То был Олимп, а может Тартар,
То муть была, а то ли твердь,
И, как писал когда то Сартр,
Надежды не было. Лишь смерть.
Там люди сгорбившись ходили,
И, пряча мутные глаза,
Вином и опиумом мыли
Истлевшие уж образа.
В то время давнее иль наше,
Забыть которое нельзя,
Их звали Гнус, Кривой и Падший
А также Милые Друзья.
И с наступленьем ночи темной
Никто из них не мог уснуть -
Весь город как базар огромный
Кусал их пастью, чтоб сглотнуть.
И все лишь плакали, бранились,
Мечтая о минуте сна,
А засыпая, не мирились,
Не целовались докрасна.
Но солнца луч уж нежеланный
Стучал в разбитое окно,
И весь поток народа бранный
Стекался к бочкам пить вино.
И выпив столько, чтобы светом
Не разъедало мутных глаз
Все переломанным балетом
Плясали под фальшивый вальс.
И каждый плача больше спьяну,
Чем от внезапных сильных чувств
Просил как денег у цыгана
Конца усталых этих буйств.
Но ангел не сойдёт уж с неба -
Бог не отдаст свое дитя.
Он не простил, как ты ни требуй
Забыть стигматы на кистях.
Весь день все пьяными пропляшут,
Целуясь под любовный вой,
А к ночи, протрезвев, воскряшут
Гнусавый, Падший и Кривой.