I
Мироздание движется по спирали, как упавшее со скалы.
Люди жили и умирали, люди спали, любили, врали
и сушили свои оскалы, кипятили свои котлы.
Целовали и поучали. Горизонтом и по-вертикали.
Люди помнят суровость - Сталин, люди помнят талант - Дали.
...
И давно, где-то в самом начале, за тяжелыми облаками,
где приют всем святейшим душам, где иначе считаются дни,
Хор Архангелов пел стихами, припадая к сердцам руками,
что Всевышний (подобно людям) обзавелся и сам детьми.
Дети Господа - все в отца: и милы, и чисты душою,
донельзя хороши собою, благодать в их глазах искрит.
Люцифер шел своей тропою, ликом светел, омыт росою,
Михаил - словом тверд порою и характером, как гранит.
Богу радости не сдержать, сыновья - велика отрада.
Что еще ему в жизни надо? Так не стыдно и умирать.
Под ветвями Райского Сада ради цели... (хоть стой, хоть падай)
собралось и семейство Божье, и большая Святая Рать.
В миг забвения без стеснения, всем сюрпризам - сюрприз вовек!
Был представлен венец творения - неприметный земной человек.
Умилилось Небесное Воинство, издав эхом единый вздох,
Михаил оценил старания, Люцифера застали врасплох.
...
Был оставлен один приказ — возлюбить человека душу,
подарить ему воду, сушу - волю Господа не нарушить.
Светоносный поправил нимб, скомбинировал сет иллюзий
и подумал: «Всё люди-люди... не достаточно, что ль конфузов?»
Сеть подполья собрали быстро: планы мести, агит-плакаты,
трон железный — для Люцифера, но забыли, увы, про брата.
Михаил, не любитель споров, препирательств и демагогий,
доложил обстановку Богу. Рай — не место подпольных оргий.
Всем неверным — седьмое Пекло, всем неверным — прямая ссылка.
Терпит младший теперь увечья ото старшего по затылку.
Но не так наказания плохи, приукрашивать здесь не надо.
И теперь на железном троне — Люцифер, предводитель Ада.
Бог к себе призывает сына. «Где твой брат? Что с ним будет дальше?»
Отвечает лениво старший: «Он гуляет на Патриарших.
Цену следует знать всему, для того и нужна расплата.
Что до правды... то знаешь, папа, своему я не сторож брату».
II
А не так, чтоб давно, но все же... между Адом и тем же Раем
на восток от чудесных садов, за прекрасным Эдемским краем
в самой первой мирской семье, что спасалась от пыли с окраин,
жили братья, чьи имена столь известны всем — Авель и Каин.
Земледельцем стал старший сын, он пошел по стопам отца.
Младший стал пастухом овец, в поле утром махнул с крыльца.
Он любил этот мир таким: птиц и травы, туман и дождь,
славил правду и гневил ложь, знал: на небе — единый Вождь.
Богомольной была семья, по причине греха страстей.
Рассказали о нем сыновьям, научили своих детей
Отдавать Богу жертву — дань, в знак смирения, как мольба.
Сыновья принесли Ему все плоды своего труда.
Жертва Каина — горсть зерна, что собрал он своей рукой.
Преподносит подарок сын, но стоит сам не свой, чужой.
Младший тоже приносит дань — молодого ягненка в дар,
как искрятся его глаза, его щеки, уста — пожар.
Божьей милости нет конца, как и гордости за юнца
у семьи: мать стоит в слезах и не может сдержать отца.
Только старший чернее мглы, по нему кипятят котлы
уж готовы его принять и садить за свои столы.
Обходя перед сном овец, затянувшись красивой песней,
смотрит Авель в подол небес — темно-алый, что нет чудесней.
В тот же миг пролилась и кровь. И багрова стоит земля -
брат над братом занес кулак. И затихли вокруг поля.
Не вернется домой малец, не обнимет родную мать
разбегутся стада овец, пастуха уж не станут ждать.
Разлетелась по свету весть и наполнила свод Небес.
И задумался вдруг Творец, куда Авель его исчез.
Бог к себе призывает Каина, вопрошает: «А где твой брат?
Он душою настолько чистый, его внутренний мир богат!..»
Пожимает плечами лжец: «Я про вашу не знаю утрату.
Что до правды, прости, Творец, своему я не сторож брату»
...
Мироздание движется по спирали, как упавшее со скалы,
но приелись толчки и оскалы, охладели углы, котлы.
Люди жили и умирали. Умирают и будут жить,
будут в дом приглашать с цветами и друг другу могилы рыть;
будут младших учить работать и показывать ремесло,
но понять так и не смогут, кто они — Добро или Зло.