В сугробах сквера старый паровоз
монументально мёртв,
забыт,
недвижим...
Не распускает больше дымный хвост,
лишён воды.
Но оттепель всё ближе,
и мутные потёки рыжих слёз
прожектор выплачет пустой глазницей.
Мечтал служить, но...
видно, не сбылось
дымить Отечеством сквозь все границы,
каскады гор превозмогая,
ночь
прокалывать своей искристой спицей,
кипеть и петь, большой состав волочь...
Под скрип и стук колёс ему не спится.
Чужих колёс. Его удел - стоять,
безропотно, поломано, забыто,
и умирать, впитав коррозий яд -
не памятник, а ржавое корыто.
Судьба жестокий тендер провела:
всё под откос, желанья в переплавку.
Но лучше - в печь, и выгореть дотла,
чем разлагаться медленно в отставке.