Она молчала всю жизнь. Она проводила целые дни неподвижно, глядя на мир. Она слушала каждый звук с особенным вниманием, как-будто это был последний звук жизни. Её глаза время от времени наполнялись слезами, она улыбалась и плакала одновременно. В ней звучала какая-то таинственная тихая музыка, совершенно нездешняя, почти неуловимая, как поэзия. Она гуляла по городу всегда очень медленно, наступая на землю так, словно боялась сделать ей больно. В каждом её движении было столько трепетного благоговения, что это напоминало некий таинственный танец, и мир вокруг неё танцевал вместе с ней. И мне кажется, она молилась внутри, молилась о каждом, кто проходил мимо, кого она замечала издалека. Она замечала каждого человека, в глазах её была искренняя детская радость, но взглянув как-бы случайно, она осторожно опускала глаза, сама стесняясь своего восхищения. Она старалась не обращать на себя внимания, но это было практически невозможным, слишком уж светилось всё её существо! Кто она? Откуда она? Никто никогда не видел её с кем-нибудь. Всегда одна, она была ни с кем и со всеми одновременно.
И она шла куда-то, где бытие исчезает в небытии, а потом снова, в муках рождения, в самом начале раннего утра, возвращается в бытие. Так и она возвращалась, обновлённая и живая, как звенящая песнь таинственной птицы, которую слышно, но никак нельзя разглядеть в недрах зелёных крон. Люди почитали её за неразумную, но блаженную и святую, не придавая особенного значения её случайному появлению в их повседневной будничной жизни. Однако, сами того не сознавая, они проходили мимо неё уже изменившимися, умилёнными, и на несколько коротких мгновений становились похожими на младенцев, глядящих на всё с неподдельным радостным приветствием, исполняясь неземной радостью, забывая привычные тревоги и страхи. И так было всегда, и все тайно любили её, хотя и посмеивались над ней, но лишь оттого, что не могли объяснить себе этой любви к немой городской сумасшедшей.
А потом с ней что-то случилось. Она появилась на улице в ярко-красном широком платье, в широкополой белой шляпе… и она танцевала! Что-то сломалось, какой-то ограничитель внутри оборвался, и вся её сокровенная музыка хлынула наружу. Казалось, что она просто не в силах остановиться, босые ступни двигались плавно и грациозно, руки тянулись к небу, словно кисти деревьев и так же слегка покачивались из стороны в сторону. Она уже ничего не замечала вокруг себя, взгляд её летел в небо. В глазах звенело непреодолимое желание туда, ввысь! Она танцевала без остановки, иногда задевая прохожих, неуклюже падала и тут же вставала, и танец её был непрестанным! Она танцевала и плакала. Люди стали сторониться её, ребятишки смеялись, бросали песок и камни, но она не видела ничего, – она танцевала. Она словно вспыхнула, как вспыхивает свеча, перед тем как угаснуть. Она танцевала целых четыре дня, а утром её нашли бездыханною, где-то за окраиной города, на песчаном берегу небольшого пляжа у прекрасной реки. Какая-то невыразимая красота застыла на её смуглом лице. Такие лица я видел однажды на вокзале, когда из вагона выходили ребята в военной форме, и на их плечи, со слезами в глазах, бросались дождавшиеся возлюбленные невесты. Я теперь часто вспоминаю её, в сумерках моей скучной жизни теперь очень не хватает того необъяснимого света. Она живёт в моих мыслях, воспоминаниях и мечтах. Я разговариваю с ней в тайне моего сердца, мы стали дружны, и, мне кажется, я иногда слышу ту музыку, которая некогда наполняла пространство вокруг неё.
Я знаю, ты слышишь меня. А я теперь научился слушать с особенной чуткостью шелест листьев, гудение самолёта, разговоры встречающихся прохожих, звонкие голоса их детей, и редкие случайные мгновения тишины, после которых снова врывается жизнь с её голосами, звуками, песнями и цветами! Мы ничего этого не замечаем, спеша по своим неотложным делам, а ведь жизнь, если прислушаться очень внимательно, поёт свою неповторимую песню, и каждый её звук всегда лишь однажды! Однажды – и никогда больше, никогда! Мы встречаем людей, смотрим на их лица порой с неприязнью, порой с насмешкой, вовсе не замечая, что лицо каждого человека – самая истинная, самая подлинная икона Бога! О, если бы мы любили друг друга, ценили бы каждую встречу в своей единственной жизни на этой земле! Ты в жизни своей не проронила ни слова, однако вся твоя жизнь была повестью о любви, и она вся теперь принесена в жертву этой любви. У тебя не было ничего, и ты отдала себя. Тебя уже нет, а есть только Бог, которому ты посвятила свой танец. Весь этот мир – творение твоего Бога, удивлял тебя непрестанно, заставляя восхищаться и волноваться, вслушиваться, танцевать, смеяться и плакать, оглядываться и запоминать. Повсюду ты видела отблеск грядущего Рая.
И я хотел бы увидеть тебя ещё, хотя бы на миг! Мне никогда не было так легко на душе, так свободно и радостно. Глядя на тебя, лежащую на песке, я убедился окончательно в существовании твоего Бога. Мне больше не нужны доказательства, я видел живого, настоящего Бога, Который победил смерть. И следы Его бытия отразились навечно на твоём неподвижном лице. Я, может быть, больше не увижу тебя здесь на земле, но если бы я научился так любить, так просто и подлинно, тогда мы непременно встретились бы в раю, ведь никакой ад не стерпит и капли твоей любви.
Я вслушиваюсь в тишину... Где-то там, глубоко-глубоко внутри, живёт твоя сокровенная музыка.