес: обречённость чего-нибудь ждать, отмечая графитом недели…
Поздравляю вас с первым апреля – нас сегодня обманут опять.
Снова запах травы и угля. И как будто ложится под ноги мне тревожная память дороги – декабря, января, февраля…
Май
Нежный дым лепестковой пурги. Холод утра пронизан лучами. Как зимой мы по лету скучали! Сбереги же его. Сбереги. Сбереги этот розовый дым, где снуют деловитые пчёлы так уверенно и увлечённо, что невольно завидуешь им.
Это утро! В нём столько всего: трели зяблика, шепот берёзы… И на грядках подкормка навоза – а куда же весной без него?
На стене перепрыжка видна зайцев солнечных огненной масти, и какое-то детское счастье льётся в комнату мне из окна.
Июнь
Петербург, Петроград, Ленинград! Вспоминается, где бы я не был, мне балтийское серое небо и узоры чугунных оград.
Только это не просто слова. В них звучание пушкинских строчек. Так загадочны белые ночи и холодной Невы синева. И в прижатых к земле облаках древний ангел вознёсся над камнем. Что-то важное шепчет река мне, неотвязное шепчет река…
Этот воздух, и золото шпилей, и неброская лёгкость дворцов!
В парках статуи. Слётки скворцов. Лужи. Лето. И автомобили.
Июль
Как же хочется тронуть рукой этот ясный закат на полмира, запах тонкий речного аира и туман над вечерней рекой! То ли жаль умирающий день, то ли сердцу опять одиноко? Это шепчутся листья осоки, это просто колышется тень, это грезится призрак беды – оттого, что рассвет так нескоро…
С выраженьем немого укора – небо в зеркале тёмной воды.
На лице пляшет отсвет костра. И шепчу я всё снова и снова, что природа отнюдь не сурова, а напротив, безмерно мудра.
Август
Руки ветра играют с песком…
Хорошо пролетать над дорогой, или травы качать – недотроги, или скромным лесным ветерком чуть тревожить осеннюю тишь, или вязнуть в тумане над лугом, или тешить январскую вьюгу, или ночью баюкать камыш. Провожая над морем закат, подниматься всё выше и выше, и с листвою шептаться – ты слышишь? – о наивных секретах дриад. И, стекая в долину меж скал, тонкой нотою петь свои мантры, и ответа просить у Кассандры, и найти наконец, что искал.
И – бесцельною силой влеком – равнодушно и прекраснодушно наблюдать, как в сугробах воздушных руки ветра играют с песком.
Сентябрь
Я иду, не касаясь земли. Осень, осень! Умерь свою шалость! Пусть по небу, в земле отражаясь, золотые плывут корабли, пусть шуршит под ногами листва, что минуло весёлое лето; и созрели плоды бересклета, и пожухла немного трава.
Кончен танец весёлых стрекоз. Ах, как холоден северный ветер! Сколько грусти и солнца в ответе на незаданный мною вопрос!
Как изменчивы света края! Как дрожит на жнивье паутина!.. И, как рамка для этой картины – строчка текста вот эта моя.
Октябрь
Как дожди бесконечны! К тому ж – эта грусть, эта тяжесть на нервах! Отражается серое небо в зеркалах остывающих луж. Ветер бродит, свистя от тоски, между мокрых стволов чёрно-медных – бесприветный такой, безответный; и ему мои мысли близки.
Вечеров беспросветная хмарь бесконечна, неопределённа; она дробна капелью оконной и похожа на серый янтарь. Темнота обошла посолонь, и войска отступают бесславно, и бороться с тоскою на равных может только каминный огонь…
Ноябрь
Как свободно дышать и смотреть! И хрустит в перламутровых лужах до конца не окрепшая стужа, проявившись едва ли на треть. И лежат жемчуга ноября бесполезною брошенной кучей. Ты меня осознаньем не мучай, будто лето окончено зря. Первый иней сродни седине. Но бояться такого не надо: серебро нам даётся в награду. Или это лишь кажется мне?
Декабрь
Снег скрывает былые следы. Снегопад заметает тропинки. Превращаются жёсткие льдинки на руке моей в капли воды. Как непрочен твой царский наряд, о зима, о моя королева! И как холодно, снежная дева, твои яхонты нынче горят! Как убор твой изыскан и строг, как глядишь ты бесстрастно и скупо! Но мои побелевшие губы поцелуй твой морозный ожёг.
Ты забвеньем меня напои, чтоб летел на салазках я с горки, чтобы ждал с замираньем восторга новогодние клады твои, чтобы с радостью смог поменять груз годов на цветную хлопушку; чтобы голову клал на подушку – чтоб счастливым проснуться опять…