И снова день, и снова ясен фарш.
Как обрести доподлинно живую,
Святую суть вещей, но правит транш.
О чем же я и плачу, и тоскую?
Да! плачу я и потому плачу
Тем временем, что правит угомонность,
Что жизнью вашей платит палачу,
Являя благолепную покорность.
Покорность рыб или покорность мам,
Инстинкты пафоса фашизма смехотворны,
Рождающей трагикомичность драм
При запахе изрядно тошнотворном.
Морг запаху уже не властелин,
Выходит он на городские свалки,
Где возлежит какой-то мамы сын,
Средь банок пива после перепалки.
Не поделили родные усталую страну,
Им в той стране обоим тесно стало
И гордые усердствуют войну,
Не жалуя ни жизни, ни металла.
Ну, что теперь? обрата уже нет,
Но впереди так много слез и крови...
И вижу, Бог свои насупил брови,
Меняя перекрестие планет.
Фашиствуя сгустились небеса
Над территорией забомблено - залежной.
Средь ягод леса воспылал валежник
И грохотом заполнились леса.
Пророчество? А всё произошло!
Готовит день и фарш вам, и окрошку.
А летний дождь как будто понарошку
Залил огонь и тихое пришло.
Перетекает мягко брань души,
Перестилает простыни маманя.
И мир кругом, и никого не раня,
Играют зеленью прибрежной камыши.
Сшонэ 180614