Как трудно быть не только богом,
Но даже крохотным вождём
В средневековии убогом,
Где серость пополам с дождём
Лицо у каждого помято,
Скатались волосы в узлы.
Едва поймёшь, где дон Румата,
А где какие-то козлы.
Где скакуны, а где коровы?
А грязь не слишком глубока?
Конечно, он замаскирован -
Не распознать наверняка.
Возможно с планки ширпотреба
Сужу не так, как знатоки,
Но славный дон орёл наш Рэба
Не представлялся мне таким.
Он тут нелепый неврастеник.
Не виден в нём, как не хитри,
Владыка тьмы и грязных денег
И виртуоз крутых интриг.
И на каком он там талдычит?
Порой похоже на иврит.
В кого Румата пикой тычет
И тоже что-то говорит?
Мелькают слякотные пампы.
Темна водица в облацех.
И жалкий лик барона Пампы
Дегенерацкий, как у всех.
Смешались в кучу люди, свиньи,
И редкий чахлый звон клинков.
Нужда людей в большой корзине
А рыба любит молоко.
Там цепь гремит, там сопли льются,
Там вырываются глаза.
Там все друг в друга так плюются –
Сильней, чем в фильме “Кин-дза-дза”.
Ну что ещё добавить вкратце
Про кадры серого кина?
В нём не фатает декораций,
И мне не виден Арканар.
Свистит попсовые мотивы
Румата, славно покутив.
И, заслоняя перспективы,
Суются фэйсы в объектив.
Не ощутил я здесь в итоге
Роман, известный с давних пор.
Но с чувством полной безнадёги
В картине даже перебор.
Кино с прицелом слишком дальним.
Скажу, молясь на образок –
Кино вполне концептуально,
Чтоб посмотреть один разок.