С верхушек поэтических слетели
в глубокие сугробы под горой,
был праздник, праздник тем соблазном цели
натуры грубой в жизни роковой!
Но саночки возить пора приходит –
любить убыток, но не пафос жертв,
сухим остатком жить, имея только
на всё про всё незавершённый жест!
Одной привычкой без предубеждений
за эпохальный держишься акцент,
стремишься к той же точке наблюденья
на невозвратный воздух или свет!
При этом неизменно повторяясь,
не опуская «с дьяволом деталь»,
свои следы земные заметая:
в грядущем-прошлом ничего не жаль!
Зима. Дневные сумерки. Привыкнуть
к тому, что всё естественно пройдёт,
не в силах, как разбавить вьюги синьку, –
смешной ценой кошмарный анекдот!
Морозный ветер проявляет щели
и снежной пылью конопатит их,
задув снаружи горсточки метели, –
стихи пыльцой из Млечного пути!
К тому же, возраст, продолжаю дальше,
тем более что просто не сезон:
давным-давно на подмосковной даче
потух камин мечтаний ни о чём!
Стыд для творца затравкой благородной
предшествует, а-ля «фриэрдхиэрц» –
закуской до обеда основного,
о чём любил напоминать отец!
Хоть бегство от себя не совпадает
с внезапно главной линией любви, –
пусть подмывает пафос, побуждая
бежать, бежать, поддавшись на порыв,
куда, неважно, важно состоянье
избытка для желанного броска:
полощет уши памятное пламя,
стрекочет сердцем беглая строка!