Под марш Шопена
выносили чью-то жизнь.
Всё было чинно
и торжественно банально.
Венки,цветы,
и даже лето аномально
застыло в горести
небесной немоты.
Скорбела публика,
уставшая стоять.
Оратор муторно
затягивал прощанье.
И от тоски такой
хотелось умирать,
да всё тянуло
на посмертные страданья.
Оркестр пьяненькой
"Сонату номер два"
опять сфальшивил.
Дрогнул бас,
завыла скрипка.
"Вгрузили" гроб,
и катафалк поплыл сперва
по шумным улицам
невзрачно,
как-то хлипко...
Гвоздики брошенные
дворник заметал
метлою напрочь,
подчищая грусть с бетона.
А через час
уже у дома заиграл
Всё тот же
пьяненький оркестр
Мендельсона...